Ф. Я. ШИПУНОВ

ИСТИНА ВЕЛИКОЙ РОССИИ

Москва
1992

Главы из книги

ЗАХВАТ ВЕЛИКОЙ РОССИИ

Никто ещё не описал и не поведал о подлинной трагедии исторической России. Величие и падение Римской и Византийской империй не сопоставимы с величием и падением Российской империи как по высоте взлёта, так и по глубине низвержения. И не только в этом несопоставимость этих трёх мировых явлений, но и ещё в бездне лжи, в которую попало после крушения третьей империи мировое сообщество.

От начала и до конца, во всех мельчайших порах возникшего на месте исторической России безжизненного "государственного" образования видна сатанинская ложь. И произошло то её низвержение во времени не случайно, а именно тогда, когда грозно выявилось, что она стала не только материально, физически, но и духовно на порог "Удерживающего" и православного мира, и вселенского от страшного Зла – Отступления от Абсолютной правды, заповеданной Христом в Православной Церкви. Не было державы, равной России по подъёму вверх её всестороннего развития. Хозяйственное и экономическое благосостояние, общественное и социальное умиротворение, политическое предвидение и военная сила, просвещение и народное здравие, техника и промышленность, сельское хозяйство и народные промыслы, наука и искусство – всё цвело и полнилось через край невиданными успехами. На российских просторах становилась культура, ранее невиданная, вобравшая в себя все достижения Запада (да и Востока), но лишённая той грубой утилитарности, мелочности, стяжательства, вульгарной материальности, крохоборства, которые так обедняли западную жизнь и вылились ныне в жуткую безнравственную разнузданность и пошлость. Уверенная в своём величии, Россия скромно поднимала свою жизнь к новым высотам, замалчивая себя. Она строила новый нравственно-духовный мир под Покровом и Водительством Бога.

Она становилась духовно обособленной, но в то же время открытой для всех в своих устремлениях, исполински великой, культурно самобытной. Она высвечивалась историческим чудом! Но зловещие силы мира сего не любили христианских чудес! Они и поставили задачу: покончить раз и навсегда с этим чудом! И теперь, спустя почти столетие, можно видеть, пусть не так полно и не так связно, как требует истина, как готовился и как затем был совершен захват исторической России.

Российское государство строилось из Верховной власти, организующей органы управления и ведущей экономическую, хозяйственную, территориальную, национально-племённую, исповедную и международную политику, и нации, утверждающей себя верой и духом и живущей самобытным социальным строем. Что в таком государстве является самым слабым звеном? Мировая история показывает, что таким звеном выступает именно Верховная власть. Две борющиеся между собой духовные установки раскрывают суть этой непрочной укрепы государства. Первая установка признаёт, что Верховная власть делегируется Богом и воплощается в Самодержавном монархе как символе веры и духа нации. Вторая утверждает, что Верховная власть делегируется самодержавным народом и воплощается в представительных органах как выражение его воли. В первом случае мы имеем дело с монархическим принципом, во втором – с демократическим. В основе монархического принципа лежит нравственно-духовный идеал, а демократического – материально-физический, полностью отрицающий этот идеал и смысл жизни нации.

Первый принцип признаёт нравственную полноту, второй – нравственную пустоту! В глубинной своей сути нравственно-духовный идеал Верховной власти проистекает от Бога, а материально-физический – от бунтующего духа, от беснующегося человечества, в непокорности Богу находящегося. Первый принцип посылается Небом, второй – выползает из преисподней! Потому самодержавная монархия – жизненна и вечна, а самодержавная демократия – безжизненна и временна! И эти духовные установки, определяющие основное содержание Верховной власти, не есть отвлечённое умствование. Они подтвердились практикой тысячелетнего существования исторической России и 75-летнего бедствования её оборотня – СССР, от которого исходят жуткие лучи геенного огня, убивающего не только всё святое, но и всё живое. Что представляла из себя историческая Россия?

Россия историческая – это Промыслом Божиим сотворённое национально-государственное тело, духовно озарённое для исполнения великой цели возложения на него послушания: сберечь Православие мощью своего государственного бытия, своей неповторимой культурой, всей жизненной волей нации. Долго и терпеливо историческая Россия являла собой служительницу и хранительницу Святой Руси, где русский не мыслил своё личное счастье без благодатной церковной жизни и не ставил свою жизнь в центр бытия, считая себя самым великим грешником и тем открывая себе путь к святости и помня, что личного спасения нет вне Церковного целого. В Святой Руси церковность и русскость, христианство и сельский люд были равнозначны. Святая Русь была подлинным продолжением монастырского строя, который и создавался для защиты душ человеческих от посягательств князя мира сего и его страшных слуг. Святая Русь была оплотом приуготовления душ к спасению и самого их спасения для Небесной жизни. Так и шло: Святая Русь облачалась в одежду России Православной, где горел неугасимый огонь Той Руси, согревавший соборную душу россиян и освещавший им путь к истокам Небесного Царства. Оттого и считалось: Россия – единая семья, имеющая не только одного Отца Небесного, доверившего её судьбы Отцу Отечественному, но и материально-телесную и духовно-церковную сплочённость, что и создавало неутомимую последовательность и выдержанность её внутренней и внешней политики.

Потому и рост державы Российской был органическим процессом, а не преднамеренным умыслом каких-либо человеческих группировок или отдельных деятелей. Потому и становились в ряд единого Российского народа вслед за русской нацией и другие нации и племена, проникнутые мощным творческим духом, звавшим их к наднациональному единению.

Такова та нравственно-духовная "крепость", которая всецело содержала историческое бытие России. Эта "крепость" находилась в сердце каждого русского и любого россиянина. Православный Царь и был её сокровенным выразителем! Он, будучи Верховным хранителем Православной веры, и был защитником нравственной чистоты верноподданной Ему нации. Эта же "крепость" и дала России возможность стать той исторической соборной Личностью, которая воплощалась в нём как носителе Верховной власти или нравственно-духовного идеала нации.

Но уж давно тайными и окольными путями прокралась в историческую Россию зараза греха: и умственного, и волевого. Первый грех выступил как всесокрушающая революция, призванная упразднить Верховную власть, второй – как бунт части нации и погром ею Отечества. Историческое государство рухнуло: Верховная власть удалилась, большая часть нации стала мёртвой, а меньшая – орудием сатанинского безвластия. Но корни этого явления лежат в давней истории России. Двуликость её обнаружилась тогда, когда вместо Церкви как главной ценности жизни нации выдвинули государство, когда Великая Россия стала заслонять собой Святую Русь. Это особенно проявилось в эпоху Петра Великого. Именно в то время двуликость стала перерастать в раздвоение, которое тяготило все последующие века и достигло кульминации в начале XX века, то есть тогда, когда гигантским потоком полилось в России культурное обновление. В его глубинах зачадило духовное разложение нации. В ней росло число "неверующих" в нравственно-духовный идеал России и "отступивших" от него. Россия всё более утрачивала право называться одновременно и Великой и Святой Русью. А без внутренней проникновенности Великой России, пусть и малой, Святой Русью имела ли она оправдание своего бытия во Вселенной?

В узких, малых кругах нации уже затемнела отчуждённость от Православного Царя, а в ничтожной кучке интернациональных ниспровергателей России, примазавшихся к ней, сеялась ненависть к Нему. Зло созревало, но особенно проявилось тогда, когда в образе последнего Царя почувствовали полное слияние Великой России и Святой Руси, когда процесс раздвоения исторической России готов был затухнуть, когда Великая Россия готова была выйти на путь Святой Руси в качестве соборной Православной личности. Но не дремали сатанинские силы XX века, их корень вновь и вновь прорастал в злобу "отступническую" не просто к Русскому монарху, но к Православному Царю как носителю единственной в мире Божественной делегации Верховной власти.

Наступили решительные сроки предантихристовой эпохи – времени отступничества и великого противостояния исторической Православной России антихристианскому миру. Разверзлись судьбы народов, и открылось им предвечное; либо воссияет Свет Фоворский, либо затянет геенная тьма! И ныне уж хорошо приоткрыта завеса той борьбы, которая разыгралась в роковом 17-м году.

Очаг будущей смуты в России зачадил ещё в 1905 году. Хотя манифестом 6 августа того года устанавливалась Государственная дума как чисто монархическое учреждение, однако в её уставе принцип "монархического представительства" социальных сословий нарушался принципом общегражданским, который выдвигался для представительства якобы "Верховной власти" народа, но никак не выражал его духа: чувства, разумения и воли. По тому уставу 358 выборных членов думы посылались народом на общегражданских началах и только 54 – от крестьян и казачества. В такой думе отсутствовали и национальная, и социальная идеи. Единение Царя и народа имело место в среде русской нации, а не в среде поляков, евреев, армян и т. д. Оно тем более не могло быть и в думе, где уставом был нарушен принцип национальной пропорциональности. Общегражданская система выборов была возможна, но только при условии выборов всенародных и прямых (а не тайных!). Потому все четыре думы, появившиеся на таких началах, были чужды Верховной Власти и нации, выступали как "раковая опухоль" исторической России, служили очагом её развала и падения. В основе думы лежал ложный принцип власти – не посланной с Неба – Верховной, Божественной, а выползшей из преисподней – низшей, дьявольской. Рука ненавистников России и здесь уже поработала, подсунув замаскированные антиисторические положения в отредактированный втайне от Государя устав думы. Но Государь предвидел все могущие быть последствия такой безбожной думы и подписал манифест 17 октября 1905 года с горечью и болью, с великим мучением, в надежде на национальное самосознание верноподданной нации. Его сомнения относительно думы затем, через 12 лет, полностью подтвердились, а надежды не сбылись.

К трагическим событиям 1916-1917 годов в России действовали две сознательные силы-воли: 1) Государя, убеждённого в необходимости сильной Царской власти и в недопустимости, в военное время, передачи государственного руля в другие руки; 2) группы людей, знавшей, что, пока Верховная власть находится у Императора Николая II, Россия останется самодержавной монархией, и потому поставившей задачу сменить Царя, используя для этого военную обстановку. Но была и третья сила: германские (и английские) агенты, а также международные ненавистники исторической России. Этой нечисти несть числа, и к 1917 году она вышла из преисподней организованной, сплочённой и финансово обеспеченной.

Один из вожаков второй силы – воли – А. И. Гучков заявил:

"Надо идти решительно и круто, идти в сторону смены носителя Верховной власти. На Государе и Государыне и тех, кто неразрывно с ними был связан, на этих головах накопилось так много вины перед Россией, свойства их характеров не давали никакой надежды ввести их в здоровую политическую комбинацию: из всего этого для меня было ясно, что Государь должен покинуть престол".(76) А на заседании думы 1 ноября 1916 года С. И. Шидловский огласил декларацию блока "октябристов", в которой правительству предлагалось: "уступить место людям, готовым в своей деятельности опираться на большинство государственной думы и провести в жизнь его программу".(77)

На том же сборище думы П. Н. Милюков, прочитав в швейцарской газетке провокационную статейку авантюриста Радека о том, что русская Царица помогает немцам, без обиняков обвинил Царскую власть в "измене". Газеты эту инсинуацию подхватили, и пошла молва: "Член Государственной думы Милюков доказал, что Царица и Штюрмер (глава тогдашнего правительства) предают Россию императору Вильгельму".(78)

На заседании думы 19 ноября 1916 года Кирбис-Керенский заявил: "...и говорим: страна гибнет, и в думе больше нет спасения".(79)

Было видно, что и дума была только лазейкой, приуготовлением пути для скрытых сил властвования. Об этом поведал социал-демократ Чхеидзе: "Народ, которого здесь не видно, имеет своё мнение (чьё же мнение тогда выражала дума, избранная народом? -Ф. Ш.) о происходящих событиях, и я предостерегаю вас (от имени кого? – Ф. Ш.), что это мнение не только против власти, но и против вас!"(80)

На заявление А. Ф. Тренева 19 ноября 1916 года о том, что "союзники согласились предоставить России Константинополь и проливы", дума отнеслась равнодушно. Ни прошлое, ни настоящее, ни будущее державы не интересовало "народных избранников": им нужна была власть для её развала. 22 ноября дума вынесла резолюцию: "влияние тёмных безответственных сил должно быть устранено" (под "тёмными силами" подразумевался Государь. – Ф. Ш.), и "всеми средствами надо добиваться, чтобы был образован кабинет, готовый опереться на государственную думу и провести в жизнь программу её большинства".(81)

Дума требовала власти! Отступившие от идеалов России интеллигентные круги тащили Россию к пропасти. Юрист Н. С. Таганцев воскликнул в думе: "Отечество в опасности!"(82)

Безумие перекинулось даже на Государственный совет; 26 ноября 1916 года большинством в 94 голоса против 34 он принял резолюцию о "безответственных силах" и о "правительстве, опирающемся на доверие страны".(83) Голос выдающегося государственного деятеля России Н. А. Маклакова в защиту Государя и правительства прозвучал почти одиноко и безответно. Он тогда сказал: "С самого начала войны началась хорошо замаскированная святыми словами тонкая, искусная работа... русскому народу стали прививать и внушать, что для войны и победы нужно то, что в действительности должно было вести нас к разложению и распаду... Это была ложь, господа, для большинства бессознательная, а для меньшинства, стремившегося захватить руководство политической жизнью страны, ложь сознательная и едва ли не преступная... Всё это делалось для войны, для победы, и правительство скромно опускало глаза... Идёт борьба за власть, за народоправство. Общество, не переставая говорить о войне, о значении её постоянно забывает; оно делает всё для войны, но для войны с порядком; оно делает всё для победы, но для победы над властью... Власть изо дня в день принижалась, поносилась, развенчивалась, срамилась, и она ушла...

Мы погасили свет и жалуемся, что стало темно... Отечество в опасности. Это правда, но опасность испарится, как дым, исчезнет, как наваждение, если власть, законная власть будет пользоваться своими правами убеждённо и последовательно, и если мы все, каждый на своём месте, вспомним наш долг перед Царем и Родиной... С этой верой мы будем бороться и с этой верой мы и умрём".(84) С этой верой он и погиб в 1918 году в застенках ЧК, как заложник репрессий в ответ на покушение на Ленина.

Возникал единый "блок" против Государя как носителя идеи исторической России. Даже большинство дворянского собрания пошло в его сторону: 30 ноября 1916 рода оно приняло резолюцию о "тёмных силах" и о "министерстве, пользующемся доверием страны", но "ответственным только перед Государем".(85) Ложь о тёмных силах" и о "министерстве доверия" распространилась в придворные круги и проникла в настроения некоторых членов Императорской фамилии.

