Россія въ подвигѣ страданья.
(Слово въ Великій пятокъ).

Или́, Или́, лима́ савахвани́! (Матѳ. 27, 46).

Не Илію глашаетъ Сей... Мы знаемъ уже, какъ невѣрна была злорадная догадка воиновъ, мы уже не можемъ, не станемъ говорить: «Подождемъ, посмотримъ, не пріидетъ ли Илія спасти Его»!... (Матѳ. 27, 49).

Нѣтъ, это вопль къ Богу и Отцу Своему, вопль Сына Божія и Сына Человѣческаго, — вопль Богочеловѣка на вершинѣ Его искупительнаго подвига. Добровольно по сострадающей Божественной Любви пріялъ Онъ подвигъ искупленія, пріялъ бремя грѣха человѣческаго, всемірнаго, и въ совѣсти Своей, въ часъ Геѳсиманіи, и въ часъ Голгоѳы, въ мукахъ душевныхъ и тѣлесныхъ, Онъ испытываетъ все то, чего заслуживаетъ грѣхъ по самой своей природѣ и сущности... И почувствовалъ Страдалецъ послѣдній и самый страшный оброкъ грѣха: не только близость смерти, но, чтó смертельнѣе смерти, — какъ бы отступленіе, какъ бы отходъ Божества... И Онъ, въ ясномъ богочеловѣческомъ сознаніи всегда и безпрерывно бывшій въ единеніи съ Отцомъ, жившій, какъ истинный и совершеннѣйшій Человѣкъ, только этимъ общеніемъ, безъ котораго наступаетъ тьма и смерть для совершеннаго человѣка, — Онъ почувствоваль, покрытый чуждыми грѣхами, что отъ грѣха отступаетъ Богъ, и нѣтъ общенія у свѣта со тьмою, у Праведности съ беззаконіемъ (2 Кор, 6, 14). И тогда-то, молча и терпѣливо переносившій доселѣ всѣ муки, самыя лютыя и ужасныя, отказавшійся пріять о́цетъ съ желчію смѣшенъ, чтобы искуственно не притупить сознанія и остроту язвъ гвоздинныхъ и поднятія на крестъ, — Онъ наконецъ, отверзъ уста для молитвеннаго жалобнаго вопля, пріуготовленнаго и преднаписаннаго въ псалмѣ Его праотца Давида: «Боже Мой, Боже Мой, почто Ты Меня оставилъ!» (Псал. 21, 1-2) «Или́, Или́, лима́ савахвани́!»

Было и наканунѣ этого дня Великаго пятка Его жалобное стенаніе, въ которомъ тоже слышится какъ бы нѣкое недоумѣніе Сына Человѣческаго. Оно звучитъ въ часъ Геѳсиманіи, въ первомъ моленіи Богочеловѣка. Мы подмѣчаемъ его съ усиліемъ и особою вдумчивостью только въ евангеліи Марка. Въ чемъ великое искушеніе Геѳсиманіи? Въ чемъ здѣсь таинственная встрѣча съ искусителемъ который, послѣ нападенія на Іисуса въ пустынѣ, оставилъ Его д о в р е м е н и? (Лук. 4, 13). Въ чемъ та побѣда Христа, о которой Онъ говоритъ незадолго передъ смертъю: «Грядетъ міра сего князь, и во Мнѣ не имать ничесоже?» (Іоан. 14, 30).

Въ томъ, что мы наблюдаемъ въ себѣ самихъ, въ годины великихъ страданій, что слышимъ и отъ множества людей страдающихъ: «Отче Мой, в с е в о з м о ж н о Т е б ѣ... Мимо неси отъ Мене Чашу сію!» (Марк. 14, 36) «Все Тебѣ возможно все, Ты можешь сдѣлать... Неужели же нѣтъ у Тебя Силы, Мудрости, Любви и Твоей воли совершить спасеніе міра, не возводя на крестъ Геѳсиманскій и Голгоѳскій Твоего Сына? Итакъ, «а щ е в о з м о ж н о е с т ь, да мимоидетъ Мене Чаша сія»... (Матѳ. 26, 39).

