Проф. И.М.Андреев

Христианство и большевизм

Очень часто приходится слышать такое утверждение: «Большевизм представляет собою целостную, строгую, стройную, законченную систему мировоззрения; критика же его только негативна. Но мало критиковать большевизм: ему надо противопоставить такую же целостную систему положительного мировоззрения. Такой системы у нас еще нет и в этом наша слабость.»
Такие критики правы только относительно самих себя: у них нет целостного мировоззрения; их критика только негативна; в этом их слабость.

На самом же деле все обстоит совершенно иначе. Большевизм вовсе не является целостной положительной системой мировоззрения. Наоборот, он является только негативным мировоззрением, представляя собой систематическое отрицание всех основ действительно положительного, целостного, стройного христианского мировоззрения. Определять последнее, как антибольшевизм, равносильно определению его, как «анти-антихристианства». Ибо большевизм есть ничто иное, как антихристианство, причем чрезвычайно последовательное.
Подлинная критика большевизма может быть только с христианской точки зрения. Всякая иная критика обречена на неудачу, ибо бьет мимо цели, не понимая сущности большевизма. Принцип «бить врага его же оружием», т.е. критиковать большевизм с точки зрения марксизма или диалектического материализма совершенно неправилен. Их оружием их бить нельзя. Они всегда в таких случаях торжествуют. Ибо, исходя из ложных оснований, они казуистически тонко разработали логические детали своей системы. Критика должна бить по корням этой системы.
Только христианство убивает в корне всю систему большевистского мировоззрения. Большевизм есть религиозно-метафизическая система мировоззрения, характеризующаяся атеизмом, материализмом, особой диалектикой, претенциозной философией истории, релятивизмом в этике, утилитаризмом в эстетике, тоталитаризмом в политике.
Без разрешения религиозной проблемы невозможно построить никакого мировоззрения. Так как с научной точки зрения бытие Божие нельзя ни доказать, ни опровергнуть, то утверждать или отрицать это бытие можно лишь верой: или верой в Бога, или верой в не-Бога, то есть или верить, что Бог есть, или верить, что Его нет. Можно обойти этот вопрос и сказать: «я не знаю» (скептицизм), или «я не хочу знать» (позитивизм), но это будет не разрешение проблемы, а уход от нее.
Большевизм прежде всего утверждает атеизм, т.е. веру в несуществование Бога. Но эту религиозную веру он почему-то считает знанием, да еще научно доказанным. Для всякого не неграмотного философски человека совершенно ясно, что подобное утверждение лишено всякого смысла. Ведь «науки вообще» не существует. Существуют различные науки (например, математика, химия, физика, астрономия, история, социология и т.д.), каждая имеющая свой предмет и свой метод. Ни одна из отдельных наук не занимается вопросом — существует ли Бог? Поэтому, утверждать, будто наука доказала, что Бога нет — нелепо. Ни один настоящий ученый так сказать не может. Вопрос о Боге — вопрос философии и религии.
Философия (еще в лице Канта) доказала «недоказуемость» вопроса о Боге и передала его религии. «Научно доказанный атеизм» понадобился большевизму потому, что верой в атеизм многих не соблазнишь, а «научное доказательство» атеизма импонирует многим поверхностно образованным полу-интеллигентам и «широким» полуграмотным народным массам, идолопоклонствующим перед всякой «наукой».
Вера — шире и глубже практического человеческого разума. Вера — сложное синкретическое соединение ума, чувства и воли, направленное на познание идей, недоступных одному уму. Один ум не может доказать существования Божия, как одна точка опоры не может удержать купол здания. Вера в Бога есть проникновение в Него всем существом человека. Ум расчищает дорогу, доказывает свою ограниченность и показывает, что ничто не мешает вере в Бога; чистые сердцем — зрят Бога сердцем. Но решающее значение имеет подвиг религиозной воли.
