Путь
к воскресению
России...
ВОСКРЕСЕНИЕ
ХРИСТОВО
П.Н.
Краснов
Газета
«Парижский
вестник» Париж
№45 от 24 апреля
1943 года, с.1-2.
Светло
Христово Воскресение,
а так смутно,
сумбурно и
жутко на душе.
Господи – какая
же это Святая
Пасха под жидовской
пятой коммунизма?
Какой же год
справляем ее,
хотя и на свободе,
но на чужбине,
среди чужих,
холодных, если
и не неприязненных
нам, то непонимающих
нас людей? И -
голод - там, где
наша Родина,
и - недостаток
здесь, все
…по-карточкам…
Пасха…
Разговляемся
после поста,
кто постился,
а кто только
делал вид, что
постится, - это
все равно: - огромный
стол – ветчинные,
вареные и копченые
окорока, кровавый
ростбиф, телячья
задняя нога,
розовая, с хрустящей
корочкой наверху,
поросенок под
хреном уткнул
свой пятачок
в янтарное
желе, барашек
из масла, как
живой, с воткнутой
в него хоругвью
из цветной
бумаги, белая
индейка, колбасы,
печенки, куличи,
круглые с почти
черной коркой,
на которой
цветным сахаром
проложен затейливый
узор и буквы
«Х.В.»‚ – бабы,
простые, шафранные,
лимонные и
ромовые в аршин
вышиною, мазурки
и пасхи… Сырные,
заварные, шоколадные
- и на каждом
из явств на
тонкой- проволочке
цветочек, розочка
из белой с розовой
каемкой тонкой
бумаги. В большой
миске, горою,
крашенные, или
пестрые от
цветных тряпочек,
или золотистые
от луковых
лепестков, или
от руки акварелью
разрисованные
яйца-писанки
Шумит семейный
самовар по
всему- столу‚
где цепью, где
кустиками
резервов, раскиданы
бутылки. Водки...
На каких только
травах они не
настоены. Наливки
- черносмороденная
- королева русских
наливок, - малиновые,
вишневые, сливовые
- старки и вина...
Свои - крымские,
кавказские,
бессарабские,
донские, туркестанские
и заграничные,
разлива братьев
Елисеевых.
Везде в горшках
с цветной тонкой
бумажкой кругом,
или в вазах -
цветы - гиацинты
и тюльпаны,
нарциссы, розы
и оранжерейная
сирень... После
заутрени, а кто
и обедню отстоял
- придут барышни
и дамы разгоряченные,
душистые, с
блестящими
глазами, с живым
румянцем на
щеках, в низком
декольте нарядных
пасхальных
платьев с ожерельями
из яичек каменных
на шейках и...
«Христос Воскресе!»
- «Во-истину»!..
Как сладки и
целомудренно
горячи поцелуи!
Сколько в них
чистой любви
и нежной христианской
ласки!
Вместо
этого - «тотальная
война»... Налеты..
Тревоги - «алармы»,
погреба – «келлеры»
и вечный заячий
страх за себя,
за близких, за
трудами накопленное
имущество. Все
на войну, на
фронт, в окопы,
стыдно быть
в тылу, на военные
заводы в санитары,
в переводчики,
на службу
тыла…
Куда?..
С кем идти?.. Где
правда?.. Кто
же во всем этом
виноват?
Идти
с немцами?.. А,
может быть,
лучше с англичанами
- такие джентльмены!
Бомбы – в женщин
и детей не в
счет это со
страху они
бросили.
Где
больше дадут
- о! не мне, не нам,
но России... России!
Какие границы
дадут, что возьмут
себе, что нам
оставят. При
ком скорее
будут такие
розговены? И
кто такой генерал
Власов‚ о ком
теперь пишут?..
Можно, идти к
нему?.. И почему
нас, кто так
хочет воевать
- не берут, а кто
не хочет - берут
на заводы…
О Боже!...
Путаница, неразбериха
в голове и –
страшно жить.».
Что
будет, если они
придут сюда
– большевики?.
Ведь это поголовный
расстрел. А
может быть?..
Ведь могут же
они перемениться
и вдруг это
даже будет
лучше, чем немцы.
Вот в Белоруссии,
где советские
партизаны, так
там... нам рассказывали...
так говорят,
были такие
прокламации
- «деритесь с
немцами, выгоняйте
их из русских
пределов. После
победы над
немцами - не
будет ни Сталина,
ни коммунистов‚
ни евреев, но
будет национальная
Россия». Как
же этому не
поверить, когда
так хочется
этому верить.
