Епископ Михаил (Грибановский)
(02(15).11.1856-19.08.1898)

В чем состоит церковность?

Мысль о церковности только еще весьма недавно стала привлекать к себе общественное внимание и до сих пор очень мало выяснена и того меньше понята. Каждый из ее друзей и врагов влагает в нее такое содержание, какое ему заблагорассудится. В различных сферах она обращается в совершенно различной окраске и вызывает самые противоположные взгляды и суждения. Посильно при всяком удобном случае уяснять великую идею церковности составляет нравственный долг ее носителей и защитников.

Самые общие, самые основные понятия церковности еще весьма смутно и в виде каких-то неопределенных и разрозненных теней предносятся пред нашим общественным сознанием. Наиболее ясно и распространенно то понимание церковности, по которому она обнимает собою внешнюю богослужебную и обрядовую сторону нашей православной веры. Такое понимание привилось к нам потому, что, во-первых, весьма легко и наглядно, а во-вторых, взятое само по себе, неоспоримо верно, поскольку обрядность составляет необходимую и существенную принадлежность православия. Но и защитники, и противники этого понимания всегда должны помнить, что оно далеко не исчерпывает всего содержания понятия церковности; последнее несравненно богаче и неизмеримо выше, так как обнимает, кроме внешней, и внутреннюю сторону церковной жизни.

Церковность – по прямому смыслу слова – это то, что свойственно Церкви, что отличает ее от остального Mipa, стоящего вне церковной благодати: церковно то, на чем лежит печать Церкви. Мы должны называть того человека церковным, который живет духом Христовой Церкви, освящается ее таинствами, любит ее постановления и руководствуется ими во всех своих делах. То общество мы должны считать церковным, в котором царит духовный авторитет Церкви, в котором ее представители имеют решающее нравственное влияние на все формы частной, общественной и государственной жизни, в котором, наконец, все отдельные лица и учреждения свободно и любовно преклоняются перед ее божественными указаниями и получают от них силу и направление своей деятельности.

Церковность – это такое направление жизни, в котором видно преобразующее действие Святого Духа, присущего Церкви. Через церковность Он проникает в нашу земную стихийную жизнь, возрождает и укрепляет ее. Это деятельное участие Духа Божия озаряет идею церковности божественным светом и придает ей характер несокрушимой прочности и небесного величия, как бы иногда ни пренебрегали ею в своем легкомыслии дети Mipa, как бы ни боролись против нее ее враги, как бы ни искажали и ни разменивали ее на мелочи ее друзья. Напрасно думают, что церковность есть знамя лишь той или другой общественной или политической партии и имеет поэтому преходящий интерес. Нет, это – знамя Св. Духа. Это – знамя тех, которые на временное течение личной и общественной жизни смотрят с точки зрения вечности. Народы и государства сходили, сходят и сойдут с лица земли; Церковь пребудет во веки. Только тот народ и только то государство могут крепко стоять и расти, которые подчинят свою шаткую, изнемогающую в своем же собственном развитии естественную жизнь могущественной, непреодолимой и для самого ада благодатной силе Святого Духа. Ошибаются те, которые думают, что церковность есть привходящая второстепенная струя в общем течении народного развития. Нет, она есть единственный проводник божественных зиждительных сил на земле, и от нее всецело зависит рост и благоденствие каждого народа. Кто не привьется к этой Христовой лозе, не вберет ее живительного сока во все разветвления жизни и внутренней и внешней, тот нравственно засохнет и погибнет навеки, будь то отдельный человек или целая, даже великая нация.

Но внести церковность в частности жизни, скажут противники, не значит ли вогнать эту жизнь в устаревшие и окаменевшие церковные рамки, которые она давным-давно переросла? Не то же ли это самое, что подавить и уничтожить все неисчерпаемое богатство индивидуальных форм развития, которые составляют весь цвет и красоту нашего существования?