Государь скрепя сердце шёл на уступки Государственному совету, думе и "общественному мнению". Он, как помним согласился с избранием думы "ради свободы трибуны", летом 1915 года уволил министров Маклакова, Сухомлинова, Саблера, Щегловитова и назначил "приемлемых" для "блока" министров Риттиха и Покровского. Но никто из обезумевших, принявших ложь за истину, не хотел видеть мощной государственной деятельности Царя и Его правительства. Летом 1916 года по Его почину была учреждена комиссия по подготовке будущей конференции с предложениями России, которые включали: передачу в её владения Константинополя и проливов, Святой земли, Турецкой Армении, личную унию единого Польского королевства с Россией, восстановление Восточной Галиции, Северной Буковины и Карпатской Руси в составе России, восстановление Чехословацкого королевства (и формировались уже его полки), поддержку Франции в деле об Рейнской области. Государь и Его правительство каким-то внутренним зрением как бы видели будущее мира и пытались его спасти от надвигавшихся неисчислимых бед: и в поверженной на 70 лет России, и в ожесточённом на десятилетия Ливане, и в несчастной также десятилетиями Палестине, и в задымившемся недавно Кувейте, и на современных охваченных жестокими распрями Балканах. Да была ли бы вообще вторая мировая война? Нет, не была бы!

Государь 4 декабря 1916 года, пробыв в столице 10 дней, уехал в Ставку, чтобы победоносно довершить дела России, поставленные войною. 12 декабря Он издал приказ по армии, который гласил: "Враг ещё не изгнан из захваченных им областей, достижение Россией созданных войною задач, обладание Царьградом и проливами, равно как и создание свободной Польши из всех трёх ныне разрозненных её областей, ещё не обеспечено".(86) Полномочия думы, поставившей цель сменить Верховную власть и самозвано присвоить её себе, кончались в начале 1917 года, и Государь предупредил правительство, что если дума не прекратит выступления против Него, то будет распущена. Но ревдемократы всех мастей не унимались и активно вербовали в свои ряды тех, кто потерял национальное самосознание и верил измышлениям продажной прессы. Часть делегатов союза городов распространила резолюцию, в которой утверждалось: "Государственная дума должна с неослабной энергией и силой довести до конца свою борьбу с постыдным режимом. В этой борьбе вся Россия с ней" (они преступно выдавали себя за Россию. – Ф. Ш.)(87)

На исходе 1916 года в устах Милюкова появились слова "единый фронт" (почти что теперешний "народный фронт"! – Ф. Ш.). Этот "фронт" – рассадник смуты – захватил и среду, близкую к Государю, где под ширмой "патриотических" соображений говорили о желательности переворота. Отповедь ненавистникам исторической России была слаба и редка. Так, лишь депутат Г. Г. Замысловский говорил: "Когда во время войны вы занимались революционными митингами, правительство должно бы вас спросить: глупость это или измена?"(88) Охранительные силы Верховной власти, ведомой Государем, были также слабы и разрозненны. В январе 1917 года лишь Курское дворянство поддержало незыблемость этой власти да монархические организации высказались за роспуск думы. Большая часть прессы давно уже была антироссийской и прямо писала, что главной "тёмной силой" является сам Государь! Многие одурманенные члены думы еле-еле держались на пороге государственного преступления. Только вековой остаток монархической силы удерживал их на том пороге. В недрах тайных организаций, поставивших целью свержение Царя, развал России и убийство её нации, уже был разработан план преступного устранения Государя. Гучков о нём проговорился: "Провести это было трудно технически... план заключался в том (я только имён называть не буду), чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство..."(89) Наседали на Государя и послы в деле уступки "общественному мнению". Английскому послу Дж. Бьюкенену Государь ответил: "А не так ли обстоит дело, что Моему народу следовало бы заслужить Моё доверие?"(90) В этом была великая истина: в истории России на троне действительно был такой Государь, который появляется только раз в несколько столетий и который останется в веках недосягаемым по вере и духу в народном сознании.

В думе продолжал выползать на трибуну Кирбис-Керенский, неистово призывая к открытой борьбе с Верховной властыо: "...у вас есть гораздо более сильный враг, чем немецкое влияние, – это система" (то есть историческая Верховная власть! – Ф. Ш.).(91)

Но робкое требование правительства о привлечении к суду Кирбиса осталось в думе без ответа.

Он был явный преступник Отечества, и к нему надо было применить власть по всем нормам российских законов, ту, которую употребляли к преступникам в столыпинское время.

Государь попытался спасти положение. Он приказал отвести из столицы часть запасных батальонов гвардейских полков, не имевших ничего общего с гвардейскими полками юго-западного фронта, и направить в неё гвардейскую кавалерию. Этот приказ Государя не выполнили: генерал Хабалов мотивировал его невыполнение тем, что якобы для неё нет помещений. Прибыл только Гвардейский экипаж!

22 февраля 1917 года Государь выехал в Ставку, а 23-го в столице начались уличные демонстрации под лозунгами "Хлеба!". Кто-то распорядился, чтоб вовремя не подвозили хлеб, которого в России было предостаточно. На ряде столичных заводов кучка социал-демократов мутила рабочих и звала их на бунт, и демонстрации стали принимать политический характер, появились красные полотнища с лозунгами:

"Долой самодержавие!", "Долой войну!" И хлебом завалили Петроград, но бунт расширялся, перерастая в кровавый террор: 23 и 24 февраля были убиты 28 городовых. Знаменская площадь столицы (теперь Октябрьская) превратилась в беспрерывный митинг, на котором всё время призывали к бунту какие-то типы. 26 февраля взбунтовалась рота запасного батальона Павловского полка, а 27 февраля – запасные батальоны Волынского полка (там орудовал некий унтер-офицер Кирпичников). К ним присоединились запасники Литовского полка и некоторые рабочие. В целом это была ничтожная кучка людей, оравшая и галдевшая до паралича на улицах и площадях Петрограда. Она подвергла осаде думу, которая и приказала долго жить. Тем не менее от имени бывшей думы представители "блока" и крайних левых образовали "Временный комитет", в который вошли председатель М. В. Родзянко и члены – "избранники народа" – Н. В. Некрасов, И. И. Дмитриев, В. А. Ржевский, Н. С. Чхеидзе, А. Ф. Керенский, П. Н. Милюков, А. И. Коновалов, М. А. Караулов, С. Л. Шидловский, В. В. Шульгин, В. Н. Львов. Этот самозваный "комитет" разослал во все концы мирно трудившейся России телеграммы, искажавшие положение дел в граде на Неве. Рабочая группа военно-промышленного комитета, освобождённая из тюрьмы "Кресты", самовольно образовала вместе с депутатами-социалистами и некоторыми представителями крайне левых партий "исполнительный комитет совета рабочих депутатов", который и предложил немедленно провести "выборы" в совет.

На заводы помчались агитаторы из "верных людей", и к вечеру 27 февраля был готов первенец "новой власти" – столичный "совдеп рабочих". Чтобы поддержать бунт в солдатской массе, фактически дезертировавшей из армии и подлежащей военному суду за измену Родине, бесноватый совдеп занялся реквизицией запасов продовольствия для "революционной армии", то есть грабежом интендантских складов, превратив Таврический дворец в "пункт питания". А как же: за бунт надо было платить! Обманутые русские отщепенцы в солдатских шинелях продались за краюху хлеба интернациональной нечисти. Тем и установилась связь между первым совдепом и солдатской массой.

Вечером 27 февраля в Мариинском дворце собрался на последнее заседание Совет Министров России под председательством кн. Н. Д. Голицына, а в Таврическом дворце – незаконный, самовольный совет рабочих депутатов. Этот совдеп избрал "центральный исполнительный комитет", в который вошли в основном инородцы – председатель Чхеидзе (грузин?) и члены Дан-Гурвич (еврей), Либер-Гольдман (еврей), Гоц (еврей), Розенфельд-Каменев (еврей), Саакан (армянин?), Крушинский (поляк?) и Никольский (национальность не установлена?).

Главную роль в совдепе играли страшные ненавистники России, предатели Родины, социалисты-интернационалисты и большевики-евреи Нахамкес-Стеклов, Гиммер-Суханов, Александрович и другие. Они избрали "литературную комиссию", занявшуюся подготовкой "манифеста" и "Известиями совета".

27 февраля 1917 года горстка российских войск под командованием генералов Хабалова, Занкевича и Беляева сложила оружие под предлогом избежания ущерба Зимнему дворцу, а затем – и Адмиралтейству, о чём их просили Вел. кн. Михаил Александрович и адмирал Григорович. Таврический дворец превратился в первый прообраз застенка, куда свозили пойманных министров и сановников. Хотя дума не существовала, но под её прикрытием заседал самочинный совдеп. Под диктовку этого сборища 28 февраля "Временным комитетом" сочинялась версия событий: всё якобы началось с указа о "роспуске думы", которая не подчинилась ему. Народ же якобы поддержал думу, а полки предоставили себя в её распоряжение. Депутат-"прогрессист" Бубликов разослал телеграммы; "По поручению комитета думы сего числа я занял министерство путей сообщения". От имени Родзянко он объявил, что "государственная дума взяла в руки создание новой власти". В это время взбунтовавшиеся солдаты, объединившись в злобную и трусливую толпу, грабили склады спиртных напитков, вылавливали и избивали офицеров.

Матросы Кронштадта убили генерала Вирена и многих офицеров.

Остальных заточили в казематы. В столице господствовала анархия.

Единственной "властью" был совет рабочих и солдатских депутатов, которым заправляли Нахамкес и Гиммер. Они-то и дезинформировали Алексеева в Ставке, донося ему: "В Петрограде полное спокойствие, войска примкнули к временному правительству в полном составе".(92)

Неискушённый в политических провокациях Алексеев, опираясь на эти лживые донесения, сообщал верхам армии об "успокоении".

Тайно, скрытно от россиян вокруг Государя сжималась петля преступного плана захвата. Требование Государя об отправке Его поезда из Могилева 27 февраля Ставка не исполнила, так как уже знала, что участь Его решена на переговорах между думским "комитетом" и совдеповцами. Императорский поезд вышел в сторону Царского Села только утром 28 февраля, то есть с опозданием на 9 часов. Это позволило заправилам "комитета" узнать о намерениях Государя и не допустить Его свидания с Императрицей. Взбунтовавшимся под диктовку совдеповцев думцам эта умышлённая задержка Государя нужна была для инсценировки "народной революции", направленной против Него, а также дала выигрыш времени для закрепления своих притязаний в совершившемся факте самодержавного народоправства. 1 марта Императорский поезд был остановлен на станции Дно, якобы по причине порчи пути восставшим населением. Поезд повернул на Бологое в намерении пройти на Тосно и к Царскому Селу. Но на станции Малая Вишера Государю доложили, что якобы и Тосно занято революционными войсками, враждебными Ему. Тогда Государь понял, что думский "комитет" и совдеп злонамеренно отделяют Его от Александры Федоровны с целью совершения насилия над Его сознанием, волей и духом, вынуждая Его на отречение. Он познал всю глубину совершаемого государственного преступления кучкой злодеев и ненавистников исторической России. Он приказал вернуть свой поезд снова на ст. Дно, куда Он просил приехать Родзянко. Государь здесь не встретил Родзянки, но зато узнал, что Совет Министров России низложен и что некоторые министры и высшие должностные лица арестованы "комитетом", а войска гарнизона прекратили сопротивление. Он повелел следовать поезду на Псков и прибыть туда Родзянке. Тут Он рассчитывал получить помощь от Главнокомандующего северным фронтом генерала Рузского и войти в связь со столицей и Могилевом, со всем государством. Но в Пскове Он попал в "лапы" первого Своего тюремщика, предателя в генеральских погонах – Рузского. Здесь началось издевательство и насилие над Державным Кормчим России, который совершил в сем древнем граде бессмертный духовный подвиг – принёс Себя в жертву ради спасения Своего народа, Своего любимого Отечества, ради будущего Родины.

В Петрограде свирепствовала дьявольщина. 1 марта в названии совета рабочих депутатов появилось добавление: "солдатских". Этот самочинный совдеп с двойственным наименованием всё также прикрывался именем "Временного комитета". Вел. князь Кирилл Владимирович и сдал этому "комитету" в плен ближайшую защиту трона – Гвардейский экипаж. В этот же день появился "Приказ № 1" о развале российской армии. "Временный комитет" и совдеп вели переговоры о составе "Временного правительства". Совдеп предложил "комитету" открыто порвать связь с законностью, заставил Родзянко послать телеграмму Рузскому, в распоряжении которого находился Государь, следующего содержания: "Правительственная власть перешла в настоящее время к временному комитету государственной думы".

Бывшая дума всё больше использовалась как ширма, за которой скрывались гадливые существа, окопавшиеся в Петрограде.

В Москве 28 февраля также образовался совет рабочих депутатов, к которому присоединилась часть запасных полков гарнизона.

То же произошло в Харькове и Нижнем Новгороде. В Твери разъярённая полупьяная толпа убила губернатора Н. Г. Бюнтинга. Но в других градах и весях было относительно спокойно.

Рузский, фактически арестовав Государя, стал управлять Россией и её войсками своевольно, но от Его имени. Так, стоявшему с отрядом войск в Царском Селе генералу Иванову был отдан приказ: "Никаких мер не предпринимать", а посланные войска на Петроград было ведено вернуть и больше их туда не направлять. В Ставку пошла депеша:

"Государь согласился поручить Родзянко составить кабинет из лиц, пользующихся доверием всей России".

1 марта сам Родзянко оказался пленником совдепа. Ему не предоставили возможности поехать на станцию Дно к Государю, запретили говорить по телефону с Рузским. За каждым его шагом следили "совдепаты". Они и заставили его дать предательскую телеграмму Рузскому: "Ненависть к династии дошла до крайних пределов".(93)

Алексеев самовольно, но по чьей-то подсказке разослал циркуляр о необходимости отречения Государя, закончив его словами: "обстановка, по-видимому, не допускает иного решения". Командующие фронтами Вел. кн. Николай Николаевич, генералы Брусилов, Эверт, Сахаров дали на то своё согласие! Вице-адмирал Непенин по своему почину послал телеграмму генералам Алексееву и Рузскому, требуя отречения Государя.

Рузский не пропускал к Государю никакой информации и не выпускал её от Него. Ни один Его приказ по войскам не передавался, ни одно обращение к россиянам не возглашалось. Точно так же не подносились Ему обращения и телеграммы подданных. А они шли к Нему и доныне умалчиваются. Государь почувствовал полную безнадёжность!

Телеграммы Государя Алексееву и Родзянко не были отправлены: в Псков выехали столичные споспешники Его ареста, предатели России – "думовцы" Гучков и Шульгин.

В ночь с 1 на 2 марта 1917 года в Петрограде царила жуткая картина беззаконности и преступности: развевались красные флаги – предвестники кровавых оргий, исполнительный комитет совдепа отказался войти в правительство с "цензовыми элементами", но потребовал поставить себя вместо самодержавного монарха, предоставляя "думскому комитету" роль министерства. И опять до одурения, до хрипоты, до угрожающих криков, до оскорблений продолжалось обсуждение программы правительства. И, наконец, сошлись на одном: "неразоружение и невывоз из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении". Российская армия числом до 8 миллионов воинов, отдавая все свои силы для победы над жестоким недругом, стояла стеной за будущее державы, а 200-тысячное солдатское отрепье, умышленно сосредоточенное в столицах и распропагандированное ненавистниками России, предало свою Родину за чечевичную похлебку, став у "корыта совдепа". "Чудо" совершилось: "новая власть" запретила отправку на фронт нравственно разложившихся солдат! Это преступление и расхлебывает российский народ до сих пор!