И так просто
- остаться в
сторонке и
выжидать... А
вдруг и точно
коммунизм умрет
и будет Россия.
И на
Пасху - розговены...
Прежние!. богатые!..
---
Передо
мною два солдата
германской
армии. Совсем
молодые - 23, 25 лет
Друзья-однополчане.
Они служат в
ударных частях,
на самых опасных
постах... Они
проделали поход
через Украину,
Дон, Кубань,
дрались под
Новороссийском
и Туапсе. От их
поношенных
мундиров «фельдъграу»
идет запах
войны, тяжелых
походов, морозов,
весенней распутицы,
горных снегов,
грязи, болот
и к кавказских
дремучих лесов.
Для своей юной
жизни они так
много, много
повидали. Они
знают, что такое
бомбардировка
с советских.
аэропланов,
пулеметный
огонь, блеск
и пламя огнеметов
ночью и атака
с гранатами
в руках и с ружьем
на перевес.
Оба
они - русские.
Один
родился заграницей
и никогда не
видал России,
только слышал
о ней от родителей,
да читал в книгах.
Его глаза живые,
сквозь тоску
пережитого
- много было
тут и обидного
и незаслуженно-оскорбительного,
нелегка солдатская
служба когда
не каждый унтер
может понять
разницу между
Русским, который
сражается с
в рядах германской
армии и русским,
который бьет
его из пулеметов
, швыряет ручными
гранатами и
умучивает
пленных - сквозь
жуткие воспоминания
о только что
пережитом в
глазах нет-нет
да и вспыхнет
святой огонь,
желание искать
лучшего, найти
новые пути, где
была бы правда
и милосердие...
У другого глаза
потухшие. В них
бесконечная
печаль, тоска
бескрайняя,
неугасимая.
И говорит он
тихо и медлительно,
но в его тихим
голосом сказанных
словах гудит
гром веры и
знания, что
нужно делать,
с кем и за кем
идти. Он то же,
если еще и не
больше, пережил
унижений и
оскорблений
на своем тяжелом
солдатском
пути. Но он с
него не свернул
и не свернет,
- он видит в нем
то, что нужно
для родины…
Он
с Волги. Он родился
и прожил свою
жизнь в Советском
Союзе, он был
в красной армии
и военнопленным
пошел в ударный
немецкий отряд.
Он знает, что
такое большевики
и кто такой
Сталин и советская
власть.
Разговор
на злобу дня
– о советских
партизанах.
Оба повидали
их в горах Кавказа
и когда брали
они партизан
в плен - слышали
проклятия
немцам и превознесение
и хвалу большевикам.
Они слышали
рассказы о
перерождении
коммунизма
в здоровый
национализм,
о том что Сталин
не тот и что и
Сталина можно
убрать.
И первый
смутился. Он
не видел никогда
коммунизма,
но он повидал
ужасный лик
современной
войны.
Я рассказал
ему о четырех
- эта уже пятая,
- пережитых
мною войнах,
о том что война
всегда непревзойденный
ужас, что жестокость
есть спутник
войны, рассказал
о том, как в
русско-турецкую
войну турки
на медленном
огне живьем
сжигали привязанных
к деревьям
болгар, о зверствах
башибузуков,
о том, как они
вырезали младенцев
из утроб беременных
женщин.
Рассказывал
о том, как в японскую
войну японцы
пытали наших
пленных, загоняя
им деревянные
палочки под
ногти, как они
штыками кололи
наших раненых.
Рассказывал
как во время
последней войны
после конной
атаки, озверелые
наши солдаты
порубили взятых
в плен австрийцев,
как во время
другой конной
атаки, казаки
изрубили сгоряча
батальон сдавшийся
и побросавший
ружья… Рассказал,
как в пору
«шпиономании»
казнили – вешали
и пристреливали
– ни в чем неповинных
ксендзов,
затрезвонивших
«Angelus»; как в Гражданскую
войну – уничтожали
пленных и
пристреливали
всех, в ком
подозревали
комиссара…
Он
печально кивал
головой и говорил:
- А все-таки...
Это же ужасно...
Ужасно... Неужели
нет выхода?...
Второй,
волжанин, молчал.
Наконец, он
поднял голову.
В потухших
глазах яркий
загорелся
огонь. Твердо
сказал он:
Выход
есть. Он один.
Истребить
большевиков
и для этого до
конца идти с
немцами. Я знаю
Сталина и знаю
большевиков.
Что он говорит
и пишет... Х.ха!..
Все лож!... Обман!..
Нам нужно идти
с ними до полной
победы, до
уничтожения
коммунизма.