Если человек хочет, чтобы Бог и Его правда были, он верит, что Бог есть. В этом случае, если человек не чувствует Бога, он стремится Его почувствовать. Узнав, что только «чистые сердцем Бога узрят» — он стремится очистить свое сердце аскетическими и молитвенными подвигами. Если человека, волей стремящегося к Богу, т.е. хотящего, чтобы Бог и Его закон были, смущают какие-либо затруднения разума, он стремится их преодолеть. Он ищет в своем уме и в своем сердце, в рассуждениях других и в религиозном опыте других — подтверждения своим чаяниям.
Если же человек не хочет, чтобы Бог и Его правда существовали, он стремится заглушать в себе как чувство Бога, так и мысли, которые могут оправдать веру в Бога. Он борется с рассуждениями других людей и опорочивает их религиозный опыт. И чем бессильнее он возразит теоретически, тем более он употребляет насилия над верующим. Такой человек верит, что Бога нет. При этом надо отличать два психологических типа людей. Одни обладают самостоятельной волей, а другие подчиняют свою волю чужой воле. Оба типа встречаются как среди атеистов, так и среди верующих в Бога. Большевизм использует слабовольных, но не они являются его апостолами.
Убежденный большевик — это тип злой, упорной, активной, деятельной воли, отрицающий (потому что не хотящий) Бога и Его правду. Отрицая Бога, он систематически отрицает все, что с Ним связано, все, что вытекает из Его признания.
Принципиальный, воинствующий волевой атеизм — основа, сущность, исходный пункт всей системы мировоззрения большевизма. Прежде всего из атеизма вытекает материализм. Атеизм всегда материалистичен. Понимая, что вульгарный материализм в настоящее время невозможно уже защищать, большевизм омолаживает и реставрирует его при помощи спорной диалектики Гегеля, в интерпретации Фейербаха и Маркса. Этот спорный и изуродованный диалектический метод большевизм постулирует, как непререкаемую истину.
Вера в Бога может быть трех родов: пантеизм, деизм и теизм. Наиболее глубоко обоснован теизм и, особенно, совершенный вид его — христианство. Поэтому наибольший пафос большевизма заключается в отрицании именно христианства.
Христианства нет без Церкви, а из всех христианских церквей истинная, а потому и самая совершенная — Церковь Православная. Поэтому большевизм с прогрессирующей злобой отрицает Бога, Христа, Церковь, Православие.
Можно не верить в Бога и Сатану, но нельзя отрицать наличие идей, связанных с этими понятиями. Активное богоборчество связано с идеей Сатаны. Если бы Сатана устраивал жизнь на земле, он не мог бы найти более лучшего способа, чем большевизм.
Отрицание Христа и Его правды — связаны с идеей Антихриста. Большевизм пронизан духом Антихриста. Чтобы яснее, отчетливее, глубже и правильнее понять сущность большевизма, который есть не что иное, как мировоззрение, диаметрально противоположное христианству, — следует ясно и отчетливо вспомнить и понять главные основы целостного, стройного, положительного христианского мировоззрения.
Абсолютная истина — или непознаваема, или может быть получена только через Откровение (т.е. открыта Богом).
Христос сказал о Себе и о Своем учении: «Я — есмь путь, истина и жизнь» и «Я и Отец — одно».
Слова Христа — Богооткровенные истины. Христос принес на землю учение о Боге Отце, о Себе, как о Сыне Божием, о Богочеловеке, Искупителе и Спасителе мира. Он принес учение — откровение об истине, о любви и о воле Божией.
Христос сказал, как надо жить на земле и для чего надо жить. Он дал смысл и цель человеческой жизни. Христос основал Церковь и обещал, что «врата ада не одолеют ее». Христос принес учение о царствии небесном, объяснил смысл совершающейся мировой истории, как борьбы Добра и Зла, и указал на катастрофический конец мировой истории, пришествие Антихриста и гибель его. Распятый и погребенный, Он воскрес их мертвых, победил Ад и Смерть, искупил грехи мира; затем вознесся на небо, послал Св. Духа-Утешителя и создал Свою Церковь на земле.
