Советский
человек как
абсолютный
материалист
и потребитель
Советский
человек явил
собой впервые
в истории
человечества
самый, что ни
на есть убогий
и, вместе с тем,
по-своему,
совершенный
тип абсолютного
материалиста,
в принципе
отрицающего
существование
и проявления
свободного
самодостаточного
Духа, наличие
объективного
внутреннего
переживания,
как мотива
истории и нацеленного
исключительно
на блага
мира сего, их
потребление
и распределение.
Сам
социализм был,
есть и остается
во всех своих
вариантах
учением о том,
как насытить
всех и каждого
и желательно
поровну. Советский
социализм
являлся, в силу
экспериментального,
номенклатурного
и одновременно
террористического
его характера,
учением о
государственном
распределении
благ согласно
своеобразному
коэффициенту
участия человека
в “общественно-полезном”,
материальном
распределении
(и управлении
этим распределением).
Человек понимался
только как
часть общества
и именно так
оценивался
– все индивидуальное
не приветствовалось,
хотя, конечно,
в разные эпохи
советского
подходы к
индивидуальному
бывали то жестче,
то мягче.
Вершиной
советского
мы понимаем
не утопические
мечты 20-х и
троцкистско-бухаринские
фантазии о
городах будущего,
а вполне реальную
сталинскую
действительность,
собственно
и сформировавшую
того человека,
которого мы
с полным на то
основанием,
именуем “советским”.
Тяга к
материальному,
гордость
материальным,
требование
материального,
мечта о материальном,
а главное – о
гарантированном
человеку материальном
– вот главная
черта этого
советского
человека. Он
любит власть
и все ей прощает,
пока она гарантирует
ему “справедливое
распределение”!
Дойти до
формирования
такого человека,
правда, власть
смогла только
через геноцид
30-х – 40-х (сознательное
истребление
голодом, террором,
ссылкой и
коллективизацией
миллионов
граждан СССР,
не вписывавшихся
в контуры “советского
человека”) и
беспощадное
уничтожение
народа в годы
войны на фронтах
и в тылу, превращение
его в пушечное
мясо и промышленный
ресурс (опять-таки
предельно
материалистический,
функциональный
подход, сегодня
многими воспеваемый
чуть ли не как
образец государственного
мышления и
источник “нашей
мощи”. Всяк
научившийся
читать и писать
в России себя
в начальники
метит, и обязательно
в строгие.
Требования
“советского
человека”
незамысловаты
– ему нужны не
изыски (их он
почитает буржуазным
отклонением
от правил), а
гарантии.
Отсюда, кстати,
строгость и
предельная
простота линий
советской
архитектуры
для народа.
Образованное
и управленческое
сословие в СССР
строило себе
просторные
“сталинские”
дома с высокими
потолками –
остальным же
(“народу”) лепились
бараки, модифицировавшиеся
в “хрущобки”.
Твердость
этих гарантий
– уверенность
в завтрашнем
дне, в том, что
на твоем столе
будет и колбаса,
и масло, да и
без развлечений
ты не останешься.
Советский
человек – абсолютный
и тотальный
потребитель,
и даже его главная
мечта – коммунизм
– общество
абсолютного,
но, главное,
гарантированного,
потребления
материальных
благ!
Кстати,
даже развлечения,
вроде бы связанные
с эмоциональным
переживанием,
советский
человек, умудрился
предельно
материализовать
и рационализировать
– понятие т.н.
“культурного
отдыха”, включавшее
в себя и сидение
с пивком на
берегу пруда
в ЦПКиО и поход
на балет или
театр, было
основным советским
понятием.
Принцип партийности
в литературе,
превращение
писателей,
поэтов, да и
вообще деятелей
культуры в
дачников и
льготников,
подтверждающих
свое право на
Переделкино
и дома творчества
писанием или
творением во
благо культурного
развития общества
— только подтверждает
этот тезис.
Советский
человек не
верил в дух и
душу – он в глубине
души не сомневался
в истинности
опытов академика
Павлова, полагая,
что у него, как
у собаки при
определенных
соблазнах и
раздражителях
выделяется
или пересыхает
слюна.
Государство
для советского
человека –
прежде всего,
гарантия его
личного будущего,
как будущего,
в котором ему
гарантировано
удовлетворение
его законных (а
стало быть,
приличных,
умеренных)
потребностей.
Из этого
главного “советского”
качества –
предельной
нацеленности
на материалистические
гарантии –
вытекают и
такие характерные
особенности,
как:
двоемыслие
– уверенность
в том, что все
слова – просто
шум, главное
дело делать
и свое получить;
безграничное
вера во всемогущество
власти – как
источник порядка,
законности,
распределения;
ненависть
к тому, кто
выделяется
из общего фона
и ставит личное
выше общественного.
Советский
человек является
печальным
примером реализации
на практике
экспериментальных
механистических
и материалистических
представлений
о мире, которые
так зажигали
сердца и души
элит конца XIX
– начала XX века.
Поскольку
советский
человек — абсолютный
потребитель,
он никогда не
восстанет
против своих
поработителей.
Потому как, по
недолгом рассуждении,
он сообразит,
что «воля»,
«благополучие»
и даже «родина»
— понятия хоть
и привлекательные,
но жертвовать
своей собственной
жизнью ради
них — абсурд
(ибо кто будет
пользоваться
этими благами,
если сам он
погибнет в
бесцельной
борьбе за них?)
Советский
человек появился
сразу с появлением
советской
власти, которая
его породила
на бесконечных
митингах, в
мародёрских
вылазках, в
убийствах
офицеров и
юнкеров, в глумлении
над верой и
нравственностью.
Генерал
Пётр Николаевич
Краснов в своей
пронзительной
статье «Где
Россия» в 1944 году
приводил следующий
случай:
Как
понятен, например,
В. Розанов, который
бегал в конце
17-го года в исполком
Троицко-Сергиевского
посада, где
жил, бегал специально
для того, чтобы
посмотреть
русского
коммуниста
и допрашивал,
допрашивал
его всей душой
своей:
-
Как же это так?!
Ты, Иван Петров,
теперь коммунист?!
И Бога нет?! И,
значит, интернационал?!
Что-же произошло?!
Как-же это
случилось?!
Неужели так
вот и веришь,
что Господа
Бога нет?!
-
Верю, – отвечал
Иван Петров.
– Как раньше
верил, что Бог
есть, так теперь
верю, Василий
Васильевич,
что Его нет.
Вот уже четвертый
месяц, как уверовал,
что Бога нет.
-
Ишь ты!… Ишь
ты!…, – шептал
Василий Васильевич. -
Покурить мне,
Иван Петров…
До смерти хочется.
-
Курите, Василий
Васильевич.
Без Бога обходительнее
и по времени.
Время такое
пришло, что Бог
не у места, ни
к чему…
«Что-же
это Россия?…
Иван Петров
– русский народ?»
— спрашивал
генерал Краснов.
Конечно, нет.
Советскость
есть такая
духовная болезнь,
которая лишает
человека его
настоящего
Отечества,
превращает
его в словесное
животное, неспособное
ни к борьбе за
высокие идеалы,
ни к полноценной
человеческой
жизни.
zarenreich.com