ЦЕРКОВЬ ДАЛА НАМ КУЛЬТУРУ. — H.ЕЛЬСКИЙ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ гл. III

ЦЕРКОВЬ ДАЛА НАМ КУЛЬТУРУ

В предыдущих очерках мы старались показать, как Церковь создала нал; народ. Как ваятель из бесформенной глины лепит исполненное смысла и красоты творение, так Церковь из бесформенного материала восточно-славянских родов, не сознававших себя национально и не имевших государственных представлений, создала Русское православное государство с богатейшей государственной философией,  выработанной «Ромейской» (Римской) Византийской империей.

И это Ею порожденное государство Церковь обильно одарила преизбыточно щедрыми дарами. Церковь дала нам главное орудие культуры — литературный язык и богатейшую литературу на нем.

Мы уже упоминали о том, что древние славяне не знали никакой письменности, кроме «резов» — счетных отметок на палках. Если бы русскому народу пришлось при принятии христианства самому для себя создавать свой литературный язык и на него переводить Священное Писание и Богослужение, то это надолго задержало бы развитие нашего народа, а между тем времени, сроков ему было отпущено мало. Через 70 лет после Крещения, основной путь культуры на Русь, Днепровско-Черноморский путь, между Киевом и Константинополем, был совершенно пресечен вторжением половцев (в 1060г.), занявших южно-русские степи и преградивших дороги чрез них, а через 250 лет Русское юное государство рухнуло под натиском татар. Вероятно, будь мы предоставлены сами себе, мы удовольствовались бы самыми малыми крохами со стола греческой культуры, перевели бы только самое неотложно необходимое, а всем остальным церковным культурным богатством могли бы пользоваться на Руси очень немногие выдающиеся личности, выучившиеся греческому  языку.

Но на наше счастье нам обо всем этом заботиться не приходилось. Эту сложную, трудную, ответственную работу сделали за нас, в недрах Православной Церкви, другие, и мы лишь «в труд их внидохом». Наш литературный славянский язык был создан нашими святыми первоучителями братьями Кириллом и Мефодием.

Славяне из Солуни (т.е. македонские южные славяне, говорившие на языке среднем между древне-болгарским и древне-сербским), они были посланы на миссионерскую работу среди славян моравских и паннонских (т.е. западных). К своей миссии св. братья готовились на родине в течение 2 лет. Взяв за образец греческие письмена, они создали славянскую азбуку(первоначально это была т.н. глаголица по образцу греческого строчного письма, а потом кириллица по образцу греческих заглавных письмен), придав к буквам, взятых с греческого, буквы взятые из древне-еврейской азбуки (Ц,Ч,Ш и Щ), а одну букву «Ж» изобрели самостоятельно. С помощью этой азбуки они стали составлять переводы Св.Писания и Богослужения на свой родной южно-славянский язык. При этом они должны были создавать  его заново. Ведь в славянском языке существовали до того лишь простейшие наречия и понятия нужные для повседневного обихода. Этим наречиям надо было придать внутренний духовный смысл, чтобы выразить ими глубочайшую глубину христианства. Кроме того нужно было этому языку,  дотоле употреблявшемуся лишь устно, придать правильную грамматическую форму неизбежно необходимую для письменности. Язык солунских славян, родной свв. Кириллу и Мефодию, на который они и совершали свой перевод, давно уже находился под сильным воздействием греческого языка. Поэтому синтаксис, обороты и строй речи для новосоздаваемого литературного славянского языка святые переводчики могли смело черпать из богатейшей сокровищницы греческого языка, что они и делали.

Свое созидание церковно-славянского языка свв. братья совершали с горячим воодушевлением. До нас сохранилось их предисловие к первому переводу св. евангелия:»Слышите, славянский народ весь, слышите: слово от Бога пришло, слово, которое питает души человеческие, слово, которое крепит сердца и умы. Без света не будет радости оку видеть творение Божие, так и всякой душе бессловесной, не видящей Закона Божия. Душа безбуквенная мертва является в человеках».