Призванная по своему божественному происхождению давать направление и характер всем сторонам жизни, Церковь нимало не стесняет их свободного роста, нимало не налагает на них однообразного мертвящего колорита. Нося в себе бесконечную властную высоту, церковность вместе с тем отличается беспредельной любвеобильной широтой. Она дает полный простор всем частным проявлениям жизни, лишь углубляя, направляя и возвышая их к действительному идеалу. Ложно предполагать, что если народ возьмет своим знаменем церковность, то перестанет развиваться и застынет в установившихся формах. Совсем наоборот. Нет такой живой былинки на народной ниве, которая, воспринявши в себя луч церковности, не зацвела бы во всей своей идеальной божественной красе.

Церковность убивает не жизнь, а ее несогласия, ее злую борьбу, ее мучительные противоречия. Не полнота жизни сякнет, а ее призрачные, лишь обольщающие нас иллюзии исчезают под светозарным солнцем церковной истины. Не устаревшие, отжившие свой век рамки налагаются церковностью на общество, а рамки идеальные, небесные, вечно юные; они не задерживают, не искажают побегов жизни, а лишь направляют их к их настоящей норме жизни Христовой – во всей полноте и гармонии ее божественных сил. Да и можно ли верующему христианину допустить возможность того, чтобы Дух Божий, Дух жизни убивал жизнь? Не значит ли это -допускать Царство Божие разделынимся на ся?

Одно лишь немощное неверие в силу Святого Духа, действующую в Церкви, могло породить неосновательную боязнь за развитие жизни при восприятии ею церковности. Совершенно напротив. Действительный рост жизни возможен только в Церкви, как в царстве ниспосылаемой Богом животворящей, всемогущей любви. Поэтому только тот идет по верному пути развития, кто во все его даже тончайшие изгибы вносит светоч истинной церковности. «Но как это сделать? – спросите вы. – Пусть мы, как верующие, убеждены, что церковность необходима для жизни, но как применить ее к частностям последней? Как проявить церковность в текущей действительности, на порядках нашего обычного житейского быта?» Тут мы вступаем в область совершенно темную для общественного сознания. У нас нет достаточного знакомства с жизнью Церкви ни в ее вероучении и нравоучении, ни в ее канонах, ни в ее историческом развитии. А без этого знакомства как можно озарить ее светом самих себя и окружающее? Мы не знаем часто самых и первоначальных простых требований Церкви относительно устройства и характера тех или других сторон жизни. Хотелось бы наметить самые общие и основные пункты этих требований.

Прежде всего, как внести церковность в свои мысли, в свое мiровоззрение? Какие советы предлагает Церковь искателям теоретической истины? Церковь требует, чтобы прежде чем блуждать по запутанным тропинкам естественной человеческой мысли, они обратили внимание на ее учение, как оно выразилось в Евангелии и на Вселенских Соборах. Затем она требует, чтобы это знакомство с ее учением было отрешено от всех предубеждений, от всякой предвзятой мысли, было бы просто и естественно, как и подобает беспристрастным искателям истины.

Наконец, она требует избегать при этом, насколько возможно, односторонней ее оценки, не увлекаться одними доводами рассудка или образами фантазии, не верить влечению одного чувства или протестам одной воли, а стараться воспринимать ее учение всем существом, в полном согласии душевных сил, после того как удалось сосредоточиться, углубиться в себя, настроить возвышенно свое сердце и дух. Тогда Церковь обещает дать свидетельство своей истины. Тогда ищущий в глубине своего существа увидит, что здесь именно, в этом учении заключено то, чего просит, к чему стремится его жаждущая истины душа. Затем останется только прояснить и отполировать найденную драгоценную жемчужину. Церковь предлагает тут в руководители святых отцов, которые в своих творениях представили величайшие образцы выяснения христианства. Наконец, по примеру тех же святых отцов, должно пользоваться всеми возможными пособиями науки и философии. Через это еще резче и отчетливее предстанет перед духовным взором искателя истины все Божественное величие церковного учения, его полное, несравнимое даже превосходство пред всеми тусклыми и односторонними измышлениями человеческого ума и фантазии.