Церковь есть «Тело Христово», орган Св. Духа; Церковь есть духовно-душевно-телесный организм-организация, насажденная на земле Самим Богом, почему «врата Ада» и не одолеют ее. Ибо сказал Господь: «Без Меня не можете творить ничего» и «всякое растение, которое не Отец Мой небесный насадил — искоренится». Все остальное, т.е. то, что вне Церкви, а тем более — против нее, искоренится и погибнет.
Добро, по воле Божией, ведет к вечному блаженству (через временные страдания, необходимые для искупления грехов и очищающего опыта). Зло, по воле Божией, ведет к личным страданиям и к вечной смерти (хотя иногда и через временное, кажущееся торжество). Основа вечной и блаженной жизни есть Бог, который есть и Любовь. Отрицание Бога ведет к вечным мукам и смерти.
Человеку дана свободная воля и свободный путь опыта: как опытного Богопознания и жизни в любви, так и опытного отрицания Бога (Любви) и жизни без любви (без Бога). Для наследования вечной блаженной жизни в царствии небесном — необходимо прежде всего хотеть этого царства, а потому и исполнять волю Божию, которая есть истина, любовь и свобода.
Для уклонившихся от воли Божией (по своей свободной воле) и пожинающих плоды своего уклонения (страдания и смерть) — имеется средство к возвращению к воле Бога. Это средство — покаяние и вера в Спасителя.
Слова Христа: «Я есмь путь, истина и жизнь» — необычайно значительны и бездонно глубоки. «Путь» — значит метод, метод познания истины, метод, ведущий к вечной блаженной жизни в царстве небесном. На вопрос Пилата — «Что есть истина?» — ответ один, прямой, простой и ясный: истина есть Христос. Все, что говорил Христос, есть истина, абсолютная истина, открытая людям Богом. Мир создан для славы Божией, т.е. для славы истины, любви и свободы. Человек создан для вечной радости, вечного блаженства и вечного свободного творчества во славу Божию. Человеку предоставляется свобода выбора — быть или не быть участником божественного пира любви. Человек может выбирать между Добром и Злом для себя, но он не может и не смеет изменить воли Божией — абсолютной, незыблемой: во веки неизменный закон о вечном и абсолютном торжестве начал истины, любви и свободы.
Вот краткое и схематическое изложение основ положительного, стройного и законченного христианского мировоззрения. К жизни на основах этого мировоззрения и зовет Православная Церковь. Это христианское мировоззрение можно принимать или не принимать, его можно хотеть или не хотеть; Христу и Его святым можно верить или не верить; Христа и Его Церковь можно любить или быть к ним равнодушным, или их ненавидеть; со Христом можно соглашаться или не соглашаться; можно жить по Евангелию, по законам Божиим и можно отрицать их, не исполнять их и устанавливать иные, совсем противоположные Евангельским, заповеди и законы; можно содействовать Христу добровольно (к этому свободно и призывает Спаситель), и можно бороться с Ним и с Его делом, желая их уничтожить (т.е. содействовать делу Сатаны).
Большевизм отрицает все основы христианского мировоззрения, борется с ним, желает его уничтожения и установления своих законов, насильственно обязательных для всех. Таким образом, большевизм прежде всего уничтожает свободу, ту свободу, которую христианство ставит выше всех благ. Ведь вся проблема Зла упирается в проблему свободы. Всемогущий Бог мог, ведь, сотворить людей только добрыми. Но тогда у них не было бы свободы воли… Свобода, собственно говоря, может быть только у Творца. У сотворенного же, у твари свободы нет. Бог дал твари, сотворенному человеку, — свободную волю, чем уподобил творение — Творцу. Воистину человек создан по образу и подобию Божию — свободным.
Далее, большевизм отрицает абсолютную истину. Но в этом отрицании он запутывается в противоречиях. Ибо вполне законно спросить, — к какому типу суждений следует отнести утверждение «нет ничего абсолютного»: к абсолютным, или относительным? Если к абсолютным, то абсолют есть, а если к относительным, то абсолют может быть. (Это, между прочим, напоминает спор Рудина с Пигасовым об убеждениях, у Тургенева).