И не только расхлебывает, но и кланяется в ноги тем предателям и вдохновителям, которых и ныне расхваливает совдеповская литература.(94)

2 марта 1917 года "Временный комитет" членов Государственной думы назначил, а Петроградский совдеп санкционировал "Общественный кабинет", в составе председателя Совета министров и министра внутренних дел Г. Е. Львова и министров иностранных дел П. Н. Милюкова, военного и морского А. И. Гучкова, путей сообщения Н. В. Некрасова, торговли и промышленности А. И. Коновалова, народного просвещения А. И. Мануйлова, финансов М. И. Терещенко, земледелия А. И. Шингарева, юстиции А. Ф. Керенского, государственного контроля И. А. Годнева, по делам Финляндии Ф. И. Родичева и обер-прокурора Священного Синода Вл. Н. Львова. Это были те, кто добивался учредить власть "милостью народною" и на том построить Российскую государственность. Они были творцами окаянных дней для России и пособниками религии Лжи, навязанной россиянам.

Государю, насильно отправленному в Псков, нагло и вероломно задержанному здесь, оставалось только одно: обратиться к россиянам со своим последним словом. Но и этого Ему не дали! Гучков, сопровождаемый Шульгиным, привёз Ему давно взлелеянный манифест об отречении, а Алексеев – свой. Они, заперев Его в "темницу", действовали как политические жулики и разбойники, шипя: "Кошелек иль жизнь!" Гучков заявил Самодержцу Российскому: "Я останусь час или полтора, и ко времени моего отъезда нужно, чтобы документ (отречение – Ф. Ш.) был в моих руках". Двум предателям Родины, прибывшим по воле совдепа, Государь спокойно ответил: "Нет такой жертвы, которую бы Я не принёс за Мою Россию... Во имя блага, спокойствия и спасения России Я принял решение отречься от престола..." Под духовно-могучим взором Государя Гучков и Шульгин выглядели как жалкие существа, как нравственные уроды. Они понимали, что шли на самое страшное преступление, какое выпадает на долю человека, но не могли ничего поделать с собой. Они в те минуты не могли прямо смотреть на Него, как на лучезарное солнце, краснели и бледнели, вертясь, как ужи на раскалённой сковородке. Они испытывали муки ада, который и послал их сюда.

Текст "отречения" Государь написал ещё в 3 часа дня 2 марта 1917 года, но вручил его тем посланцам преисподней в 24 часа ночи. В эти роковые 9 часов Государь сделал всё, чтобы обеспечить восприемственность правительственной власти и благоденствие России.

Он назначил Л. Г. Корнилова командующим войсками Петроградского округа, князя Львова председателем Совета Министров, Вел. кн. Николая Николаевича Верховным Главнокомандующим и обратился к войскам с призывом бороться до конца с врагом и верно служить новому правительству.

Государь доподлинно знал, куда клонили заговорщики против исторической Верховной власти. Он также ведал, что они не остановятся ни перед чем, чтобы искоренить эту власть в России. И, предвидя это, Он в те горестные для Него часы оказался на недосягаемой высоте: Он "отрекался" от престола в пользу брата Михаила Александровича. В стане Его ниспровергателей поднялся переполох. Скрыто от Государя Алексеев издал приказ: "Манифест, разосланный ночью, не объявлять и войска к присяге царю Михаилу не приводить". Таинственная, тёмная сила, воплощавшаяся в зловещие действия, неумолимо толкала Россию к погибели. Закалённые в огне многолетних боев командиры рот, батальонов, бригад, полков, дивизий, корпусов, армий не знали, что происходило с Государем и Отечеством. Прославленные воины. такие, как Корнилов, Деникин, Лечицкий, Каледин, Назаров, Эрдели, Келлер, Краснов, Марков, Кутепов, Врангель, Казанович, Дроздовский, Ионов, Кириенко, Неженцев, Чернецов, и другие не ведали, что творили ненавистники России и, их доморощенные пособники. Прибывшему в Ставку Государю, чтоб проститься в её лице с армией, Алексеев сообщил, что, по словам Родзянко, Вел. кн. Михаил Александрович отказался принять престол до решения этого вопроса Учредительным собранием.

Когда упитанный, холеный, самоуверенный Гучков и блуждавший впотьмах и фрондировавший монархист Шульгин привезли думским содельцам, не спавшим всю ночь, решение Государя, они впали в шок, но оправившись, подвергли "патриотическому" разносу скромного, невластолюбивого Вел. кн. Михаила Александровича и решили, что Он в Цари не годился. Родзянко, резюмируя итоги обсуждения, сказал: "Надо Его убедить отказаться от принятия трона и задержать опубликование манифеста". "Надо не убеждать, а потребовать!" – злобно заявил Кирбис-Керенский, уже мнивший себя властелином России. 3 марта около полудня (или не ранним утром) члены "Временного комитета" – Родзянко, Ефремов, Караулов (называют ещё Шидловского и Ржевского) и члены "правительства" – кн. Львов, Милюков, Керенский, Некрасов, Терещенко, Годнев, Вл. Львов и позднее присоединившиеся к ним Гучков и Шульгин взяли "мёртвой хваткой" Вел. кн. Михаила Александровича на Миллионной улице (дом 12), где он тогда находился, и продиктовали ему, разумеется, под давлением преступников, засевших в совдепе, манифест об отказе от Верховной власти.(95) Да что же их так беспокоило, если все они одной дружной шайкой, взбудораженные, трясущиеся, прилетели на Миллионную? Они чувствовали, что не откажись Михаил Александрович от престола, не протащить им исключительность воли человеческой, наипервенство идеи власти "народной над государственной”, и тогда выкинет их история, как заразные и разлагающие элементы в народе.

Государь, узнав об отречении брата от Алексеева, записал: "Бог знает, кто надоумил Его подписать такую гадость".

Что за "деятели" тогдашней мятущейся демократии прибыли на Миллионную улицу Петрограда? Это были думские смутьяны, властолюбцы, мечтавшие занять высокие посты в государстве (Родзянко и Гучков, видимо, мнили себя первыми президентами Российской республики!), предатели Родины, составлявшие "масонское ядро" думы, то есть отступившие от веры отцов и дедов и избравшие себе противное Отечеству и гибельное для нации вероподобие. Они были безродными отщепенцами, ставшими злейшими врагами исторического государства!

И многое из того, что тогда случилось с Россией, пока скрывается в глубокой тайне. Но просветилось то, что план заговора против исторической Российской государственности был разработан ещё в 1916 году и в тот же год было составлено "Временное правительство".

Корни же этого заговора уходят в 1912 год, когда в строжайшей тайне был создан "Верховный Совет народов России", который контролировался масонским Конвентом, где "секретарями" оказались Керенский, Терещенко и Некрасов. Съезды "Верховного Совета народов России" собирались в 1912, 1914 и 1916 годах. Керенский из "секретарей" даже возвысился до его члена, а затем и Некрасов вошёл туда же. В первом составе "Временного правительства" из 11 его членов 10 были масонами (кроме Милюкова), а в последнем – все, кроме Карташева. Накануне трагических февральских событий 1917 года в России имелось 28 лож, подчинённых "Великому Востоку" и "Великой ложе Франции". "Великий Восток народов России" был отделением "Великого Востока Франции". В думе действовала "думская" ложа, а в военном ведомстве и в армии – "военная". Была ещё и "литературная" ложа. "Верховный Совет народов России", будучи тайным, тем не менее формировал пресловутое "общественное мнение" и был формой сплочённого политического союза, направленного против исторической Верховной власти России. Такие генералы, как Алексеев, Рузский, Брусилов, Поливанов, Крымов, адмирал Вердеревский и многие другие были активными членами "военной" ложи.(96) Могли ли они вкупе с думскими авантюристами не пойти на предательство своего Государя, исторической государственности, заветов отцов и дедов? Если бы не пошли, то как тогда нести неотвратную ответственность перед мировым масонством, которое они подпирали в России? Они "спасали" не Родину, которую они предали, а свои гнусные "животишки"! И, не зная всего этого, трудно понять их поведение в февральско-мартовские дни 1917 года. И то, что появлялось на исторической сцене во вратах "власти" в те дни, было лишь "накипью", а глубины политического "кипения" творились втайне, за кулисами, куда не всякому дано заглядывать и тем более простодушному, мирному, доверчивому, кроткому российскому народу.

Так, Российский трон оказался без Божию Милостью Царя Православного! Вникнем поглубже да попристальней в то скорбное для России событие. Оно имело и доныне имеет мировое значение, но до сих пор представляется в ложном свете! Отрекался ли на самом деле – нравственно и юридически – Государь?

Отречение от Верховной власти и по нравственным устоям нации, и по российским законам признавалось только тогда, когда оно совершалось по воле Самого монарха. Однако знаем, что Государя насилием, издевательствами, мытарствами, заключением принудили к "отречению". Этого никто не может оспаривать, и потому отречения как такового по собственной Его воле не было, то есть с нравственной точки зрения. Если кто-нибудь насилием исторгал у монарха какой-либо законодательный документ, то такой акт являлся нравственно незаконным, ибо тут отсутствовала воля Самого монарха, который один может устанавливать законы. Таков и был акт "отречения" Государя! Он не мог быть признан нравственно законным: ни тогда, в 1917 году, ни ныне, ни в будущем! Царь поставлен Богом для исполнения задач истории нации, и никто, кроме Бога не имел и не имеет права отстранять Его от решения этих задач. Но скажут: всё же "отречение" было! Да, случилось, но нравственно незаконно! Он лишь в застенке отказался от Себя, говоря, как и Великий Пётр: "Мне ничего не надо лишь бы в славе и благоденствии жила Матушка-Россия"! Более того, не Он отказался от исторической России, а её нравственно разложившаяся, небольшая часть нации которая отреклась от Него в лице предателей, давших Ему присягу верности.

Насильно отстраненный от престола, Царь не стал клятвопреступником. Его толкали на конституционное, или ограниченное "волей народа", царствование, но Он считал это страшным грехом пред Богом и нацией. Он отдавал престол в руки наследника, затем брата Своего, не связанных присягой сохранения Самодержавной Верховной власти. Но раз акт об "отречении" Государя являлся нравственно незаконным, то, значит, он и юридически также был незаконным, ибо нравственные законы, исполнителем которых и являлся Государь, ограничивали верховенство юридических и даже отменяли их. Это одна сторона юридической незаконности акта – "отречения" Государя. А вторая заключается в том, что акт 2 марта 1917 года был юридически незаконным и в прямом смысле: он был нарушением Основных законов Российского государства. Правовед Набоков писал: "Наши основные законы не предусматривали возможности отречения Царствующего Императора и не устанавливали никаких правил, касающихся престолонаследия в этом случае!.. Престол в случае отречения мог переходить только к "законному наследнику..." Поэтому передача престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридического титула для Михаила она не создавала".(97)

И как бы легитимисты думы и "Временного правительства", "юристы" большевиков ни тужились обосновать свою самочинную "власть", ничего у них не получилось: она была незаконной!

Самодержавная Верховная власть, как главное звено Российского государства, не отказалась навечно от него, но лишь решила на время отходя в сторону, предоставить россиянам возможность убедиться в последствиях беззакония и безвластия, чтоб быть затем Богом вразумлёнными к восприятию ещё большего её величия. Всё остальное, что пережила и претерпела Россия за последние 75 лет, как в своей нации, так и в своей власти, есть от лукавого, ложь беспросветная во веки веков.

Потому в России сокровенно сохранилась не только нравственно-духовно, но и законно Самодержавная Верховная власть, временно отсутствующая до гласа народного, обращённого к Богу за её делегацией.

Снова, как и в конце смуты начала XVII века, так и ныне, в смутное время XX века, надо обратиться к Божественной силе, могущей воскресить историческую Россию и её Верховную власть. Царица Александра Федоровна написала вещие слова Своему обожаемому царю: "Ты спас Царство Твоего Сына и Свою святую чистоту".

А то, что ничтожная часть русских (и даже близких к престолу) помрачилась умом, утратила любовь к исторической России и нравственную ответственность за неё, проявила безволие в её защите от новоявленных супостатов, ещё не есть отказ нации от вековой Верховной власти. Был бы хоть один русский доподлинно, до самозабвения верен этой власти, – быть и России в силе её Православного величия. И такой русский был и есть: это Сам Государь! Он был и останется навсегда в памяти потомков единственным и истинным представителем и Святой Руси, и Великой России не только в мрачные дни 17-го, но и во все последующие времена.

Вот последние слова Государя, записанные Им ночью 3 марта 1917 года: "Кругом измена, трусость и обман". Позднее, через несколько часов того же дня, Он дал чёткое определение происходившего в Петрограде: "Уж и хороша же эта воля народа... Вы, Мордвинов, неправильно понимаете то, что произошло. Не воля народа, а воля преступной кучки. Так бывало не раз в мировой истории". Как Спаситель сказал в Гефсиманском саду: "Пётр, вложи меч твой...", так и Государь сказал молодому офицеру лейб-гвардии Московского полка Соловьёву, который хотел обнажить шашку при виде Гучкова: "Соловьёв, успокойся, выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови..."(98) Это были последние слова Государя, когда Он завершал Свой Царственный путь в доверенной Ему Богом исторической России.

Итак, 2 марта 1917 года перевернулась страница мировой истории: с уходом Православного Царя перестали существовать Православное Царство и надежда на будущее исторической России, и мир покатился в пропасть ада, где страшные "жернова" злобы и ненависти раздавили человека и физически, и нравственно, и духовно!

Но россияне в ночь со 2 на 3 марта мирно спали, никто их не разбудил, никто не призвал их встать на защиту Самодержца, поставленного Богом, никто не воскликнул на весь Российский мир: поднимись, народ Православный, грядёт тебе погибель!

Государь, пленённый 1 марта 1917 года, уже не выходил более из лагерей-застенков совдепии и последовал на Голгофу, а за ним туда же отправились и россияне. И то тянется до сего дня: и безвластие, и их удушение! В марте 17-го Александровский дворец в Царском Селе был превращён в лагерь-застенок для Царской Семьи, где и начались её мучения за Отечество!

Отребье общества, хулиганы разных мастен, насильники Изощрённые, грабители прирождённые, инородцы бесноватые творцы февраля и марта, а затем и октября 1817-го – навсегда будут заклеймены в истории словами Государя как преступная кучка!