Но есть н р а в с т в е н н а я н е в о з м о ж н о с т ь въ таинственныхъ процессахъ нравственнаго характера. И здѣсь Іисусъ исходитъ Побѣдителемъ изъ искушенія, и слово Его звучитъ, какъ громъ, въ Его второмъ и третьемъ моленіи, подслушанномъ и подмѣченномъ ближайшими учениками, находившимися въ какой-то непостижимой сонливости и слабости, навѣянной тѣмъ же искусителемъ: «Отче Мой! О, если бы Ты благоволилъ пронести Чашу сію мимо Меня! Обаче н е М о я в о л я, н о Т в о я да будетъ! (Лук. 22, 42).

Но и на Голгоѳѣ болѣзненный вопль отъ сознанія оставленности Богомъ тоже побѣжденъ Христомъ въ слѣдующій же моментъ: «Отче Мой в ъ р у к и Т в о и предаю духъ Мой». Такъ, какъ бы возстановлено это общеніе, которое, конечно, и не прерывалось; такъ исполнилось слово Искупителя, сказанное апостоламъ: «Всѣ вы разойдетесь и Меня оставите О д н о г о, но Я н е О д и н ъ... яко Отецъ Мой со Мною есть». (Іоан. 8, 16; 16, 32).

О, Россія! О, несчастная наша родина! О, страдающій нашъ милый, родной народъ, — плоть наша и кровь! И ты — въ подвигѣ страданій; и ты — въ твоей Геѳсиманіи и на твоей Голгоѳѣ. Ты, конечно, не безгрѣшно страдаешь. Знаемъ это. Но знаемъ и то, что все-таки страдаешь! Знаемъ съ поэтомъ и то, что «всю тебя, земля родная, съ крестной ношей Царь Небесный исходилъ, благословляя»... Но уже не прежній святолѣпный ликъ нашего народа смотритъ на насъ: на насъ глянуло его отвратительное лицо, искаженное звѣриной злобой и алчной завистью. Намъ становится стыдно за то, что мы — русскіе. Намъ нечего сказать въ отвѣтъ на укоризны враговъ, на насмѣшки ихъ и издѣвательства. Вотъ враги внѣшніе, злорадно ждущіе, ужъ не Илію ли глашаемъ мы, и не придетъ ли Илія спасти насъ. Вотъ издѣвательства надъ безсильнымъ и поникшимъ народомъ, который, какъ разслабленный богатырь, лежитъ немощной, недвижимый, и его добить можно соломенкой... Вотъ тупые и злобные фарисеи, самозванные вожди и мнимые радѣтели народа, съ ихъ сектантскимъ фанатическимъ упорствомъ, увѣровавшіе только въ свою правду и въ правду насильственно проводимыхъ и воспринятыхъ на вѣру узкихъ теорій соціальнаго переустройства. Вотъ гордые саддукеи, въ угарѣ увлеченій соціализмомъ заявляющіе, что нѣтъ ни Бога, ни ангела, ни духа, а есть только одна плоть. Вотъ и несчастная толпа, среди которой снуютъ наемные слуги фарисеевъ и саддукеевъ — чтобы «наустить» народы, наустить на безбожное предпочтеніе политическаго преступника, взятаго за кровь, мятежъ и убійства, — Вараввѣ, а Іисуса предать на пропятіе. Вотъ этотъ звѣриный вопль, обезумѣвшей толпы: «Возьми, возьми, распни Его!»... Повторяется исторія... И всѣ думаютъ, что спасаютъ отечество, «углубляютъ» процессъ этого одурманиванія, именуемаго оздоровленіемъ!