Отрицая Бога, Христа, Церковь, Откровение — большевизм устанавливает свои законы происхождения мира, его развития, его прогресса, исходя из веры в слепую материю, развивающуюся по законам, которых никто не устанавливал, создающую планы своего развития, которых никто не намечал, порождающую смысл из бессмыслицы. И только относительно цели — большевизм не решается утверждать что-нибудь определенное, так как само понятие «цель» требует какого-то предварительного сознания, устанавливающего цель. Поэтому большевизм часто заменяет понятие цели понятиями задач и заданий, встающих перед человечеством на его «историческом пути».
«Путь» Христа (т.е. метод познания истины) большевизм заменяет методом своей извращенной диалектики, которая ведет к «дурной бесконечности» познания относительной истины. Бог есть любовь. И основа христианской жизни есть любовь. Но в большевизме совершенно нет понятия «любви». Зато чрезвычайно отчетливо развито понятие «ненависти». Без классовой ненависти не может быть никакого развития большевистского общества.
Большевизм отрицает, как басни, учение Христа о Царстве Небесном и заменяет его учением о «земном рае» будущего коммунистического общественного строя. Абсолютизируя свой «земной рай» на подобие христианского Царства Небесного, большевизм строит нелепейшую иерархию ценностей, во главе которой с религиозным фанатизмом он ставит эту «цель» (земной рай без Бога). Все, что содействует осуществлению этой цели — хорошо, этично, есть добро; все, что препятствует ей — не хорошо, не этично, есть зло. Цель, конечно, оправдывает все средства. Рабство, насилие, террор, пытки, ложь, обман, соблазн — все хорошо, если содействует приближению цели. Эта циничная готтентотская мораль носит название «утилитарной коммунистической этики».
«Рай на земле без Бога» есть ни что иное, как подлинный Ад на земле. В нем царствуют: рабство, ложь, страдания. Человек, сотворенный по образу и подобию Божию, — превращается в дрессированного скота; недостижимый идеал дрессировки — полная механизация.
Государственно-организованная ложь есть новое явление в истории. Оно изобретено большевизмом. Ложь возведена в основной принцип жизни. Она узаконена, оправдана, освящена. Не случайно большевизм так любит слово «правда». И недаром слово «советская правда» — стало синонимом лжи.
В большевизме все основные понятия жизни представляют собою ложь: так например, слово «советы» есть ложь, ибо никакого совещания в «советах» быть не может; слово «выборы» есть ложь, ибо никаких выборов не может быть там, где имеется всего один список блока «коммунистов с беспартийными»; слово «блок» тоже ложь, ибо блок предполагает отсутствие насилия. «Уничтожение капитализма» есть ложь, ибо означает наихудший вид так называемого, «государственного капитализма». Уничтожение «эксплуатации человека человеком» есть ложь, ибо означает эксплуатацию человека государством. «Свобода» означает рабство, «зажиточная жизнь» — нищету; «радостная жизнь» — необычайную скорбь; «свобода религии» — ее порабощение духовное и т.д. и т.д.
Большевизм — жуток и страшен.
Использование власти для насилия — безмерное преступление. Использование же государственной власти для духовного насилия — воистину замысел Антихриста.
Уничтожение веры в Бога, во Христа, в Церковь — вот основная задача большевизма. Основная, ибо без уничтожения этой веры невозможно окончательное торжество большевизма во всем мире. Уничтожение веры в Бога и Его правды на земле, — есть цель Сатаны и Антихриста. Если на земле будет уничтожена, искоренена вера в Бога и в Его правду, вера во Христа и Его Церковь, — тогда земля превратится в подлинный земной Ад, который будет называться «земным раем».