Все, что случилось с Россией после февраля – марта 1917 года, было следствием всемирного акта насильственного отстранения Православного Царя от престола Российского. Несколько сот тысяч солдат-предателей и помрачённых умом рабочих да сборище отступников-интеллигентов вкупе с инородческими элементами, прилипшими к России, и международными авантюристами в столицах, Харькове и Нижнем Новгороде устроили бунт против законной Верховной власти, который марксисты назвали февральской буржуазной революцией. Это ложь! Ни буржуазной, никакой иной революции не было: применяя теоретические измышления Маркса, явилась преступная кучка и захватила власть, используя демократические лозунги. Что стало после того с русской нацией, как живым телом государства? Уже было сказано! Но что стало с Верховной властью, как его душой? Мировое молчание!

После марта 1917 года на протяжении более 70 лет Верховной власти в России не существовало и не существует и ныне!. Что было на её месте? Могло ли быть подлинное государство без Неё?

Напомним ещё раз о том, что такое Верховная власть. Она есть самодержавие, основанное на духовной стороне человеческого существа, не столько на праве, сколько на долге, не столько на силе, сколько на правде. Она есть конкретное выражение принципа, используемого нацией за объединительное начало. Верховная власть отличается от всякой власти тем, что только Она – едина, сосредоточенна и нераздельна. Она по духовному истоку ответна пред Богом, по нравственному идеалу – безответна, по временному признаку – постоянна в непрерывна, по государственному началу – державна и ненарушима, по действенности применения – везде присуща, сила и могущество всякой власти, по юридическому праву – никем и ничем не ограничена. Потому Верховную власть не могут нести ни государство, ни правительство, ни партии, правящие якобы от "имени народа". Вершить это – значит впадать в страшную ложь! Правительство, как организованная система управления, не есть сама Верховная власть, а только её орудие.

Верховная власть, как душа государства, проявляется в разуме – законодательной власти, устанавливающей общую норму бытия нации; в воле – исполнительной власти; в совести – судебной власти. Две последние власти и применяют общую норму, предложенную разумом к её частным случаям, и приводят её в исполнение. Верховная власть есть власть Божественного нравственного начала. Она держится верой в действительно существующего Истинного Бога. Потому нация, имея Верховную власть, отказывается от действия своей власти не в пользу монарха, а в пользу Бога. Служение монарха Богу осуществляется в единении с духом нации. Монарх не зависит от народной воли, а подчиняется народным вере, духу, идеалу. Воля монарха – верховна для нации только тогда, когда исповедует Волю Божий". Всякий раз, как Верховная власть скатывается на уровень управительной власти, Она становится абсолютной, лишаясь нравственно-религиозного источника.

Такая власть – уже не Верховна.

Верховная власть отражает степень напряжённости и ясности идеальных устремлений нации. Она символизирует доверие нации к высшей силе нравственности, превозмогающей низшую материальную.

Монарх есть величайшая истина, ибо нация ставит в Его Личности нравственный принцип выше всего. Оттого монархическая государственность есть высший тип государственности. Оттого даже ограничение Самодержавной Верховной власти ведёт к упразднению нравственного идеала нации и, значит, к отстранению её от Божественного устроения общества и государства. И всякий, кто бы того ни возжелал, кто бы ни пытался изменить эту истину Верховной власти, делает незаконный переворот. После февраля-марта и затем октября 1917 года совершился именно такой переворот, который погрузил нацию в нравственную пустоту. И всё, что ни пытались сотворить на её месте, было ниже Самодержавного монарха, недостойно Его, гнусно и гадко до беспредельности. Может ли демократия (так называемая "воля народа") выступить самодержавно, то есть быть Верховной властью? Нет, не может! Она есть жуткая мерзость, сидящая в уме человечества с давних времен, как проказа его воли. Почему? Да потому, что демократия есть абсолютная власть, как выражение "народной воли" по тому факту, что она происходит сама из себя, ни от кого и ни от чего, кроме самой себя, не зависимой, никем и ничем, кроме самой себя, не обусловленной.

Потому дух абсолютизма характерен именно только демократии, так как "народная воля" никем и ничем, кроме самой себя, не ограничена и потому беспредельно произвольна. Демократия ведёт к слиянию нации и государства, ибо стоящей между ними Верховной власти нет. Тогда образуется тоталитарное "государство", в котором полностью удушается личность – индивидуальная, семейная, сословная, национальная. Оттого демократия есть жесточайшая тирания нации. В ней свирепствует юридический закон, над которым нет управы милосердия и сострадания, вытекающих из нравственного закона. Оттого демократия, как наинизшая и наихудшая форма власти, более доступна неверующей нации, подчинённой властвованию скоротечных, низменных, своекорыстных, материальных и даже злодейских интересов части нации или инородческих ей элементов, внедрившихся в неё.

Вот почему демократия, как "самодержавие народа", не есть Верховная власть, а лишь абсолютная управительная, как делегация демонических сил. Она есть в лучшем случае лишь далёкий отблеск Верховной власти, её тень! На принципе демократии можно построить только недолговечное ложное государство, вовлекающее нацию в разложение. Всё это есть не только теоретические рассуждения, но горестная практика, подтверждённая 75-летием существованием послереволюционной России. Кто представлял в ней власть? Не личности с живой душой, русским сердцем и христианской совестью, а бездушные, бессердечные, бессовестные, безликие тираны и палачи, изобретавшие гнусную мораль и удушающие "законы" на свою корыстную и злую потребу.

Что стало с величайшими Царскими принципами, которые держали и крепили Верховную власть, такими, как самообладание, умеренность и кротость, справедливость, законность и милосердие, отречение от произвола и безусловная необходимость? Эти принципы веками знала и сохраняла Россия, как зеницу ока. После "красного октября" они не только подверглись кощунственному надругательству, но и искоренению из государственности и бытия нации. Более 70 лет, не обладая Верховной властью, она сделалась игралищем самовластного произвола! Под прикрытием "народного самодержавия", якобы делегирующего своё представительство, все эти годы пряталась и доныне прячется самочинная "власть". Напомним ещё раз, что самоуправление возможно в узких кругах нации, на местном уровне, по оно недостижимо в государственном масштабе. Несмотря на это проверенное веками установление, узурпаторы Российской власти предложили принцип именно государственного самоуправления, мотивируя его тем, что русский народ перерос формы своего государственного строя и потому он стремится к свободе и самоуправлению в государственном отношении. В февральско-мартовские дни 1917 года творцы "государственного самоуправления", истекавшего из "народного самодержавия", и учинили: 1) "Временный комитет" членов Государственной думы" как орган "Верховной власти" и 2) "Общественный кабинет министров" как орган исполнительной власти из членов партий народной свободы, октябристов, гражданского центра, прогрессистов, трудовиков и даже беспартийных. А далее "династия избранников Государственной думы" вылилась в "династию авантюристов-политиканов", которая прикрывалась демократическими лозунгами.

За семь с половиной месяцев жизни "народного революционного самоуправления" "Общественный кабинет министров, сменился "Временным коалиционным правительством", которое преобразовалось во "Временное правительство спасения Революции". За ним пришло "Временное правительство спасения страны", пытавшееся опереться на силу "земли русской" через "Московское совещание", по неудачно – единства не получилось. Более того, это последнее "правительство", отказавшись от присяги в том, что форма правления Российским государством будет установлена Учредительным собранием, совершило переворот: 1 сентября 1917 года оно самоуправно объявило Россию – Российской республикой, возглавляемой самовольной Директорией в составе "пяти правителей" – Керенского, Верховского, Вердеревского, Терещенко, Никитина. Тогда и появилось столь же самовольное "демократическое совещание", видимо, как задел на "Верховную власть", с президиумом в составе Авксентьева, Чхеидзе, Руднева, Шрейдера, Каменева, Ногина, Мдивани, Гоца, Беркенгейма, Милютина, Исаева, Филлиповского, Церетели, Сорокина, Григорьева, Войтинского, Знаменского и Кольцова. Затем последовало пятое по счёту "Временное коалиционное правительство" Российской республики, для поддержания которого 7 октября был создан "Временный совет республики" (предпарламент), как второй задел на "Верховную власть", с президиумом в составе Авксентьева, Пешехонова, Крохмаля, Набокова.

На смену этой позорной чехарде самочинной "власти", учинённой революционными демократами, явился отвратительный шабаш захвата власти большевиками вкупе с левыми революционными демократами, который вначале прорезался в Петроградском совдепе, а затем зачадил в ЦК РКП (б), ЦК ВКП(б), ЦК КПСС, во ВЦИКах, ЦИКах, Верховных советах, Верховных совнардепах и т. и. Другими словами, как только в феврале – марте 1917 года завопила демократическая революция, так на месте и Верховной власти, и управительной власти залютовала их жуткая узурпация. Государственная дума исчезла в конце февраля того же неистового года, но тем не менее от её имени был создан самовластный "Временный комитет", а наскоро сбежавшийся "совет рабочих депутатов" Петрограда сотворил столь же самовластный "исполнительный комитет". Эти два "комитета" и составили "две революционные силы". С молчаливого согласия "исполкома" "Временный комитет" назначил "Временное правительство", которое открещивалось от "думского комитета" и пыталось опереться в своей "абсолютной власти" на манифест Вел. кн. Михаила Александровича.

Совершился подлог: частное совещание членов думы присвоило себе право старого законодательного думского учреждения, избрав из себя "Временный комитет", а этот последний утвердил из политиканов от партий "правительство". Потому в России не стало никакой власти, ибо "Временное правительство" никого не представляло и не было никем уполномочено, а Петроградский совдеп был всего-навсего 2-3-тысячной митингующей толпой взбунтовавшихся рабочих и солдат, руководимых безродными ненавистниками России. Будучи пародией на её управительные органы, они мнили себя "представителями" демократической власти. На самом деле они были вероломными захватчиками России. Совдепы барахтались в паутине злобы, ненависти, борьбы за власть. Весь 1917 год главными формами "власти" в стране были не советы, а "комитеты общественных организаций".(99) К 15 марта советы были созданы только в 42 городах, а к концу этого месяца – в 138. Большевистские "историки" назвали Петроградский совдеп в мартовские дни "вторым правительством", но это ложь! По отношению к "Временному правительству" он пытался стать "органом революционного контроля" и даже создал для этого "Контактную комиссию" во главе с Нахамкесом-Стекловым, который и диктовал свою волю. Совдеп только готовился узурпировать государственную власть в России. Он подвигал к тому большевика Ульянова-Ленина и его содельцев, требуя у "Временного правительства" обменять их на немецких пленных.

Что же свершило в России то семимесячное "Временное правительство", которое прикрывалось разными названиями, лозунгами и формами? Перво-наперво оно издало, в редакции Винавера, воззвание, в котором говорилось: "Совершилось великое! Могучим порывом русского народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россия...

Единодушный революционный порыв народа и решимость Государственной думы создали Временное правительство, которое и считает своим священным и ответственным долгом осуществить чаяния народные и вывести страну на светлый путь свободного гражданского устроения... Учредительное собрание издаст... основные законы, обеспечивающие стране незыблемые основы права, равенства и свободы".(100)

Всё в этом воззвании ложь: и могучего порыва русского народа не было, и "Временное правительство" было самозванно, и гражданское устроение общества вылилось в полнейший развал социального строя, и вместо права, равенства и свободы получились жуткие произвол, тирания и рабовладение! А затем для России последовали "благодеяния "Временного правительства", от которых она до сих пор не оправилась.

Так, оно в течение первых недель своего "управления" совершило развал армии и флота, разогнав весь старший командный состав числом более 150 лиц. Будучи военным министром, прапорщик запаса Гучков, вершивший эти позорные дела обезглавливания вооружённых сил страны, цинично заявил: "в числе удалённых плохих начальников было не так много". Верховные главнокомандующие, главнокомандующие фронтами, командующие армиями менялись, как перчатки, и завершилась эта вакханалия небывалым явлением в жизни русского воинства: пост Главковерха и должность военного министра занял инородец, паяц и пособник большевиков – Кирбис-Керенский, никогда не служивший на военной службе! Этот "Верховный главнокомандующий" развеял военные достижения России, достигнутые в 1915-1916 годах под Верховным командованием Императора Николая II, и погнал её к поражениям (взятие Риги противником!). А за сим "Временное правительство" установило национальное и вероисповедное равенство, то есть подготовило почву к угнетению русской нации. Далее, оно упразднило губернаторов и губернские управления и реорганизовало местное самоуправление на "демократических началах", то есть устроило погром государственности и погрузило сельский мир в смуту и распри.

Всё время пребывания у "власти" оно пыталось решить задачу 8-часового рабочего дня, уже решённую Царским правительством. Всем своим демократическим чванством оно подготовило грабёж частновладельческих хозяйств, толкнув крестьян на земельные правонарушения. Когда началась анархия создания городских и уездных "автономных республик" (вон куда тянется корень автономизма и сепаратизма!), оно преступно бездействовало!

Восемь месяцев в России было полнейшее "двоебезвластие": благодатная почва, питавшая анархию и разгул всяких авантюристов и преступников для узурпации власти. Ещё в июле 1917 года большевики попытались своим малым числом, набиравшим в Петрограде 41 тысячу членов РСДРП к в Москве – около 50 тысяч (всего их было по России – около 200 тысяч),(101) да революционно настроенным сбродом в столицах взять власть, но были побиты и разогнаны донскими казачьими частями, руководимыми Казачьим союзом, и с разрешения Верховного Главнокомандующего Л. Г. Корнилова. Но глава "правительства" Кирбис-Керенский в отместку начал борьбу с вождями армии и казачества, арестовав многих из них, а преступника-большевика Бронштейна-Троцкого вскоре выпустил на свободу. Большевики же и вся примыкавшая к ним свора революционных демократов запомнила эти действия донского казачества, поставив задачу его полного истребления.

Лучшая часть национальной армии во главе с генералом Л. Г. Корниловым знала, что всякий раз как немцы начинали наступление на фронтах, так большевики активизировались в тылу и пытались взять государственную власть в Петрограде. Так было в июле, когда русские армии переживали тяжёлые дни на фронтах, так произошло в августе 1917 года, когда немецкая армия взяла Ригу. В сговоре с большевиками действовал и Кирбис-Керенский и его "братья" по масонству, в частности Некрасов. Дав обещание Л. Г. Корнилову навести порядок в столице с помощью армии и зная тяжкое её положение на северном фронте на исходе августа 1917 года, глава "правительства" устроил против Главнокомандующего провокацию, объявив его "мятежником" и руководителем "государственного переворота", и тем злодей в "правительственном кресле" совершил преступление пред Отечеством: 26 августа предрешило 26 октября 1917 года!

Л. Г. Корнилов стремился освободить Петроград от партийной нечисти, засевшей там, и тем спасти Россию от страшной заразы.

Незабвенный патриот, храбрый воин, выдающийся полководец Л. Г. Корнилов, ожидая нового выступления большевиков в сентябре 1917 года, сказал генералу Лукомскому: "Пора с этим покончить. Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а совет рабочих и солдатских депутатов разогнать так, чтобы он нигде и никогда не собрался... Конный корпус я передвигаю, главным образом, для того, чтобы к концу августа подтянуть к Петрограду, и если выступление большевиков состоится, то расправиться с предателями Родины, как следует..."(102) Но революционная демократия оболгала армию, а большевиков призвала к борьбе с "корниловщиной", то есть выдала им индульгенцию "спасителей" революции, освободив большевистских преступников из тюрем.