Не менее определенные указания можно найти и относительно того вопроса, как внести церковность в область своих чувств, как отнестись с точки зрения Церкви к тем односторонним порывам и стремлениям души и к тем страстям, которые переполняют и бурно волнуют нашу стихийную греховную природу. Если Mip смотрит на все это равнодушно и даже считает аффекты и страсти полезными и необходимыми двигателями жизни, то Церковь повелевает непременно искоренять их со всей возможной энергией. Для Церкви чистота сердца и радостный духовный мир составляют высший жизненный идеал и главное условие необманчиво плодотворной практической деятельности.

Далее Церковь предлагает целую систему борьбы со страстями, систему, проверенную многими опытами и запечатленную величайшими подвигами самоотвержения и пламенной любви ко Христу. Множество аскетических произведений дают неисчерпаемо богатое пособие каждому желающему познакомиться с церковным опытом этого рода. В виде необходимого условия успеха борьбы Церковь повелевает предварительно отказаться от чувства горделивой самонадеянности. Она заявляет, что если человек будет полагаться только на свои личные силы, то его наверное ожидает неуспех и поражение: ибо враг несомненно сильнее его. По ее мысли нужно постоянно призывать высшую помощь Христа и Его святых с искренним признанием своего бессилия и своей греховности. Только при таком чувстве безусловного смирения возможны при Божией помощи победа над злом и приближение к той нравственной чистоте, к которой призывает Церковь каждого своего члена. Наконец, в продолжение всего трудного пути борьбы она предлагает в руководители пастырей и подвижников, у которых должно искать практического совета, помощи, утешения в печали и возвышения духа и через которых она подает свои спасительнейшие при всех падениях жизни таинства покаяния и причащения.

Если мы перейдем от личной жизни к семейной, то и здесь услышим совершенно ясный голос Церкви об истинной цели и правильной постановке семейных отношений. Церковь безусловно запрещает браки ради одного личного удовольствия, по корыстным или другим посторонним соображениям. Она признает только одну цель – взаимную самоотверженную любовь ради славы Христа. В семье она желает видеть святилище, в котором воспитывались бы прежде всего верные Христовы слуги. Какова должна быть постоянно нравственная атмосфера в семье, какой религиозный характер должны носить все житейские мелочи ее в виду такой высокой цели – это уже в состоянии понять каждый, кто только искренне решится устроить свою семейную жизнь по церковному идеалу. Но, конечно, и у такого решившегося могут в семье встретиться такие недоразумения, в которых ему беспристрастно разобраться будет весьма трудно. В таких случаях, по указанию Церкви, необходимо авторитетное участие ее пастыря, который по самому званию своему обязан всеми силами оберегать семейное благосостояние своих пасомых, вникая в их душевные нужды и соглашая их взаимные не-ладицы. Как духовник, как учитель, как священнослужитель он имеет все возможные средства успешно действовать в этом направлении и является необходимым и руководящим членом семейства, устроенного на началах церковности.

Если обратим внимание на общественную деятельность, то, по церковному воззрению, она вся есть только многоразличный подвиг любви к ближним во славу Христа. Всякие корыстные, властолюбивые и самолюбивые побуждения к ней – прямое ниспровержение основных требований Церкви. По смыслу последних каждый общественный деятель должен иметь в виду одно – помогать своим делом созиданию царства Христова, царства любви и истины, во внутренней и внешней жизни людей.

…Нам нужно от всей души молить Бога, чтобы мы поняли наконец, что все наше спасение как отдельных лиц, как общества, как государства, как целой народности – во внесении повсюду христианско-церковного духа и в руководстве нравственным авторитетом Церкви и ее представителей на каждом шагу нашей личной и общественной жизни.

http://internetsobor.org