О
РОДИНЕ И БОЛЬШЕВИЗМЕ
Борис
Филистинский
Газета
«Новое Слово»
Берлин №87(573),
воскресенье,
31 октября 1943 года,
с.2-3.
«О, Русская
земля! Уже за
шеломянем еси!»
так восклицал
певец «Слова
о полку Игореве».
Так восклицаем
и мы, свидетели
великой освободительной
войны. Мы переживаем
великую национальную
трагедию. Третий
год на территории
нашей страны
идет небывалая
еще в истории
человечества
война - война
между созидательными
силами новой
жизни и силами
смерти и косности
– силами большевизма.
Мы не сомневаемся
в окончательной
победе жизни
над смертью,
творческой
инициативы
над безличной
стадностью,
но нам русским
очень тяжело.
Мы в полном
смысле этого
слова разорваны.
Нет семьи, заживо
не раздробленной
тяжелым рубежом
фронта. И сейчас,
когда германская
тактика с неизбежной
логикой войны,
целесообразно
использует
выжженные и
обезлюдевшие
пространства
нашей родины
для маневренных
операций; когда
на огромных
пространствах
нашей земли
германское
командование
блестяще оперирует
временем и
пространством
для уничтожения
живой силы
противника,
- нам еще тяжелее.
да, это противник…
да, он несет
России окончательную
смерть… Да,
это вражеское
пространство…
Но
ведь в этом
вражеском
войске наши
родные: мужья,
братья, отцы.
Но ведь на этом
вражеском
пространстве
наши деревни
и новые города
и села, наши
дома, наше имущество,
наши поля и
леса!
И какая
трагедия переживается
нашим народом,
нашей страной,
если мы должны,
стиснув зубы,
спокойно смотреть
на запустение
русской земли
и говорить: да,
враги, да, вражеская
территория!
Да,
другой народ,
сосед – освобождает
нас от рабьего
ига…
«О, Русская
земля! Уже ты
за рубежом!»
Воина
- жестокое испытание.
И сегодня это
испытание еще
тяжелей. Легко
в кабинете
спокойно следить
по карте за
маневренными
операциями
где-либо на
чужой, дальней
территории.
Легко изучать
хирургические
приемы на незнакомом
пациенте. А
сейчас хирургический
нож вскрывает
наше собственное
тело. И мы должны
все-таки - если
в нас еще не
погасли окончательно
мужество, честность
и ум - признать
эту операцию
необходимой.
Ибо та злокачественная
опухоль, которую
удаляет нож
хирурга, не
только делала
нас заживо
разлагающимся
трупом, но и
была источником
заразы для
окружающих.
Лучше нож хирурга,
чем гниение
заживо.
Вы
думаете, что
опухоль рассосалась
бы сама - без
постороннего
вмешательства?
О, как близоруки
те, которые
думают, что
большевизм
может эволюционировать
и стать вполне
крепкой и безобидной
демократией!
Неужели годы
военного коммунизма,
годы НЭПа, годы
сталинских
пятилеток,
коллективизация,
лагери и расстрелы;
игра в национализм
и церковь, сменившая
интернационально-атеистические
лозунги, - все
это не научило
нас видеть за
очередной
маской подлинное
лицо большевизма?
И неужели нам
до сих пор не
ясно, что никакой
«большевицкой
России» нет
и не было; что
большевизм
не зря изгонял
в первые годы
своего существования
даже самое имя
России?
Дело
не в жестокости
коммунистов.
Дело не в кровавом
терроре ГПУ-НКВД.
Дело даже не
в самих интернациональных
лозунгах. Дело
- в ненависти
советчины к
самой идее
Родины, к ее
духовной
сущности.
Да,
Родина есть
прежде всего
сама территория
нашей страны,
страны, в которой
мы родились
и живем. Ее
задумчивые
закаты, блеклый,
нежный грунт
небес, стройные
сосны и трогательные
березки; ее
широкие степи
и полноводные
плавные реки.
Но ведь это
только какая-то
часть, какая-то
деталь в понятии
Родина. Ведь
если так «оземлять,
овеществлять
это понятие,
то следует
придти к сугубо
местному
«скобарскому»,
«кубанскому»
или «калуцкому»
патриотизму,
- и даже патриотизму
своей маленькой
деревни, своего
захудалого
городишки. И
как издевался
даже над этим
патриотизмом
большевизм!
как – на словах
– пышно расцвел
этот волостной
патриотизм
в СССР! Каких
только не было
союзных или
национальных
автономных
республик,
национальных
округов! Включая
округа коми-пермяцкие,
ямало-ненецкие
и т.д.! А на деле
– много ли кубанских
и донских казаков
осталось в
своих станицах?
Много ли осталось
лезгин в Дагестане,
калмыков в
своей степи?
Кубанцы и Донцы
удобрили своими
костями коми-зырянские
и прочие «республики»,
а зыряне болтались
где- то на каторжных
новостройках
Амура и Байкала…
Все были сорваны
со своих мест,
перетасованы,
лишены родных
«корней». Так
спокойнее для
власти: «дома
стены помогают»,
а в чужой обстановке
ты – полный раб
«властей
предержащих».