Германский генеральный штаб сделал ставку на большевиков и принял широкие меры для обеспечения их успеха.(103) Людендорф писал: "Наше правительство, пославшее Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывается с военной точки зрения – нужно было, чтоб Россия пала..."(104) Ленин в октябре 1918 года на заседании ВЦИК цинично подтвердил своё предательство: "Меня часто обвиняют в том, что я нашу революцию произвел на немецкие деньги; я этого не оспариваю, но зато на русские деньги я сделаю такую же революцию в Германии".(105)

Уже 10 октября 1917 года ЦК большевиков решился на вооружённое восстание, создав для этого своё бюро в составе Ульянова-Ленина, Апфельбаума-Зиновьева, Розенфельда-Каменева, Бронштейна-Троцкого, Джугашвили-Сталина, Бриллианта-Сокольникова и Бубнова.

Правда о "великом октябре" пока ещё не сказана. И большевистские "историографы", и революционные демократы всегда искажали подлинную суть происшедшего. Одни старались обелить себя и свою партию, другие – заметать следы содеянного государственного преступления. Наиболее объективное изложение фактов о революционных октябрьских делах 1917 года дал С. П. Мельгунов в книге "Как большевики захватили власть".(106) Однако, будучи сам народным социалистом, он изложил материал с партийных позиций, не делая глубоких выводов о случившемся в России. Тем не менее это достойный исследователь и историк, и на его труды следует опираться прежде всего. Заслуживают также внимания обширные и обстоятельные труды генерала Н. Н. Головина "Российская контрреволюция в 1917-1918 гг.".(107)

Дьявольское коварство большевиков нарастало. Они заявили, что восстание якобы необходимо для того, чтобы защитить II съезд советов от "контрреволюции". И для руководства восстанием они создали военно-революционный комитет Петроградского совдепа (ВРК), который, в свою очередь, огласил, что он нужен якобы для защиты столицы, её гарнизона и демократии от той же "контрреволюции". Другими словами, большевики приступили к захвату власти под флагом "обороны", хотя Ульянов-Ленин утверждал: "Мы станем оборонцами после перехода власти к пролетариату". В восстании ставка делалась на гарнизон. Для агитации в его части было разослано 292 комиссара. В штаб военного округа направлялись ещё три комиссара во главе с Леманом-Невским.

Ульянов-Ленин бесновался и судорожно торопил всех содельцев с восстанием, посылая записки членам ЦК, ВРК, партийным руководителям районов. Вот одна из таких его записок вечером 24 октября: "Товарищи... Положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно... нельзя ждать... Можно потерять всё... Было бы гибельно и формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября... – Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало. Промедление в выступлении смерти подобно".(108) Пролетарский вождь дважды повторил о боязни смерти! Он пытался опередить события и поставить II съезд советов пред совершившимся фактом захвата власти.

Одновременно в "Совете Республики" (в "предпарламенте"), возникшем из неудачного "демократического совещания", под председательством Дана-Гурвича шла говорильня, которую будировал Кирбис-Керенский, клянясь в верности революционной демократии и требуя от неё всемерной поддержки. Этот "Совет Республики", как совещательный орган при "Временном правительстве", принял резолюцию о создании комитета общественного спасения из представителей городского самоуправления и демократических партий в контакте с "Временным правительством". В его резолюции было оговорено, что захват власти грозит вызвать мобилизацию "черносотенных контрреволюционных сил", но ничего не было сказано о бесчинствах большевиков. Эта резолюция так и осталась только на бумаге.

Штаб гарнизона "потребовал" от надёжных казачьих частей "седлать коней" и встать на защиту "Временного правительства", но они ушли в "нейтралитет". Да и было ли то требование штаба настойчивым, когда Кирбис-Керенский боялся их как огня, видя в них "контрреволюцию". А штаб во главе с главнокомандующим полковником Г. П. Полковниковым (масоном "военной" ложи) не доверял и "Временному правительству", видимо, лелея надежду на его свержение.

Полковников предписывал всем офицерам оставаться в казармах в случае самовольного выступления каких-либо частей (?!).

Накануне 25 октября "искусники" от партий социалистов-революционеров и социал-демократов под председательством Гоца провели ночь на экстренном заседании ЦИК и исполкоме совета крестьянских депутатов. А тем временем главари большевиков не дремали и не заседали: их тройка ВРК – Подвойский, Чудновский и Антонов-Овсеенко – пыталась, что есть силы, вершить восстание. Ей удалось согнать в вооружённую "толпу" отдельные группы солдат из Павловского, Кексгольмского и Финляндского полков. Даже гарнизон Петропавловской крепости на первых порах ушёл в "нейтралитет". Эту "толпу" пополнили матросы и 255 рабочих Балтийского завода и 80 рабочих Путиловского. В окружении Зимнего дворца якобы участвовало около 2000 матросов-кронштадтцев, 1500 матросов-гельсингфорцев и красноармейцы. Авантюра с его "взятием" удалась: он был сдан без боя на милость окружавших, руководимых Григорием Исааковичем Чудновским – будущим первым совдеповским комендантом дворца русских царей (большего позора и не придумаешь!). Зимний пытались оборонять женский батальон, 2-3 роты юнкеров и 40 георгиевских кавалеров-инвалидов во главе с капитаном на протезах. А ранее вооружённые 50 человек, ведомые Склянским, захватили Главный штаб.

"Совет Республики", заседавший в Мариинском дворце, был также захвачен, а находившихся в нём революционных демократов выдворили, среди них были социалист-революционер Авксентьев, кадет Набоков, народный социалист Пешехонов, социал-демократ Крохмаль, генерал Алексеев и другие. Антонов-Овсеенко руководил "восстанием" с "Авроры", а Подвойский – из Петропавловской крепости. Утром 26 октября ВРК объявил себя "Государственной властью"! Ульянов-Ленин, пока шла неразбериха – "кто кого", всё время прятался в задних комнатах Смольного в замаскированном виде, часто полеживая на полу, отдыхаючи, вместе с содельцем Бронштейном-Троцким. Вождь даже не явился на открытый Даном-Гурвичем II съезд советов, в котором большевики имели из 650 голосов 390. Меньшевики-интернационалисты, социалисты-революционеры, социал-демократы, меньшевики, бундовцы и другие фракции революционной демократии выступили на нём против захвата власти большевиками и покинули его. Оставшиеся на съезде большевики и левые эсеры, представлявшие самих себя в стране, послушно пошли за вождём и занялись бесовским "законотворчеством", испекая первые совдеповские "декреты". Даже в сентябрьскую большевизацию советов по всем губернским городам, вместе взятым, избранные гласные от большевиков составляли 7 процентов, а в небольших городах – всего 2 процента. И только в Петрограде и Москве большевики получили до 50 процентов гласных, сделав их своей революционной цитаделью.(109)

Ставка и общеармейский комитет выступили в октябрьские дни против захвата власти большевиками и приняли меры к ускорению движения воинских частей на Петроград. Но Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов самочинно отменил их посылку в столицу и даже пытался уговорить Главнокомандующего западным фронтом генерала Балуева сделать то же самое. Бегство "Верховного Главнокомандующего" Керенского окончательно подорвало все попытки Ставки и Верховного армейского управления не допустить развала Российской государственности. Сбылись предсказания генерала Л. Г. Корнилова о выступлении большевиков и захвате ими власти, оправдались принятые им заблаговременные меры по сосредоточению конного корпуса у Петрограда для разгона этих немецких ставленников и шпионов. Но в те дни Л. Г. Корнилов был быховским узником, и напрасны были его письменные увещания Ставки в лице генерала Духонина решительно исполнить предложенные им меры.

Зная такое состояние армии, разлагавшейся большевиками и их подручными не по дням, а по часам, они 29 октября устроили в Петрограде "кровавое воскресенье". Толпа вооружённых зверей ворвалась во Владимирское училище и учинила кровавое побоище юнкеров и женщин ударного батальона, восставших против захватчиков власти. В этой оргии особенно активное участие приняли латышские стрелки. Вместе с юнкерами и женщинами-воинами были расстреляны мирные жители столицы, в том числе дети, женщины и старики.

Сдавшиеся юнкера на городской телефонной станции выводились на улицу и здесь зверски убивались, кидались на перила набережной Мойки, сбрасывались в неё и расстреливались в воде. Так начался "кровавый путь юнкеров на Голгофу" по почину "самодержавного ВРК". На горизонте замаячила "кровавая заря" большевизма и его бесноватого вождя – Ульянова-Ленина. Но ни штаб Петроградского военного округа, ни Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов, ни руководители Ставки – генерал Духонин, Вырубов, Ковалевский (комиссар "Временного правительства") не вступились за юных воинов, вставших на защиту России. Лишь генерал Краснов, имея всего 600 казаков, 18 орудий и броневик, пытался прийти на помощь оккупированному большевиками Петрограду. Но он с этой горсткой воинов не был поддержан армией. Достойный наследник генерала Рузского на посту Главнокомандующего северным фронтом, предатель Родины генерал Черемисов отменил все распоряжения генерала Краснова, и движение третьего конного корпуса к столице стало невозможным. Совершилось очередное в те дни государственное преступление. Дойдя до Пулковских высот, генерал Краснов повернул назад, в Гатчину, где и сдался большевистской вооружённой "толпе".

В первых числах ноября 1917 года проходили могилевские "разговоры" в Ставке. Тут речь шла не только о том, чтобы "обсудить конструкцию политической власти, но и фактически создать правительство, опираясь на авторитет общеармейского комитета".(110)

От революционной демократии на этих "разговорах" присутствовали бывший военный министр Верховский, социалисты-революционеры Авксентьев, Чернов, Гоц, Фейт, Герштейн и Ракитников, меньшевики Богданов и Скобелев, народный социалист Знаменский. Объединения сил в Могилеве не произошло из-за "сумбура прений", который вносила левая делегация "Викжеля" (большевика Антонова, социал-демократа Ланьера, большевика-меньшевика Сенюшкина). Общеармейский комитет ввиду разногласий партий отказался от "немедленного создания власти".

"Второй Версаль" не состоялся!

В те же дни гремели словопрения, принимались резолюции и воззвания на "Земском соборе" – совещании представителей городских и земских самоуправлений, созванном по инициативе Петроградской городской думы. Там лидировал Церетели, упреждавший о возможной "контрреволюции" в связи с большевистским переворотом.

Захватив "власть", большевики решением своего ЦК 4 ноября отвергли соглашение с другими партиями, входившими в совет рабочих и солдатских депутатов, и встали на путь диктатуры, которую их вождь прозвал "пролетарской". Он не смягчился даже тогда, когда пять членов ЦК вышли из его состава (Розенфельд-Каменев, Анфельбаум-Зиновьев, Милютин, Ногин и Рыков) и десять наркомов и управляющих сложили свои полномочия (Ногин, Рыков, Милютин, Теодорович, Рязанов, Дербышев, Арбузов, Гансен-Юренев, Федоров и Ларин). Вождь запомнил им это! Он после того отвёл им второстепенные роли в партии и советском "государстве", а ближайших содельцев – Розенфельда-Каменева и Анфельбаума-Зиновьева – ультимативно призвал к партийному порядку, обвинив их в "саботаже и дезорганизации работы".

Розенфельд-Каменев слетел с поста председателя ВЦИК, уступив его Свердлову – преданнейшему содельцу вождя. Так был заложен внутрипартийный террор!

А о межпартийном терроре и говорить не приходится! Ещё 10 ноября Ульянов-Ленин объявил кадетов врагами народа! За кадетами последовали все другие бывшие "братские партии", помогавшие большевикам ухватиться за власть: они подлежали уничтожению!

Однако ещё в конце октября – начале ноября партии революционных демократов пытались вмешиваться в дела большевиков.

Так, представители 8 партий и 9 организаций стремились при посредстве "Викжеля" уговорить большевиков создать "Временный народный совет" с ответственным правительством. Именно тогда 20 делегатов Обуховского завода, явившихся на это согласительное совещание революционной демократии, заявили: "Вы все не стоите того, чтобы вас земля носила. Повесить бы вас всех на одном дерево – в стране само наступило бы спокойствие". Они выкрикивали: "Керенского, Ленина, Троцкого прежде надо повесить" и "долой партии, вожаков – они ничего не могут нам дать!"(111)

Даже распропагандированные рабочие догадывались, что столицу захватил опасный антигосударственный угар, который позволил узурпировать власть наиболее наглой и преступной шайки разбойников – большевиков.

А как реагировали жители Петрограда на октябрьский переворот? Большевистские комиссары рыскали по всему городу, разжигали среди вооружённых толп и самочинных "революционных банд" классовую ненависть к "буржуям", натравливая на них "восставших". Потому сотни тысяч горожан уходили подальше от греха, запирались в своих жилищах и хранили глухое молчание. Однако 17 ноября на улицы столицы вышли более 10 тысяч петроградцев с протестом против вероломного захвата власти большевиками.

Перепуганные ВЦИК и СНК укрылись за стенами Смольного под охраной латышских стрелков, вызванных с фронта, – новых "преторианцев". Столичный гарнизон, руками которого они загребали "жар" революции и захватили власть, стоял в недоверии.

Откликнулся на посягательство большевиков и Правительствующий сенат, хотя и с большим опозданием. Собравшиеся 28 ноября его члены призвали "должностных лиц правительственных, городских и земских учреждений не выполнять незаконных велений комиссаров из Смольного, преступным насилием захвативших державную власть" (постановление написал Таганцев).

Но аморальные большевики устремились в тёмную даль, подминая всё на своём пути с дьявольским "фонарём ленинизма", подбадривая себя призывом совдеповского поэта:

Мы за собой идти заставим
К бичу привыкшие стада.

Они сами себя объявили выразителями "воли народа", представителями "народной власти". Лейба Бронштейн, свергнув "власть" Арона Керенского, бесновато кричал народу: "Мы опрокинули власть Керенского, мы повалили её навзничь и, наступив ногой на грудь, крикнули всероссийскому рабочему и крестьянину: придите и возьмите ту власть, которая единственно принадлежит народу..."(112) Потомок древнего революционного Израиля знал, что утверждал: "Ныне власть вам, русским, даётся не от Бога, а от нас – избранного племени. Радуйтесь: пришло вам, православным христианам, истинное спасение!" Ленинско-бронштейновская авантюра "всемирного исторического масштаба" удалась! Жуткая, беспросветная тьма Неправды объяла Россию!

25 октября 1917 года был развернут большевиками столь же вероломный захват власти и в Москве. И здесь был создан ВРК из большевиков Муралова, Оппокова-Ломова, Смирнова, Усиевича (кандидатов Аросева, Мостовенко, Рыкова, Будзинского), меньшевиков Тетельбаума и Николаева (кандидата Гальперина), социал-демократов-объединенцев Константинова (кандидата Ясепко) и кооптированных большевиков Розенгольца и Ведерникова (начальника красной гвардии).