Подготовив свой перевод в Солуни, свв. братья с несколькими спутниками направились в Моравию. Солунский язык их проповеди и принесенных ими книг был вполне понятен моравским славянам, так как все славянские языки были в ту эпоху очень близки друг другу. Он сразу же ощутился, как элемент возвышающий, как выразитель иной, чем повседневная, одухотворенной церковно-культурной жизни.

Но, конечно, в новом месте своего приложения, в Моравии язык этот подвергся сильнейшему воздействию местного наречия, и когда, после смерти свв. Кирилла и Мефодия, их ученики по проискам латинских миссионеров были изгнаны из Моравии и бежали обратно в южно-славянские страны, они принесли с собой, в качестве церковного и литературного языка солунско-моравский славянский язык, опять таки совершенно понятный их новой пастве, но отличный от языка их повседневности, возвышающийся над нею.

Забегая вперед, добавим, что этот, создавшийся из элементов южнославянской и западно-славянской речи, литературный язык вырастал впоследствие в найбольшей степени под влиянием восточно-славянской стихии — русской, и таким образом мы должны считать язык нашей Церкви драгоценнейшим наследием и плодом творчества всех трех основных ветвей славянства.

В конце IX и начале X веков, когда среди русских восточно-славянских племен только-только начали прорастать первые семена государственности, в единоплеменной нам Болгарии совершилось гигантское дело, плодами которого воспользоваться привелось более всего нам.

Царь Болгарский Симеон (889-927г.), стремясь захватить Византию, что бы на ее месте установить Болгарскую империю, готовился к этому гигантскому делу не только на военном и политическом поприще, но и накоплением духовных сокровищ. Для этого он собрал вокруг себя плеяду культурнейших людей своего времени и своей области, в совершенстве владевших греческим и, новорожденным тогда, литературным славянским языками

и предпринял перевод с греческого на славянский язык всего безграничного богатства греческой литературы. Не только Священное Писание и все основные творения святых отцов, но и многие светские произведения классической древности — Гомер, Плутарх, Ксенофонт, Софокл, Еврипид и, вероятно, другие были переведены по-славянски.

Размах этого дела мы можем представить из того, что многие творения древнегреческих святых отцов (напр. св.Мефодия Патарского), потерянные впоследствии в их греческом оригинале, сохранились лишь в славянском переводе. И даже больше того, есть ряд т.н. «аграфов», т.е. не записанных в евангелии подлинных слов Иисуса Христа, записанных древними святыми отцами, которые, утерянные на греческом языке, сохранились только по славянски.

Вот все это грандиозное культурное богатство и принесла Православная Церковь к колыбели русского народа, Ею порожденного и национально, и государственно, и культурно.

Очень ярко пишет каш русский историк Барсов о том, какое впечатление производила в древности на русского человека носительница культурных ценностей — книга: «Нужно отрешиться от того понятия, которое мы имеем о книге. Книга в то время была чудом более изумительным, чем в наше время телеграфы и телефоны. Глядит человек в книгу и знает, что было в минувшие века, как должен он смотреть на самого себя, как должен жить и действовать, что последует за гробом. Книга явилась внезапным светом, который разом дал почувствовать обществу его нравственную слепоту, и с этого времени неграмотный человек на Руси стал именоваться темным. Книга это мудрость, пред которой казались ничтожными все хитрости языческих мудрецов и волхвов. Самая Премудрость Божия в древности писалась в форме  книги лежащей на престоле. Книга и Божественная Премудрость отождествлялись в сознании. В этом образе книги кроется первый возбудитель русского духа к свету и образованию. Этот образ увлекал любознательную мысль к описанию, к переписыванию святой и понятной для каждого книги о первых годов появления христианства на Руси».

Зерно церковной культуры на нашей родине упало на восприимчивую почву. Получив щедрое наследство в церковно культурном богатстве,  созданном трудами царя Симеона и его сотрудников, русский народ очень скоро выдвинул и из своей среды ярчайших и одареннейших писателей.