Отче, Отче нашъ! Вѣдь все возможно Тебѣ... Неужели невозможно однимъ словомъ Твоего велѣнія остановить гибель народа, на немъ же отъ лѣтъ древнихъ наречеся Твое имя?

Или́, Или́, лима́ савахвани́! Почто, почто Ты оставилъ народъ нашъ?!

Но народъ, какъ и отдѣльный человѣкъ, живетъ не однимъ физическимъ процессомъ жизни. Есть невидимый и глубокій процессъ жизни духовно-нравственной. Для него даны свои законы, и нарушеніе или внѣшне-механическое ускореніе ихъ гибельнѣе, чѣмъ нарушеніе и извращеніе законовъ физическихъ. И изъ таинственнаго мрака Геѳсиманіи намъ слышится завѣтъ, выраженный въ поэтическомъ словѣ: «И каждый въ ночь великаго томленья о д и н ъ въ тоскѣ смертельной и борьбѣ, готовь же сердце, чтобъ Христа моленье оно промолвило тебѣ». Это моленье: «да будетъ воля Твоя!» А со всемірной высоты Голгоѳы звучитъ другой урокъ: не прерывай общенія съ Богомъ и потерю его почитай за послѣднее и самое страшное несчастье.

И если Русь, доселѣ Святая, сохранитъ преданность волѣ Божіей и это общеніе съ Богомъ, то въ порывѣ покаянной молитвы, въ единеніи силъ разумныхъ и нравственныхъ, еще живущихъ у многаго множества русскихъ людей, — ея искаженный теперь ликъ прояснится, въ немъ возстановятся черты богоподобія и святости, и придетъ, быть можетъ, скоро, нежданно и непримѣтно для внѣшняго взора и часъ нашего спасенія.

Что же унести теперь, послѣ всего сказаннаго, — что унести намъ, вѣрующимъ, отъ этой плащаницы, отъ этого образа умученнаго и погребеннаго Спасителя?

Унесемъ въ сердцѣ Его великое слово похвалы: «Вы же есте пребывше со Мною въ напастехъ Моихъ»... (Лук. 22, 28).

Слово это вѣдь сказано тѣмъ, кто не во всемъ и не вездѣ оставались тверды: апостолы, оставивши Христа въ Геѳсиманіи, — бѣжали (Матѳ. 26, 56). Петръ, столь самоувѣренно и рѣшительно завѣрявшій, что если всѣ соблазнятся о Христѣ, то онъ никогда не соблазнится (Матѳ. 26, 33) — Петръ, отрекся, во свидѣтельство человѣческой немощи, столь склонной къ самодовѣрію, и увы, заснулъ и спалъ у вратъ Геѳсиманіи въ то время, какъ Іуда бодрствовалъ. Но это была слабость, а не измѣна, это была дань человѣческой немощи, а не Іудино окаянство.

И мы слабы. И мы бываемъ трусливы. И мы — какъ бы отрекаемся... И мы молчимъ... И мы пассивны и не боремся... Но пребудемъ всетаки со Христомъ въ нынѣшнихъ гоненіяхъ на Него и на Церковь. Пребудемъ съ Нимъ въ напастяхъ Его, и Онъ скажетъ намъ и то, что прибавилъ къ похвалѣ Своимъ апостоламъ: «И Азъ завѣщаваю вамъ, якоже завѣща Мнѣ Отецъ Мой — царство»... (Лук. 22, 29).

Ибо за Его смертью уже стояло воскресеніе, а за воскресеніемъ — царство, а царствію Его не будетъ конца! Аминь.

Неизвестный автор.

Источникъ: Россія въ подвигѣ страданья. (Слово въ Великій Пятокъ). // Прибавленія къ Церковнымъ вѣдомостямъ, изданіе Православной Русской Церкви. Еженѣдельное изданіе. № 13-14. 15 (28) апрѣля 1918 года. — Пг.: Типографія М. П. Фроловой (влад. А. Э. Коллинсъ), 1918. — С. 447-450.