Нет более тяжкой
неволи, чем
жидовское иго
коммунизма.
Чтобы понять
его – его нужно
пережить, - это
гибель всего
русского народа...
У меня нет колебаний.
И, если нужно,
пусть немцы
будут править:
после большевиков
их правление
- это свобода!...
Это путь к
воскресению
России...
---
А
на другой день
- видением прошлого
времени ввалился
ко мне громадного
роста есаул,
в армейской
темносиней
с алым околышем
и кантом русской
фуражке, в русской
верблюжьего
цвета шинели
с серебряными
пуговицами,
с алыми петлицами
на воротнике,
с настоящими
есаульскими
погонами,
серебряными,
с синей полоской
с тяжелой казачьей
шашкой на боку
и при револьвере.
Он привез
мне привет от
казачьих полков,
пошедших с
Гитлером за
свободу Европы
и освобождение
от большевиков.
Был
хмурый, пасмурный
апрельский
день и было
темно в моей
комнате, - но
столько света
и бодрости,
веры в возрождение,
с помощью немцев,
родных краев,
в создание
автономных
казачьих войск,
в то, что, несмотря
на то, что после
большевиков
все там разорено,
они, казаки,
все восстановят
все устроят,
«никого не
обижая не тесня,
но и своего не
отдадут дурно».
Стало светло
от его речей,
- а лицо его,
побуревшее
от морозов во
время скитаний
по степям, говорило,
что он тоже не
мало пережил
и повидал в
немолодые свои
годы, - стало
светло от того,
что тут не было
ни сомнений,
ни колебаний,
- только бы
освободиться
от большевиков.
- До
конца с немцами,
- говорил он,
наклоняясь
ко мне. – До Новой
Европы! Там и
нам найдется
под солнцем
место, чтобы
поставить свои
курени, постановить
станицы и обвести
станичные юрты,
чтобы всем
хватило места
и тем, кто в ссылках,
и тем, кто за
границей.. Нам
люди нужны...
Мне сказали
- нужно присягать...
Кому... Два раза
казак не присягает;
как присягнули
мы в июле прошлого
года на соборной
площади в
Новочеркасске
Вождю Новой
Европы Адольфу
Гитлеру - так
с ним и пойдем...
До победы, до
конца! И как в
отступ пошли,
- все и ушли с
немцами, с женами
и с детьми, в
морозы ушли
ничего не боясь.
Ушли, чтобы
заново придти
и все еще и лучше
построить...
Будет опять
Всевеликое
Войско Донское,
будет вольная
Кубань и Терек
будет, а при
немецком
правительстве
будет наш казачий
«кош» - для связи
с немцами. Безобидно
будет…
- А
Россия?
- Где
она - Россия?..
Большевики
и Сталин - не
Россия. Когда
будет Россия
- тогда и укажут
нам, что и как,
а мы своим войскам
и своему слову
не изменники.
---
Воскресение
Христово...
Только
с Ним, со Христом
и будет воскресение
родины нашей.
Нам всем, всем
– и тамошним
– подъяремным
– и здешним,
изгнанным, -
нужно, прежде
всего, вернуть
в сердца свои
подлинного
Христа. О! - нам
еще придется
для этого пройти
Его путем на
Голгофу и Крестную
смерть, только
после нее мы
воскреснем.
Пойдем
со Христом в
Гефсиманский
сады где на
«вержении
камня» молился
Он до кровавого
пота на лбу и
говорил - «если
можно - да минует
чаша сия, но не
как Я хочу‚ но
как Господу
угодно», так
и мы, идя на путь
голгофских
страданий
отдадим все
в руки Божии,
не как мы хотим
но как Господь
нам укажет!
За нашими
страстями будет
и наше воскресение.
Будут
и розговены
- не те что были
раньше, когда
не было большевиков
и всеобщего
поравнения
в нищете, но
будут бедные,
тихие розговены,
быть может, еще
и «по карточкам»...
Не в них дело‚
наше счастье
тогда будет
сказать, - всем
сказать, всем
– и тамошним
то же: - «Христос
Воскресе»! и
услышать в
ответ полное
радости и привета:
- «Во-истину»!
и обменятся
настоящим
братским целованием,
без камня за
пазухой, не
целованием
Иуды, но целованием
брата‚ нашедшего
брата... И пойдем
тогда все вместе
и со Христом
на попрание
дьявола, к
окончательной
победе над
сыном лжи – и
его приспешником
Сталиным…
Христос
Воскресе!..
Петр
Краснов.
http://kaminec.livejournal.com