Мы уже упоминали пресвитера Иллариона, создателя первоклассных литературных творений»"Слово о законе и благодати», к которому присоединены «Похвала кагану Володимеру» и «Молитва за Русь». Эти произведения писаны в 1037-1040 г.г., т.е, всего через пятьдесят с небольшим лет после крещения нашего парода. Между тем, даже по отзывам недоброжелателей древней Руси, например, известного крайней придирчивостью и неумеренным критиканством Е.Голубинского, «пресвитер Илларион без сомнения выше всех современных ему византийских проповедников, он настоящий оратор времен процветания греческого ораторства». А в современном советском курсе по русской литературе читаем: «Вся древняя литература не оставила нам в области ораторского искусства ничего равного по значительности «Слову» Иллариона. Оно является блестящим показателем той высоты литературного мастерства, какого достигла Русь в пору раннего расцвета ее культуры при Ярославе Мудром». «Молитва за Русь» пресвитера Иллариона читалась в Русской Церкви за Новогодним молебном до самых времен Петра Великого. Вот несколько строк из нее: «Господи, умилосердись на люди Твоя: рати лрожени, мир утверди, а страны укроти, грады ущедри, благоверного князя нашего огради, бовяры умудри, люди рассели, Церковь Твою возрасти, достояние Свое соблюди, мужи, жены и младенцы спаси, сущия в работе и в   пленении и в заточении и на путех, и в плаваниях, в темницах, в алкоте, в жажде и в наготе — вся помилуй, утеши и обрадуй.»

В один ряд с творениями преподобного Иллариона можно поставить и «Поучение к братии» новгородского епископа Луки Жидяты, первого епископа, поставленного не из греков, а из русских. Написано оно еще раньше творений пр.Иллариона, в 1035 году.

А еще через несколько десятков лет наша земля расцвела пышным цветением литературного богатства: Летопись Нестора, равной которой нет ни у одного другого народа, поучение прп.Феодосия, житие свв. Бориса и Глеба, поучения Владимира Мономаха, «Хождение во Иерусалим» игумена Даниила, «Вопрошание черноризца Кирика», «Повесть Иакова мниха»-   все это оригинальные произведения русских писателей, писанные в первое столетие по принятии христианства. Остромирово евангелие, Архангельское евангелие, Мстиславово евангелие, Юрьевское евангелие, Галичское евангелие — все без исключения написанные и иллюстрированные с исключительным мастерством — памятники трудов русских переписчиков, сохранившиеся до наших дней. «Изборник 1073г.» и «Изборник 1076г.» — обширные сборники церковного и естествознательного характера. Вот кратчайший перечень того, чем расцвела русская земля после принятия христианства.

Н.ЕЛЬСКИЙ

ПРИМЕЧАНИЕ:

Мы упомянули естествознательные древнерусские сборники, и у современного читателя может возникнуть представление, что речь идет о грубых примитивных псевдонаучных представлениях подобных тем, какие нам известны по западно-европейским образцам или по позднейшим русским. Между тем, вот что мы находим в «Изборнике 1073г.»

Как известно, задолго до Ньютона, установившего теорию тяготения, Православная Церковь устами прп. Иоанна Дамаскина исповедывала: «Водрузивый на ничесомже землю повелением Твоим и повесивый неодержимо тяготеющую». Так вот, в Изборнике, со слов св.Василия Великого, пишется: «Если предположишь, что земля держится на воде, то должен будешь спросить: отчего она тяжелая не погружается в воду. Сверх того, надо будет найти опору и самой воды. А таким образом пойдем в бесконечность, для необходимых оснований, придумывая новые.»

О фазах луны: «Самое тело луны при ее исходе не уничтожается, ибо., в чистом и свободном от всякого тумана воздухе, даже когда луна имеет вид самого тонкого серпа, можно, присмотревшись, увидать несветлую, неосвещенную ее часть. Свет луны заимствованный, ибо она ущербляется, приближаясь к солнцу, и опять возрастает, удаляясь от него.