Чтобы уничтожить веру в Бога, во Христа и в Церковь, большевизм употребляет следующие дьявольски жестокие и хитрые приемы: он убивает, физически уничтожает тех, кто не хочет и не может отречься от Бога, Христа, Церкви; он терроризирует и заставляет невыразимыми пытками (физическими и нравственными) отречься тех, кто малодушен и слаб. Пытки, употребляемые большевизмом, превзошли все известные пытки в истории. Удушают по несколько раз, приводя каждый раз в чувство задушенного человека; пытают маленьких детей на глазах родителей. Часто жертвы умоляют палачей о смерти. «Убить всегда успеем» — цинично отвечают палачи, — «но нам надо сначала заставить вас сказать и сделать то, что нам нужно». Большевизм не удовлетворяется физическим рабством; ему нужно рабство духовное. «Отмена смертной казни» в СССР — есть величайшая ложь, обман и издевательство. Отмена смертной казни лишает жертву последней надежды на милость палача — смерть. Слабовольных, невежд, детей большевизм «убеждает» своей лживой пропагандой или соблазняет различными приманками. Система соблазнов развита до виртуозности: соблазняют ученых, писателей, артистов — славой, богатством, почетом, «сталинскими премиями»; соблазняют крестьян, рабочих, солдат, девушек и юношей — отличиями, званиями, орденами, портретами в газетах и т.п. побрякушками, играя на систематически воспитанном чувстве тщеславия.
Но самое страшное, самое огромное «достижение» большевизма, самая жуткая его временная победа — это проникновение в Церковь. Пока Православная Церковь (самый сильный, непобедимый враг большевизма) была в СССР гонима — она была свята и непорочна. Гонения только усиливали и очищали Церковь, как это было за ее двухтысячелетнюю историю. Количество «церковных дел» (т.е. осужденных по церковным делам) неизменно росло. В 1932 г. население концлагерей больше чем на 20 проц. было заполнено гонимыми за веру. Появились подлинно святые мученики и великомученики.
Православная Церковь с 1925 г. приняла последний завет св. патриарха Тихона («зову с собой на страдания») и пошла на массовое мученичество.
Первой изменой, первым роковым деянием, предавшим Православную Церковь — была «декларация» митрополита Сергия в 1927 году, где «радость и горести» советской, богоборческой, антихристовой, анафемствованной св. патриархом Тихоном власти — признавались «радостями и горестями» Правосл. Церкви; где митр. Сергий предлагал вынести этой власти всенародную благодарность «за внимание к нуждам православного населения». За это митр. Сергий получил «патриарший престол» советского патриарха. После его смерти, вторым «патриархом» стал Алексий Симанский, тот самый, участие которого (тогда еще епископа) в Сергиевском Синоде 1927 г. дискредитировало в глазах истинно-православных людей весь Синод. В ответ на такие «деяния» советских патриархов — православная Церковь в СССР застонала в расколе.
Теперь в СССР две церкви: одна — мученическая, гонимая, тайная, катакомбная и другая — орденоносная, официальная, советская. В прекрасной статье «С.П.» (Париж, 1947 г.) «О церкви в СССР» автор пишет: «Православие, подчиненное Советам и ставшее орудием мирового антихристианского соблазна — есть не православие, а соблазнительная ересь, — антихристианство, облекшееся в разодранные ризы исторического православия». Как это ни страшно, а с этим следует согласиться.
В «Православной Руси» была напечатана статья «Голос нового эмигранта», г. Г-кина, где автор пишет: «Сейчас, как никогда, нужны Минины и Пожарские от духовенства, которые, не дрогнув, пошли бы сами и повели за собой народ, если это будет нужно, на Голгофу во славу Христову. И народ пойдет за такими пастырями, без колебаний, без сомнений, ибо почва готова». Заключается эта замечательная статья горячими словами: «Вот почему сейчас главный наш враг не коммунизм, а духовенство, перешедшее к нему на службу, ибо творит поистине каиново дело.»
С этими словами тоже следует согласиться.