Тут же суетились большевики Смидович, Альтер и Губельман-Ярославский. 26 октября им удалось вывести из казарм три роты 193-го запасного полка, несколько рот 55-го и 56-го запасных полков, но к Скобелевской площади пришла лишь одна рота. Помогли две-три сотни "двинцев" – изменников Родины, сидевших за бунт в Бутырской тюрьме и выпущенных оттуда по настоянию совета. В запасных полках бесновались и выводили на бунт солдат некий Ангарский (потом ставший литератором Клестовым), Аросев и Губельман-Ярославский. Последний даже был назначен политкомиссаром в Кремль, где уже командовал самочинный большевистский комендант прапорщик Берзин.

Давидовскому удалось пригнать несколько орудий с Ходынки на Скобелевскую площадь. А ещё тогда в Москве орудовала "ленинская часть московского комитета большевиков" – Бухарин, Осинский, Ольминский, Владимирский, Штернберг, Маленков, Залкинд-Землячка. 2 ноября профессор астрономии (хорош профессор!) Штернберг руководил тяжёлой артиллерией, громя ею Кремль из Замоскворечья, а 3 ноября тем же занимался Давидовский, бомбардируя его Никольские ворота. Из Петрограда им прибыла матросская подмога. Утром 4 ноября оставленный юнкерами Кремль брала "дружина красной гвардии при исполкоме латышской секции большевиков", которая и приняла Московский совдеп под защиту (опять "преторианцы"!).

Предательский комитет общественной безопасности (КОБ), составленный в основном из представителей партий революционной демократии, сдал в плен последних защитников Москвы – юнкеров и офицеров числом в несколько тысяч. В тот плен были взяты даже 8-12-летние дети из кадетских корпусов. Так продолжился "кровавый путь юнкеров на Голгофу" и в Москве.

А в это время "прославленный" генерал Брусилов отсиживался на Пречистенке, отказываясь возглавить юных защитников России.

Советские "историки" считали, что в Московском восстании 1917 года участвовало 7-8 тысяч солдат и 3 тысячи красногвардейцев. Как показал историк С. П. Мельгунов, эти цифры восставших оказались сильно преувеличенными.(113)

Так, революционная демократия предала Россию, сдав её в объятия кровавым Ульянову-Ленину – Бронштейну-Троцкому и их содельцам. Она считала, что в стране "лучше быть большевикам, чем контрреволюции", то есть национальным силам. Где остались заверения "о готовности умереть за Родину" кадетов Некрасова в марте 1917 года и Милюкова в апреле 1917 года, эсера Авксентьева в московском совещании, трудовика-эсера Керенского в том же марте 1917 года в "предпарламенте", эсера Дана на II съезде советов, меньшевика Скобелева в комитете спасения после большевистского переворота, социал-демократа Церетелли в "Земском соборе", социал-демократа интернационалиста Мартова и других? Канули в Лету! И теперь, спустя 75 лет после преступного захвата власти большевиками, россияне только догадываются, кто сидел в партиях революционных демократов, кто скрывался в их братской партии большевиков! Все они в 1917 году делили власть между собой, грызлись как пауки в банке! Именно они были страшными ненавистниками исторической России, злыми духами, залетевшими в неё со всех сторон. Именно они опутали её бранью и ложью, злобой и смутой! Именно они покрыли её темнотою, грязью и пеплом, накатили на неё всеохватный погром! Именно за ними устремилась в столицах ничтожная часть россиян, отступившая от своей исторической веры и пошедшая в услужение её ниспровергателям, под знамёна иной, антихристианской веры, вдохновителями которой выступила самая злодейская часть иудейского племени. Чёрная свора её главарей и захватила "власть" в стольных градах. И с каким прискорбием приходится теперь констатировать, что, к стыду россиян, рабочий люд молчал, войска "нейтральничали", казаки отсиживались, генералы и офицеры укрывались. Из 30 тысяч офицеров, бывших в те роковые дни в Первопрестольной, участвовали в её защите от большевистских супостатов несколько сот! Но то же было и в Петрограде! Уж говорилось о том, как генералы Алексеев и Брусилов, находясь в столицах, не возглавили юных защитников Отечества – юнкеров, которые их просили об этом!

Шли месяцы, а "красный октябрь" не расползался по стране, несмотря на усилия 644 комиссаров-большевиков, в основном того же иудейского племени, спешно разосланных по её градам и весям. Вот где пригодились германские денежки! И только ли они? Нет, не только! Все источники финансирования большевистской революции до сих пор скрываются от россиян. Знаем только, что злейший ненавистник России и православных христиан, глава банка Кун, Лейба и К Я. Шифф бросил большевикам 20 миллионов долларов. Связанная с ним группа Варбурга также финансировала большевиков. Эти инвестиции в большевистскую "революцию" окупились сторицей инвеститорам после захвата "власти" большевиками. Уже 23 августа 1921 года в газете "Нью-Йорк тайме" сообщалось о количестве заграничного золота, привезенного в Америку за последние годы или ожидаемого к поступлению в местные банки. В той же газете говорилось о том, что банк, возглавляемый Я. Шиффом, только с 1 января 1921 года получил золота из-за границы на сумму более 102 миллионов долларов и что большая часть из него была российского происхождения.(114)

По свидетельству внука Я. Шиффа, с 1918-го по 1922 год Ульянов-Ленин вернул банку Кун, Лейба и К 600 миллионов золотых рублей по официальному курсу.(115)

Большая часть долга была возвращена по принципу бартерных сделок: агенты в России на рубли грабили то, что легко превращалось в капитал на рынках Запада (тут были и сырье, и меха, и золото, и серебро, и бриллианты, и драгоценности, и произведения искусств). И только ли эти западные банкиры получали такие огромные барыши на вложенный в российские преступные дела капитал? Только ли они предоставляли в начале века щедрые кредиты Японии для ведения войны против России? Только ли они финансировали в ней террористические организации перед "кровавым Октябрем"? Нет, не только! В том участвовал весь ростовщический интернационал! На инвестиции этого интернационала разбойничьи шайки сеяли по всей России смерть, насилия, грабежи, страх, неуверенность. Они подрывали основы государственного строя. Именно ими были убиты и ранены 114 губернаторов, государственных деятелей и генералов, 286 офицеров полиции, 452 полицейских, 109 офицеров и даже 750 лучших солдат.

Всего же от их рук было убито 7331 и ранено 9661 россиян, занимавших видное социальное, общественное и государственное положение в Отечестве.

Чтобы рассчитаться с иностранными долгами, взятыми на революцию, и иметь для продолжения её новые капиталы, большевики развернули тотальный грабёж всех богатств России, всех её культурных, исторических и национальных ценностей! И то продолжалось десятки лет! Отдан ли тот зарубежный долг и ныне? Не знаем! Но одно ведаем: российскому народу он не возвращён ни на малейшую кроху!

Большевики, имея предостаточное иностранное финансирование, сотворили революционную вакханалию в столицах, откуда начали толкать её в российскую глубинку, собственными руками россиян, грабя созданное ими за века богатство. Большевистская нечисть раскинула по всей стране не только широкую пропаганду своих идей и устремлений, но и практически их осуществляла. Захватчики России создали в короткие сроки 17 газет с тиражом 1415 тысяч экземпляров в неделю (320 тысяч в день!) и повели разложение национального самосознания россиян, которое и доныне не стихло. Из "красной гвардии" они начали сколачивать красную армию, пестуя из неё карательные войска, новых "преторианцев" и создавая службу террора. Они всеми мерами холили, обхаживали и щедро оплачивали костяк той армии – интернациональные части, способные сплачивать красную армию в один оккупационный "таран" и вести беспощадное уничтожение россиян.

Итак, большевики захватили наконец "власть" в Петрограде и Москве, укрепив самочинный совет рабочих и солдатских депутатов со ВЦИКом во главе, выделив из него "исполнительный орган" – Совнарком, Ульянов-Ленин и определил себя в первые его председатели.

От чьего имени они выступали? Даже не от нескольких миллионов рабочих и сотен тысяч солдат, составивших около 1 процента жителей страны, как то сделали партии революционных демократов и "Временное правительство" в феврале – марте 17-го, а от нескольких десятков тысяч тех же обманутых солдат и рабочих, не превышавших сотых долей процента всего населения России. И, сделав это, большевики набросили на Россию чудовищную ложь, объявив себя её "законными властелинами" якобы по "воле народа"! Все сословия, кроме рабочих да якобы беднейших крестьян, захватчики объявили вне закона, подлежавшими уничтожению.

Но как было поступить со 100-миллионным крестьянством?

Никак тут не получалось у большевиков, чтоб и от их имени говорить за свою самовольную власть. И тогда были пущены в ход обещания, подкреплённые декретами и "о земле", и "о мире", и "о конфискации и передаче крестьянам помещичьих земель и инвентаря имений", и "об освобождении их от выплаты долга крестьянскому банку, и от ежегодной арендной платы, и от расходов на приобретение земель".

Но дело не шло: совдеп всё оставался рабочим и солдатским, то есть на "власть", представлявшую "волю народа", он не тянул! Или уметайся вон из России, или что-то предпринимай! Значительная часть крестьянства, организованная социалистами-революционерами в советы, провела 10 ноября 1917 года свой II съезд, на котором был избран центральный исполком советов крестьянских депутатов. Этот съезд поддержал созыв Учредительного собрания и заявил совдепу, чтоб и он "столковался с Учредительным собранием". Но Ульянов-Ленин заявил на нём: "Советы выше всяких парламентов, всяких Учредительных собраний".(116)

Большевикам удалось часть депутатов крестьянского съезда переманить в объединённый ВЦИК советов рабочих и солдатских депутатов и добавить в название совдепа слово "крестьянских". Они повели тактику раскола крестьянского движения: всюду, где эсеры проводили крестьянские съезды губерний, они стремились организовать свои параллельные съезды. Выборы в Учредительное собрание прошли 12 ноября, на которых большевики провалились, получив в них четвертую часть мест, а Учредительное собрание должно было состояться 5 января 1918 года. Поголовное большинство крестьянства одобряло созыв Учредительного собрания. Эсеры и поддерживающие их партии наметили провести III съезд крестьянских советов на 8 января, а большевики – в то же время свой. Многомиллионный крестьянский люд попал в "грязный омут" грызшихся между собой партий.

Большевики провалились на Учредительном собрании, где Свердлов пытался захватить бразды правления, предложив декларацию "прав трудового и эксплуатируемого народа". Провокационная декларация не прошла на собрании! Они сбежали с него, как трусливое ворьё и гнусные провокаторы! Что было делать? Пошли на риск отнятия власти от Учредительного собрания, декретом объявив его контрреволюционным и распущенным. Узурпатор Ульянов-Ленин сказал на заседании самочинной "власти" – ВЦИКе: "Народ хотел собрать Учредительное собрание, но он (Ульянов-Ленин. – Ф. Ш.) сейчас почувствовал, что из себя представляет это пресловутое Учредительное собрание. И теперь мы исполнили волю народа, волю, которая гласит: вся власть советам... Учредительное собрание распускается, и советская революционная республика восторжествует во что бы то ни стало".(117)

Видите ли: народ хотел собрать Учредительное собрание, но он, Ульянов-Ленин, "почувствовал" себя выше народа, потому разогнал собрание! Вот подлый лицемер и лгун!

В январе разгон Учредительного собрания поддержали всего 70 уездных крестьянских советов (около 9 процентов всех уездов) и 11 губернских (около 14 процентов всех губерний). 10 января вместо Учредительного собрания большевики собрали III Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце, который заполнили сами они да левые эсеры. Съезд выдавал себя за Российскую "власть". В тот же день эсеры и другие партии собрали крестьянский съезд советов, созванный исполкомом, защищавшим Учредительное собрание. Этот съезд постановил, что вся власть в центре должна принадлежать Учредительному собранию, а на местах – земствам и думам. 13 января большевики и левые эсеры в противовес собрали свой съезд крестьянских советов в Смольном. Это большевистское и левоэсеровское сборище якобы крестьян влилось в заседание совдепа. И получилась видимость "народной воли", от имени которой Свердлов огласил на съезде: "Россия объявляется республикой советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит советам. Советская республика утверждается на основе свободного союза наций, как федерация советских национальных республик".(118)

Узурпаторы власти – Ульянов-Ленин и Свердлов – знали что делают: закладывали фундамент расчленения единого национально-государственного тела, которое исторически вобрало в себя российский народ, объединённый общностью судьбы, нравственным идеалом и смыслом жизни. Они толкали Россию на путь гибели.

Мало кто помнит, как изощрялись вожди большевизма, карабкаясь к власти. Советское "правительство" – Совнарком – могло на первых порах действовать только до окончательного решения Учредительного собрания и прозывалось "временным", то есть как и первый Петроградский Совдеп прикрывался "Комитетом думы", так и ВЦИК и Совнарком – Учредительным собранием. После его разгона большевики решили в жмурки больше не играть: из названия своего "правительства" они выбросили слово "временное". Крестьянство же поздно поняло, что скрывалось за роспуском земельных комитетов, созданных ещё "Временным правительством" после марта 1917 года, и передачей земли во владение совдепов, как не распознало, что таилось за ширмой "законов" "о земле" и "о социализации земли", в которых давалось прямое преимущество коллективистскому принципу использования земли и труда. Знали узурпаторы власти, что получить землю как основное богатство страны в безграничную их собственность и тем грабить крестьян, можно только через коммуны, превратив их там в безвольных рабов. Знали они, что незаконно захватили власть, прикрываясь "волей" ничтожной части нравственно разложившихся россиян. И чтобы удержаться у ней во что бы то ни стало, пошли на страшный, небывалый террор вначале "эксплуататорских классов", а затем – всего крестьянства да и непокорных рабочих, то есть всего российского народа. И всяк, кто отстаивал его исконные права, всяк, кто даже помыслил противное чаяниям верхушки РСДРП и ВКП(б), подлежал беспощадному уничтожению! И первыми под ударами кровавой большевистской секиры упали вожди партии эсеров – Гоц, Герштейн, Тимофеев и другие. В августе 1922 года они были убиты. А наиболее активные её деятели заточены в тюрьмы и лагеря, где они все и сгибли. За ними такая же участь постигла и все другие партии и их вождей.

Катился кошмарный 1918 год. Россия по милости её предателей-большевиков проиграла великую войну и позорно в том расписалась по Брестскому миру, который совдепия поручила заключить злейшему её ненавистнику – Бронштейну-Троцкому. Германия получила Украину, оккупировала Киев, стояла у стен Петрограда. Вековая борьба Православного Царства за Константинополь не увенчалась успехом. Но мало того, ненавистники России разворачивали внешний фронт, направленный против Германии и её союзников, в глубины России, превращая его во внутренний, нацеленный против нации и народа. Шли повсеместные насилия, расстрелы, массовые зверства, изощрённые убийства. Красный террор царил по всем уголкам России и заливал потоками крови "царство пятиконечной звезды", которое поставило цель во что бы то ни стало изгнать из неё царство Православного Креста.