О размерах солнца: «Не обманывайся видимостью из того, что солнце для смотрящих представляется величиною с локоть, не заключай, что такова в действительности ее величина. Ибо на больших расстояниях величина видимых предметов обыкновенно сокращается. Зрение наше, будучи малым, заставляет почитать малыми и видимые предметы, перенося на них собственный свой недостаток. А небесное светило, согласно со свидетельством Церкви, велико и до бесконечности больше, нежели каким представляется.»

О приливах и отливах: «С переменами луны согласны обратные течения еврипов — прилив и отлив в океане, в точности следующие времени лунных кругообращений.»

За многие столетия до Ньютона, Киргхофа и Бунзена св. Василий Великий в «Изборнике Святославовом» излагает: «Когда солнечный луч, проходя мглу облаков, упрется в какое-нибудь облако, то происходит некоторый перегиб и возвращение света на самого себя, потому что свет от блестящего идет назад. Будучи многоцветным,  он неприметно окрашивается различными цветами, неприметным для наших взоров образом, скрадывая взаимное слияние неодинаковых цветных частей. Отблески же всех цветных лучей, видимых вместе, — белы.»

В том же «Изборнике» рассказывается и о перегонке соленой морской воды на пресную:»Мореплаватели кипятят морскую воду, и собирая пары губками, в случае нужды, удовлетворяют свои потребности.»

По географии «Изборник» описывает все пространство от Индии до Атлантического океана, знает, где начинается Нил, знает, что Индийский океан соединяется с Атлантическим, знает «сиров»-китайцев и о разведении ими шелковичных червей.

С благоговением можем мы только удивляться тому неизмеримому культурному богатству, которое получил наш народ, как подарок к своей крещенской купели.

К сожалению, мало ведомы в наших широких кругах дальнейшие интереснейшие судьбы нашего первого литературного языка — славянского, за пределами нашего отечества, где приобретал он иногда совершенно неожиданное значение. Одна из древнейших французских королевских грамот, грамота данная аббатству С.Крепи в 1063 году имеет на себе славянскую надпись «Анны Роины» (т.е. королевы) — дочери Ярослава Мудрого, бывшей замужем за королем Генрихом I.

В Реймском соборе во Франции бережно хранится древнее евангелие, называемое «Текст дю Сакр», на котором французские короли приносили присягу при коронации. Это евангелие церковнославянское, написанное в XI веке частью глаголицей, частью кириллицей.

Вероятно, оно было принесено во Францию из Чехии и является памятником того короткого, но яркого расцвета, который пережил церковнославянский язык в Чехии и Германии при императоре Карле ІV, который восстановил славянское богослужение в чешских монастырях Сазавском и Эммауском и при учреждении Пражского университета сделал славянский язык вторым, после латинского, научным языком этого университета.

В ХVІ веке вся дипломатическая переписка между Турецкой и Германской империями, а также между Турцией, Венгрией и Польшей шла на церковнославянском языке, и язык этот настолько утвердился в тогдашней дипломатии, что даже первые сношения между королем французским Франциском I и турецким султаном Солейманом II Великолепным совершались на церковнославянском языке и лишь спустя некоторое время были переведены на латинский из-за того, что во Франции было слишком мало людей, владеющих славянским языком.

В ХVІ и ХVІІ веках, в Дубровнике, были заново переведены на церковнославянский язык произведения греческой классической древности, и дубровацкие поэты создавали на этом языке поэмы и исторические произведения в духе и стиле современной им итальянской литературы позднего Ренессанса.

Как раз тогда, для того, чтобы усовершенствоваться в церковнославянском языке и освободить его от итальянизмов и латинизмов, прибыл в Москву знаменитый славянский мыслитель и деятель Юрий Крижанич, один из первых провозвестников славянского единства.

В свете всего сказанного молено только пожалеть, что XIX век резко и решительно оторвал современный русский литературный язык и всю русскую культурную жизнь от церковнославянской языковой стихии, и что мы так мало знали и так мало использовали это наше культурное наследство.

H.ЕЛЬСКИЙ

© ДОБРОВОЛЕЦ