И
все-таки наша
земля – родная
для нас – вопреки
25-летнему хозяйничанию
большевиков,
вопреки полной
«перетасовке»
населения,
вопреки растлению
самой земли
колхозным
земледелием
и изнасилованию
ее стахановскими
методами разработки
ее недр; вопреки
самому зверскому
изуродованию
ее облика годами
так называемой
индустриализации.
Но
нужно все-таки
помнить: земля,
родная земля
- тело, а не душа
нации. А душа
нации, душа
народа - в национальном
сознании. В
сознании своего
национального
единства,
национального
призвания,
национального
предначертания.
А эта вера в
национальное
призвание и
национальное
единство не
может опираться
на учение о
борьбе классов,
на человеконенавистнические
установки
советской
системы с ее
натравливанием
одной группы
населения на
другую. Не может
она не быть в
противоречии
и с материалистическим
и атеистическим
мировоззрением
коммунизма.
Ибо с материалистической
точки зрения
прав только
Маркс: «для
пролетария
родина там, где
ему лучше живется».
И о каком самопожертвовании
во имя родины
можно говорить
человеку, неверующему
в свое личное
бессмертие?
Ведь законы
безудержного
и ничем неограниченного
эгоизма –
единственный
эгоистический,
разумный стимул
для последовательного
материалиста
и атеиста. Если
я смертен, то
для чего мне
жертвовать
своей и так
быстротекущей
жизнью, данной
мне всего один
раз? Ведь я то
умру… Для близких
своих? но что
мне то до них?
Для своих детей?
но и они то ведь
смертны. Так
я хочу для себя
самого пожить.
И
вот большевизм
сам отказывается,
конечно, лишь
временно, только
по тактическим
соображениям
– от материалистического
катехизиса,
от религии
марксизма. Ибо
попытка для
нужд войны –
срочного изготовления
– географо-физиологического
патриотизма
потерпела
фиаско. И вот
Сталин нащупывает
единственную
возможность
соединения
этнографических
особей в единое
национальное
тело - религию.
Советская
патриархия
- последняя
пока что маска
коммунистического
бедлама. Большевицкий
Кремль твердо
заучил многое
из русской
истории. Он
хорошо усвоил
собирательную
роль церкви
в создании
российского
государства.
Но одно позабыто:
покаяние. Искреннее,
душевное покаяние
во всем содеянном,
во всех кровавых,
смрадных грехах
духовного
блуда, душевного
и телесного
растления
страны. И вся
патриархия
- становится
лишь крикливым
маскарадом,
лишенным всякого
внутреннего
содержания.
Становится
шелухой без
сердцевины,
гнилой дуплистой
осиной, - может
быть, той самой,
на которой
повесился
Иуда.
Но и мы,
русские, «патриоты»
находящиеся
по эту сторону
фронта, часто
впадаем в ту
же большевистскую
крайность. От
самозаушения
и национального
самооплевывания
которыми и
отличались
мы, русские
«интеллигенты»,
от всех остальных
нормальных
людей, - мы перешли
в столь же
непристойно-сюсюкающее
самовосхваление:
«Мы - скифы, мы
еще спасем мир!
Мы – соль земли…»
Смешно
и грустно увидеть,
как в те часы
и дни, когда
решаются судьбы
мира, когда мы
должны осознать
себя как народ,
мы недобросовестно
спихиваем все
свои грехи на
дядю, только
на «жидобольшевизм»,
а сами стоим
чистыми агнцами,
обманутыми
и неповинно
умученными.
Нет,
нужно покаяться.
Достойно и
спокойно. без
истерики и
всхлипываний.
Без истерики
и юродствующих
всхлипываний.
И часть суровой
эпитимьи –
заслуженные
нами самими
кровавые годы
советчины –
уже позади. Но
они еще не научили
нас покаянию
и единению. Мы
еще не отучились
от мелкого
самолюбия,
уездного патриотизма,
не научились
и справедливости
в самооценке.
Когда-то один
из публицистов
характеризовал
подобный тип
поведения
формулой: «либо
– в морду», «либо
– ручку пожалуйте!»
так и мы: от
огульного
охаивания всех
национальных
святынь – перескочили
прямо в умиленную
самовлюбленность:
народ Александра
Невского, Пушкина,
Мусоргского,
Рублева!.. Да,
но ведь это все
история, прошлое…
А мы-то что? Серафимы
Саровские или
Маниловы? Дмитрии
Донские или
чекистские
Держиморды?
Ибо не кончатся
тяжелые часы
нашего сегодня
до той поры,
пока мы не осознаем
не только своих
несчастий, но
и своей вины;
пока мы не осознаем
своего национального
духовного
единства и
национального
духовного
предначертания,
- ибо не для еды,
питья и размножения
живут национальные
тела на земле,
если они хотят
быть историческими
индивидуальностями.
И
пусть территориальные
утраты и другие
испытания не
смущают наш
дух: нужно твердо
верить – жизнь
всегда побеждает
смерть, если
есть воля к
жизни. И нож
хирурга должен
срезать вредную
опухоль, хотя
он при этом
отчасти рассекает
и нашу живую
плоть.
Духовная
бодрость, душевное
спокойствие
- и мы снова обретем
наше утраченное
национальное
единство и нашу
родину.
Но не
даром: надо
подтянуться
духовно, очиститься
и все силы положить
на воссоздание
нашей родины,
измученной,
телесно и душевно
растленной
за четверть
века большевицкого
ада.
Б.
Филистинский.
http://vk.com/russkiyrassvet