Православный духовный мир подвергался невиданным гонениям и жестокостям. Всё, что имела Церковь, "национализировалось". её храмы превращались в клубы, атеистические кабинеты и музеи, площадки для митингов, отхожие места и склады. Иконы облагались налогами.

Преподавание Закона Божия запрещалось, а родителей преследовали за обучение детей по Нему. Над святыми мощами кощунствовали.

Служители Церкви десятками тысяч расстреливались и удушались в тюрьмах и лагерях. Какой в том был смысл? То выполнялся тайный план революционной мировой силы, искушённой во лжи, политической изворотливости, хитрости, наглости и ловкости. Этот план претворялся в жизнь под руководством Лейбы Бронштейна и его подручных, которые ратовали не за спасение России, а за благоденствие древнего, как мир, революционного Израиля. Идея их была такова: нанести два стремительных удара – по главному внешнему врагу – немцам и по главному внутреннему, духовно-политическому противнику – носителям идеологических устоев русского народа. Эти устои суть Православная Церковь и Помазанник Божий, Во исполнение этой идеи вероломно убили посла Германии – Мирбаха и успешно сокрушали Церковь. Но Помазанник Божий был ещё жив, а потому захват России был незавершённым и проблематичным, Но, как ни лгали на Богом данную России Семью, как ни травили Её, россияне верили в её Божественное предназначение. И тогда ненавистники исторической России пошли на последний шаг: доказать её небожественность, непомазанность, нерелигиозность Распятием на Кресте. Распиная Её, они кричали народу: если Она Божественна, Помазанница Божья, то пусть сойдет с Креста! И антихристианские слуги в обличье исчадий иудейского племени совершили акт её Распятия на Урале и повторили то, что делали древние иудейские сыны Лжи: "Скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали..." Убив Царственных Мучеников, уничтожив их тела, превратив их в пепел, они лгали, что Мать и Дети сохранены, а расстреляны только Отец или что все Они, будучи расстрелянными, преданы земле. И поныне они заметают следы Уральского преступления, применяя ту же историческую ложь!

Убийством Помазанника Божия открылась новая эра в мировой истории – переход бьющего полнокровной жизнью Духовного государства – Великой России – в бездуховное пространство окаменелого материализма и мертвечины. Идея Христианской государственности пошатнулась и накренилась, а затем пошла в обвал.

Всё значение этого величайшего духовного акта, происшедшего со времени Распятия Христа, принадлежит России будущего, которое не за горами. Но как раз именно этого палачи, руководители и вдохновители преступления на Урале не постигли, но на время они сделали из России "полигон" для своих бредовых идейных, социальных и материальных экспериментов. Восторжествовала ложь, которая претворяла на Земле Христовы заповеди человеческих отношений в политические формы материалистическо-социалистического учения, то есть та ложь, которую гордыня человеческого умствования стремилась поставить "правдой".

Итак, две равновеликие, но не равнозначные укрепы Российской государственности большевистские вожаки постарались ликвидировать: Верховную власть, делегированную Богом, и верующую в заповеди Бога нацию. Первую свалили и убили, вторую – духовно и нравственно разложили и физически растерзали. Открывалось широкое поле деятельности антихристианским, сатанинским силам по водружению своего самовольного "царства красной звезды", за которым маячила преисподняя.

На сцену истории России вышел новый человек, нашедший у классиков марксизма и вождей французской революции доказательство того, что горстка волевых, агрессивных и злобных людей может захватить власть и удержать её путём жесткого, централизованного, террористического режима. Этот принцип Ульянов-Ленин даже обосновал, говоря: "Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем неограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть. Не что иное, как это означает понятие диктатуры, запомните это хорошенько..."(119)

У руля "государства" появился страшно злобный, нетерпимый к инакомыслию, воинственный атеист, ненавистник исторической России, веры и духа её нации, гонитель Христианства! В священном Кремле заседал маньяк власти, для удержания которой он не останавливался ни перед чем – ни пред предательством нации, ни пред её убийством. Это чудище в человеческом облике не только не признавало какой-либо нравственности, но и моральности: считало моральным только то, что выгодно преступной кучке, засевшей на "вершине власти".

И. А. Бунин увидел в Ульянове-Ленине все эти черты, сказав: "...Выродок, нравственный идиот от рождения... Он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорит, благодетель он человечества или нет?" Эти слова великого русского писателя тщательно скрываются в советской печати, даже перестроечной. Добавим, что "вождь мирового пролетариата" разрушил и растоптал в грязь не только русскую государственность, но и убил русскую нацию. Священный Российский Трон захватил кровавый палач, одержимый насильник!

Недаром с 5 ноября 1922 года именно в Тронном зале Кремля заседал под председательством Апфельбаума-Зиновьева IV конгресс Коминтерна, где на месте Трона был установлен стол с красным полотнищем, за которым клубились выродки человечества – вожди коминтернационала, ненавистники исторической России. Здесь на месте Трона сидел и Ульянов-Ленин, выступивший с бредовым докладом: "Пять лет российской революции и перспектива мировой революции". Он мечтал быть "властелином" мира!

Доподлинное происхождение Ульянова-Ленина скрывается, но знаем, что он выполз из тёмных глубин преисподней. Мелькают в литературе сообщения, что его отец был полурусским (а кто был дед?), а мать, Мария Бланк, – крещёной еврейкой. Дед Ульянова-Ленина по матери был евреем Израилем Бланком, принявшим при крещении имя "Александр", отец которого (прадед В. И. Ульянова-Ленина) был с Волыни и, также крестившись, стал Дмитрием Бланком.(120) Есть сведения, что последний ранее служил раввином в Вене, но после перехода в Православную веру стал якобы её "ревностным блюстителем", представив даже Николаю I записку, предлагавшую меры к побуждению евреев к переходу в эту веру. Из книги Е. Алферьева "Письма Царской семьи из заточения" Ульянов-Бланк именуется Цедерблюмом. Это был человек ростом около 157 сантиметров, дегенерат физически, умственно и морально, не имевший понятия о нравственности и тем более духовности. Захватив "власть", он наслаждался садизмом, просматривая ежедневно списки расстрелянных и задушенных жертв. Большую часть жизни он скрывался за границей, никогда и нигде не трудился на пользу общества, жил в своё удовольствие (даже в ссылке в Шушинском!) и на награбленное, обладал необыкновенной трусостью, прячась после захвата "власти" за стенами Кремля, охраняемого шайкой наёмных интернационалистов. Всё, что он написал за свою жизнь и продиктовал в последние свои параличные годы, есть плод воспалённого и поражённого недугом ума, страшно больной души и злобной воли. Это есть писания полнейшего маразматика, сверхложь, которая кажется павшим нравственно и духовно людям "правдой". Всё, что он заложил своими бредовыми идеями в государственный строй РСФСР и СССР, есть также бред разложившегося ума, осквернённой души и садистской воли. Все эти Политбюро, ЦК, ВЦИКи, ЦИКи, СНК, СТО, где он председательствовал, есть злая и кощунственная пародия на органы власти и управления. Что в них было властью, а что управлением? Трудно разобраться! Он пытался слить партаппарат "власти" с госаппаратом управления: ЦКК с Рабкрином, но не забывал, что партия и есть "государство", а точнее – "государство" и есть он сам! Его политический принцип гласил: центральная "власть" должна быть сосредоточена в руках партии коммунистов, члены которой всецело были обязаны подчиняться этой "власти". Он заложил пирамиду этой "власти": от партсъезда внизу через партконференцию и ЦК – ЦКК – Рабкрин к вершине – Политбюро во главе с генсеком. Этот последний как бы становился в "государстве" на место монарха! А для того изобреталась "духовная укрепа", чтоб был и он символом "веры и духа" нации! Но то был не монарх, а жуткое явление истории – небывалый диктатор! И Горбачёв заявил по этому поводу: "Генеральный секретарь ЦК КПСС – это диктатор – по тем временам, какого больше не было в мире. Большей властью никто не располагал. Никто, понимаете?"(121) Недавно в беседе с шахтёрами он ещё более откровенно сказал, что генеральный секретарь бы делегирован лишь партией (и то не всей!), а не народом, то есть являлся "властью незаконной! (122)

Всё это означает, что Ульянов-Ленин – не просто узурпатор власти, но типичный сатанист, чёрточеловек. Он – одно из ярких явлений предтечи человекобога – антихриста, который породил "государство-зверя", устроенного по образу и подобию пославшего его. Это грозное предзнаменование в мире! Об этом же говорят и такие факты.

Во всей глубине и широте партия коммунистов пропитывалась "передовым учением" – марксизмом (а позднее – ещё и ленинизмом), неся в себе зародыш "идеи-духа" вульгарного материализма и наступающего атеизма. И потому она становилась "духовной силой" (вспомним: "Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи"), в основе которой лежало отрицание бытия Бога. Оттого Россия и россияне всё больше попадали в объятия демонических сил, в пасть Змея Горыныча, который громко и неустанно вещал: "Партия – руководящая и направляющая сила советского общества". Хотя у партии РСДРП-ВКП(б)-КПСС не было ни одного порыва мысли, ни одного волнения чувства, ни одного стремления доброй воли, тем не менее она выдавала себя за подлинную жизненную силу, будучи адовой нежитью. Так родилось небывалое в мире псевдогосударство, ведомое псевдовластью, составленной из доморощенных, инородческих и иностранных подонков.

Такая "власть" была сверху безобразной какистоскратией, которая подпиралась снизу разнузданной плутократией. Все россияне должны были безропотно подчиняться, повиноваться и служить воле этого Змея Горыныча!

Демонические силы, уничтожая подлинные, вечные святыни россиян, мощи святых угодников, то есть Святую Русь, потребовали для себя атрибутики "религиозности" – "открытия святых мощей" и обожествления своих вождей. Для того и понадобился Ульянов-Ленин, подохший как зверь в мучениях и прижизненном разложении. Он был признан этими силами как самый премудрый, преблагостный, непогрешимый и бессмертный, землеродный "святой", став "духовным очагом" не только России, но и многих частей мира. О том возвещали лозунги: "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить", или "Ленин живее всех живых". Так сознательно и цинично властители-атеисты пытались создать "новую безбожную церковь" в России, зная, что без Бога нет вообще никакой подлинной жизни нации. Этот демонический дух Ульянова-Ленина, "увековеченный" его "святыми мощами", лежащими на обозрении в мавзолее-зигурате, как в древневосточных или древнецентральноамериканских жертвенниках, и миллионами идолищ поганых, стоящих во всех градах и весях, придавил великую страну тяжёлым катком, заковал в ледяную броню души россиян, изуродовал их сознание, парализовал их волю к жизни, погасил их чувство красоты. Над седым Кремлём и Красной площадью да и над всей страной висит кровавый туман, мертвенно мерцающий в отблесках геенного огня, исходящего от этой демонической гробницы. Она осквернила духовное сердце России и погрузила нацию в беспросветную нравственную пустыню. Толпы беснующихся демонстрантов по "великим праздникам первомая и октября" заражаются духовной скверной от химически сохраняемого трупа чёрточеловека в каменном подземелье, от некрополя коммунистических палачей России, устроенного в Кремлёвской стене, от "Олимпа живых богов", стоящих в те "праздники" на гробнице и даже спускающихся с неё к стопам "народа" – современных продолжателей его "бессмертного дела".

Выздоровеют ли россияне духовно и нравственно, окрепнут ли физически и материально, пока сохраняется этот символ демонических сил у стен Кремля и его отображения по всей стране в каменных изваяниях? Нет, никогда!

Так возник оборотень Российского государства – СССР, как сверхложь, охватившая великую державу! Но если в Великой России государство хранилось и поддерживалось Самодержавной Верховной властью и самобытным управлением, основанным сочетательно: и на самодержавии, и на аристократии, и на демократии (местном самоуправлении), то в оборотне – СССР исчезли не только Верховная власть, но и хотя бы минимальные начатки демократического управления, не говоря уже об аристократическом – правлении наилучших. За все 70 лет никто не избирался "народной волей" ни в низовое начальство, ни в высшее: всё шло по стопам назначаемой партноменклатуры. Связанный тесными узами этой номенклатуры, образовался управленческо-административный "строй" служащих и подчинённых, который и стал хозяином положения и подчинил себе остатки демократических элементов управления, отбросив нацию на задворки истории.

Управленческая "власть" выступила как делегация партвласти, выдававшей себя не только за "Верховную власть", но и "духовную".

"Власть" генсека партии ВКП(б) – КПСС стала абсолютной, никем и ничем не ограниченной, ни перед кем и ни перед чем не ответственной. Это была "власть" даже не тираническая, а демоническая – всеиспепеляющая геенной огненной. Все жители России были согнаны в один концлагерь и выстроились очередью в ад: сегодня ты туда ниспадал, а завтра я! Раздул эту геенну огненную Ульянов-Ленин и, свалившись в преисподнюю первым, встал у её врат. Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко были по сравнению с главным вершителем погибели России – Ульяновым-Лениным – "цыплятами-зайчатами".

Они лишь продолжали его кровавое дело и все вместе за 60 лет не перебили столько россиян, сколько он один за революционное пятилетие.

Они так же, как и он, выползли из преисподней, никто доподлинно не знает, кто они таковы, чьи родом, кто послал их в мир. Но ведаем, что и они были нравственными уродами, вскормленными партией ВКП(б) – КПСС, узурпаторами власти, антинациональными деятелями, насильниками россиян, грабителями и погромщиками Отечества и гонителями православных христиан, развальщиками государства и убийцами нации. Они, как и их наставник, толкали национально-государственное тело России дальше и глубже в пропасть. Они были и останутся в памяти народной как наваждение! Они есть носители государственного обмана! И то их засилье катилось более 70 лет да и ныне не прекратилось. Такова самая краткая история захвата России новоявленными супостатами, ещё небывалыми в мире.

И снова возникают вопросы: где же была великая держава, где же находилась русская сила, грозно стоявшая веками на страже своей духовности и самобытности, правды и справедливости? Много ли было русских, понимавших до предельной ясности всю беду, которая навалилась на их Родину? Как такая великая держава, устремлённая веками к Богу, могла допустить у себя страшную разнузданность зла, погрузившего её в кровавый туман и адские муки? Как могло случиться, что могучая русская сила, вздыбившаяся гигантской волной и вставшая на защиту Родины против захватчиков, бросившая себя беззаветно на алтарь победы, не одолела их? Почему совдепия, окружённая повстанческими и белыми армиями, стоявшими в преддверии столиц, устояла? Почему "Всероссийское Временное правительство", находившееся в Омске и объявившее себя "Верховной властью", а затем "правительство", руководимое А. В. Колчаном и А. И. Деникиным, также величавшее себя "Верховным", не смогли направить весь российский народ на борьбу против "разбойничьей шайки", засевшей в Первопрестольной и потопившей его в море крови и слез? Почему Отечество оказалось в руках политических проходимцев и интернациональных злодеев? Почему торжествовали насилие, зло и ложь, а слава, честь, достоинство и доблесть были преданы поруганию?

Если Бог собирается наказать человека, то Он прежде всего отнимает у него разум. Но наказание сие есть плод небрежения к душе, которая утрачивает совесть, без коей нет жизни с Богом и в Боге. Тысячу лет Божьи пастыри твердили российскому народу да и всему миру о том, что органом Высшей правды в государстве является Верховная власть, делегированная от Бога, и что всякое правительство есть лишь орудие законности и справедливости, установленное этой властью. Ибо Правда всегда выше закона по пословице: "Закон свят, как отблеск Правды!" И поразительно, как быстро нашло затмение на умы россиян, даже верой просвещённые, даже юридически искушённые, даже нравственно укреплённые боевым подвигом, давших присягу на верность этой Верховной власти!

Сильны же козни князя мира сего, если после веков жизни по Христианским заповедям часть россиян, от которых многое зависело в судьбе государства, помрачилась умом, заколебалась душой, потянула к вере в человека, как носителя начал добра и устройства мира, то есть заболела антрополатрией – идолопоклонством перед ним. Она стала всё сильнее, безотчетнее, устремлённее, одержимее верить в самочинную волю или стала ждать спасения от восстания человека в его тёмном, разнузданном, хаотическом существе против Бога. Разве не этим объясняется отказ от Божьей Милостью Государя высшего военного командования во главе с генералами М. В. Алексеевым и Н. В. Рузским?

Разве не этим же объясняется поведение большинства государственных совета и думы, дворянского собрания и части делегатов союза городов, отступивших от Верховной власти в критические дни 1917 года? Разве не то же делали и под тем же предлогом армия и флот в лице их вождей, дававших присягу на верность самочинному "Временному правительству", которое в отместку им создавало "самого свободного в мире солдата" и отвечало им разложением русской армии и флота, разогнав старший командный состав, а позднее объявило их "контрреволюционерами" и "врагами народа"? А поступок генерала Л. Г. Корнилова, арестовавшего Царскую Семью по указке злейшего ненавистника России – Кирбиса-Керенского и его приспешников? Его поведение укладывается в ту же очевидность и разъясняется словами, сказанными им весной 1917 года: "...старое рухнуло. Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии всемерно поддерживать новое правительство в его трудной, созидательной работе".(123) И не той ли же болезнью можно объяснить даже слова П. Н. Врангеля, сказанные им А. И. Деникину в Таганроге: "...Здесь всё потеряно... Нужен какой-то другой флаг... Только не монархический".(124) А вот слова А. В. Колчака: "...Я первый признал Временное правительство, считал, что, как временная форма, оно является при данных условиях желательным; его надо поддерживать всеми силами... Я считал, что монархия будет, вероятно, совершенно уничтожена. Для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно, а новую династию в наше время уже не выбирают... Я думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны".(125)

И так говорил адмирал А. В. Колчак, дававший присягу верности Российской Верховной власти!

Ещё не устоялась прочно совдепия, закрепившаяся кое-как в столицах да в нескольких городах, которую ничего не стоило разогнать с помощью нескольких частей верных России воинов, но тогдашние вожди армии и флота устремились к созыву Учредительного собрания, признавая только за ним одним, а не за Богом и делегированной Им Верховной властью право определять новый порядок жизни и устройство государства. И это делали те, кто от Царского повеления был наделён управительной властью и полномочиями, кто был обласкан Государем, кто был всем обеспечен для служения на благо Отечества, кто имел Его попечение и благожелательство, кто близок был к Нему, кому Он доверял свои сокровенные думы! А что говорить тогда о тех, простых соотечественниках, которые обрабатывались антигосударственной пропагандой десятилетиями и не ведали, что творят?

Самые совестливые из россиян, кого Бог не лишил окончательно разума и веры, встрепенулись душой и проявили Сильную волю в защите Отечества только тогда, когда поняли, что за тёмной завесой революционной демократии, как носителем антрополатрии, скрывалась страшная сатанолатрия – идолопоклонство пред сатаной, как истинным князем мира сего, когда они обнаружили надвинувшуюся угрозу Родине от "разбойной шайки", взявшей в свои руки "власть" и выползшей из преисподней. Увидев всё это зло, они создали Белое движение в Белой России, чтоб спасти честь и достоинство российского народа. Но время было упущено: Великая Россия осталась без Верховной власти, воплощавшей в себе Душу государства, то есть без того, ради чего стоило жить, бороться и идти на самопожертвование, как делали все ушедшие поколения русских. К тому времени основные оборонные заводы находились в руках большевиков, военное снаряжение и боеприпасы были также у них. Густая сеть железных дорог позволяла им быстро перебрасывать войска для нанесения ударов по белым армиям.

Большевики применяли повсеместные террор и насилие для сгона населения в красные армии. По тылам белых армий они вели усиленную пропаганду против Белого движения, используя подкупающие лозунги: "Грабь награбленное", "Кто был ничем, тот станет всем", "Фабрики – рабочим, земля – крестьянам", "Мир хижинам, война дворцам". Им в том помогали многочисленные революционные демократы, рыскавшие по всей стране. Где бы ни возникало сопротивление большевикам, где бы ни вздымались волны народных восстаний, там появлялись зачумленные масонством революционные демократы и формировали свои "правительства". Из 13 членов Уфимского "правительства" или "пятичленной директории" только двое, кажется, не были масонами (генерал Болдырев и Минор). "Министры" этого самоуправного "правительства" Авксентьев, Роговский, Кроль, Третьяков, Лебедев, Зензинов, Аргунов, Слоним, Чайковский, Маслов и временно примкнувший к ним генерал Алексеев – все были ненавистниками исторической России, служившими дьяволу в масонских ложах. Этот масонский революционно-демократический хвост утянулся и в Омск, во "Всероссийское временное правительство". Да мог ли и таком окружении выиграть Российское священное дело благородный воин – Л. В. Колчак?

Нет, конечно!

Ни оборонных заводов, ни достаточных военного снаряжения и боеприпасов у Белого движения не было. Железнодорожная сеть была редка, что не позволяло ему маневрировать ударными группами войск.

Оно боролось за установление справедливого закона и порядка и не могло применять такие средства, как террор и насилие, для сколачивания своих армий. Оно выступало за "Единую, Неделимую Россию", за "Учредительное собрание". Такие лозунги не столь привлекали население, как лозунги большевистских глашатаев.

Тучи красных агитаторов "летали" по всей стране и вели контрпропаганду, извращая и искажая для своих преступных целей творческую идеологию Белого движения. Клубились неохватным роем в их рядах "поэты", "писатели", "музыканты", "песенники", "журналисты", "заклинатели" и "вещуны", в основном инородческого происхождения, которые, сохраняя чудную, незабываемую музыку песен и маршей белого воинства, меняли их содержание для оправдания своих разбойничьих дел.

Например, сохранив мотив славной песни белого казачества "Слышали деды, война началася...", они убрали её подлинное содержание и, скажем, вместо слов в припеве "Мы смело в бой пойдём за Русь Святую и, как один, прольем кровь молодую" вставили слова: "Мы смело в бой пойдём за власть советов и, как один, умрем в борьбе за это"! Точно так же было извращено содержание легендарного марша воинов Дроздовского, в котором звучали слова: "Из Румынии далёкой шёл Дроздовский славный полк..." Вместо них появились слова: "По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед...", но мотив его был сохранён! В Россию нагрянули те, кто мог лишь паразитировать на её великой культуре, заниматься подделками, плагиатом, кражами и узурпациямя, те, кто вряд ли знал, что такое культурное творчество!

Белое движение было разъединено и не имело единого стратегического плана ликвидации большевизма. Оттого оно и совершало крупные стратегические ошибки. Не взяв своевременно, весной 1918 года, армиями юга и осенью того же года армиями востока ключевого пункта – Царицына – для воссоединения белых армий, оно заранее обрекало себя на неудачу. Это одна из самых роковых его ошибок.

Вместо того чтобы, объединившись, единым порывом изгнать злодейскую кучку инородцев и иностранцев, доморощенных дезертиров и преступников, захвативших сердце России, белые армии действовали порознь, несогласованно. Когда белые армии юга достигли Орла, Воронежа, Царицына, белые армии востока уже отступали. Какое стратегическое раздолье предоставлялось красным армиям? Белое движение, возлагая большие надежды на помощь "союзников", ставило себя в проигрышное положение: они были явными или скрытыми недругами исторической России. В 1917-1923 годах они сделали всё для того, чтобы сгубить русскую национальную борьбу, каковой выступало Белое движение.

Красные армии, опираясь на свои интернациональные части, вооружённые до зубов и пропитанные ненавистью к России, и имея сосредоточение командования в одних руках, разбивали Белое воинство поодиночке. Оно находило приют на окраинах государства, откуда черпать людские ресурсы было крайне трудно. Оно, не обладая численным перевесом и достаточным вооружением, проигрывало сражения на подступах к сердцу России. Но причины поражения Белого движения не только в этом, но более глубинные. Оно не имело пред собой ясной цели, сбивалось с исторического пути, уповая на призывы всё той же антрополатрии. Оно пыталось спасти Отечество, находясь в духовном помрачении. И Бог не вразумил его, оставил его!

В политическом отношении Белое движение шло вслепую.

Совершаясь во имя и ради российского народа, оно не знало, что ему необходимо в эти бедственные годы. Оно ни разу не призвало: как ему дальше жить! Оно, уповая на Учредительное собрание, которое, по его замыслам, должно было разрешить задачи восстановления России, не предприняло для того решительных практических шагов. Потому миллионы россиян, особенно крестьян, стояли в стороне от него. Могли ли вожди Белого движения победить? Нет! Они верили в историческую полуправду, которая не приносила им успеха. И оттого они побеждали не до конца, отступая. Они верили, что победа над врагом России – советами и их подручными – сама по себе приведёт к примирению всех борющихся партий, классов и других социальных групп. Они выдвигали программу "полного непредрешенства", имея за плечами тысячелетнюю великую и могучую государственность, то есть то, что выше всяких программ, что задано смыслом истории. Это ли не гордыня человеческая пред Божественными установлениями, данными России?

Но знали белые воины, что хуже нет греха, чем бездействие, когда свирепствует всеохватное зло! И они стремились, сколько могли, бороться с этим злом. Чувство оскорблённой чести за Великую Родину, воля к исполнению священного долга по её защите позвали их на борьбу.

И они совершали нравственный подвиг, ибо любили Родину больше себя и проливали кровь за неё, используя девиз: "Подъемлю Доброю волею, и Родина оценит наше Белое дело". И тот генерал М. В. Алексеев, который оставил в одиночестве Государя, не спас Его от "темницы", предал Его в руки мучителям, поздно, но всё же сказал: "Мы уходим в степи. Можем вернуться только, если будет Милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы..."(126) Тем и продержалась Белая Россия свыше пяти лет, возгоревшаяся 25 октября 1917 года вначале на Дону, затем на Кавказе, в Оренбуржье и Забайкалье, в Семиречье и на Дальнем Востоке и затухшая 18 июня 1923 у берегов Охотского моря. Тем она и горела десятки лет на чужбине, тем она ещё догорает там.

Вечная память Белой России, показавшей русскую силу, волю и любовь, порыв самопожертвования в спасении Отечества. Вечная память тем, кто погиб за него в рядах белого воинства. Среди них стоят: генералы Духонин, Корнилов, Каледин, Марков, Дроздовский, Назаров, Усачев, Бирюков, Каппель и Дутов, полковники Неженцев, Лисвицкий, Краснянский, Бояринов, Чернецов и Жебрак-Русанович, войсковой старшина Галаев, есаул Власов, капитан Курочкин, поручики Комянский и Морочный, прапорщики-женщины Бархаш и Алексеева, студент Павлов, тысячи и тысячи безымянных, скромных, доблестных героев.

Вечная память Донскому, Кубанскому, Терскому, Оренбургскому, Уральскому, Сибирскому, Семиреченскому, Забайкальскому, Уссурийскому казачествам, вставшим на священную защиту Родины!

Итак, совершилась величайшая подлость на Земле – преданы на распятие целый народ и созданное им великое Христианское Царство!

Его захват и разрушение были осуществлены кучкой злодеев-интернационалистов, создавших в столицах новый синедрион и опиравшихся на собственных сынов Родины – её предателей. И тогда, когда зачадила эта мировая трагедия, одна часть человечества безмолвствовала, другая – невольно помогала, а третья – прямо оказывала содействие в свершении этой подлости. Российский народ пролил моря крови и источил потоки слез, стал небывалой жертвой мирового антихристианского заговора только потому, что впустил в свой духовный организм заразу, новое богоборчество – большевизм, который более 70 лет попирает все нравственные и моральные нормы, наползает всеохватным обманом, как средством воздействия на толпу, внедряет всепроникающие зависть и ненависть, всё порочное и недостойное, гадкое и гнусное в человеческое бытие. Российский народ как тогда, в 1917 году, так и потом, в течение десятилетий, не распознал, что если большевизм есть страшная патология общества – сатанолатрия, то революционный демократизм и особенно его левое крыло, именовавшее себя социал-революционным, суть его предпатология – антрополатрия.

Российский народ ни в дни "красного октября", ни в последующие десятилетия также не распознал, что и большевизм, и революционный демократизм есть его жуткие враги-ненавистники, поставившие на грань гибели историческую Россию. Кто вспомнит, как предательски вели себя революционные демократы, пробираясь в тылы Белой России, тот поймёт здесь сказанное. Именно они разлагали её изнутри, действуя по указке всё того же синедриона, окопавшегося в центре страны. Именно они, помогая большевикам, раздули внутренний фронт – братоубийственную бойню, развалив тем внешний. Потому: и большевизм, и революционный демократизм – "одного поля ягодки", от употребления которых нужно остерегаться, как от страшной заразы. Не поняв этого, Белая Россия не одолела разношерстных революционных злодеев. Она не отстояла себя пред ними в духовной брани. И впредь российский народ до тех пор не одолеет их и не воспрянет к исторической жизни, завещанной Богом, пока не излечится от страшной болезни антрополатрии, проросшей сатанолатрией, и не станет её вгонять внутрь соборной души с помощью всё тех же супостатов, выступающих ныне в новом обличье: "гуманных социалистов", "республиканцев", "кадетов", "радикальных демократов", "либеральных демократов", "социал-демократов" и даже "христианских демократов" и т. п.

Из всего приведенного здесь повествования следует, что демократическую и большевистскую революции и затем захват Великой России совершали сатанисты всех мастей: духовно озверевшие и психически больные, уроды и дегенераты, садисты и мазохисты, педерасты и извращенцы, разрушители и саморазрушители, самоубийцы и смертники, коим несть числа. Все они во время "великих чисток" сами себя и пожирали!

Пора российскому народу очнуться и встать на свою защиту, объявив непримиримую брань новоявленным его "спасителям", вновь и вновь выползающим из преисподней!