Воистину, духовенство, перешедшее на службу к явным слугам антихриста — творит каиново и иудино дело. «Ересь антихристующих», если так можно выразиться, захватывает широкие круги и заграничного духовенства. Чрезвычайно характерно, что некоторые архипастыри (напр. Епископ Иоанн Шаховской в Америке) говорят, что они «только духовно» приняли Московского (т.е. Советского) патриарха, «при условии полной автономии».
Какая нелепость, какая слепота духовная!
Да ведь Антихристу только духовное признание и надо. Вспомним замечательный образ Антихриста в «Трех разговорах» В. Соловьева (краткая повесть об Антихристе).
Преподобный Серафим Саровский предсказывал, что в последнее время будут соблазненные епископы.
Такое время наступило.
Многие епископы в СССР и здесь, за рубежом, подчинились антихристовой власти. Одни — страха ради иудейска, другие — соблазнились «подвигом святой лжи» и «сугубым мученичеством Советского патриарха», признали его «только духовно»… Слава Богу, что в СССР есть истинная православная катакомбная Церковь, а за рубежом — есть Русская Зарубежная Церковь, возглавляемая мудрым и чистым митрополитом Анастасием.
Епископ Дамаскин (викарий Черниговский), замученный советской властью, в одном из своих замечательных посланий, обличавших иудины деяния митр. Сергия, говоря о «печатях антихриста», дал такое их толкование: «печать на лоб» — означает признание Антихриста свободно, добровольно, по убеждению; «печать на руку» — подчинение Антихристу «страха ради иудейска» или по другим каким-либо соображениям компромиссного порядка.
В настоящее время явный, цинично-откровенный дух антихриста проявляется в большевизме и он кладет свои печати на лбы и на руки окружающих. Как много уже опечатанных, «запечатленных » рук! И как много этих рук принадлежат духовенству… Вспоминаются горькие пророчества о последних временах Самого Спасителя: «соблазнятся даже избранные». «Но Сын Человеческий, пришед, обрящет ли веру на земле?» (Лук. 18,8). «Если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть. Но ради избранных сократятся те дни».
Наше тяжкое, мучительное, лукавое время похоже на преддверие конца. Мир, может быть, при смерти. Будет ли отсрочка? Помилует ли Господь? Отложит ли конец? Услышит ли и исполнит ли мольбы избранных? Или отнесется к этим молитвам, как отнесся к молитве о Чаше Своего Возлюбленного Сына? Мы не знаем. Но поведение христианина должно быть одинаково в обоих случаях. И всякая мольба должна кончаться словами: «Да будет воля Твоя, Господи», и «чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити?»
Глубоко не правы те, именующие себя «реалистами-политиками», которые утверждают, что апокалиптические настроения парализуют силы для борьбы. Наоборот, у истинного христианина эти настроения удесятеряют силы. Какова должна быть в настоящее время борьба со злом у христианина? Большевизм есть величайшее, универсальное мировое, растущее зло, — зло антихристова духа. Равнодушно к этому злу относиться ни один христианин не может и не должен.

Девизом борьбы должно быть: «За Христову Церковь».

Церковь — это непобедимая крепость. Церковь — это корабль спасения среди океанской бури. Церковь — это единственное Растение на земле, которое насадил Сам Господь, и которое, поэтому, никогда не искоренится. Церковь — это такое здание, которое не только никакие атомные бомбы, но и силы Ада никогда не разрушат и не одолеют. Церковь — это столп и утверждение истины. Церковь — это новый Иерусалим. Церковь — это уголок рая на земле. Церковь — это преддверие вечного Царства Небесного.
«Не бойся, малое стадо», вверяй себя Пастырю Доброму — Христу. «Восклоните головы ваши, ибо близко избавление ваше». «Да не смущается сердце ваше». «Терпением вашим стяжите души ваша». Помните, что ничего страшного на земле нет, кроме греха. Помните, что Бог есть Любовь, и что Он Всемогущ. А потому смело идите в бой. С нами Бог!
Борьба «за Христову Церковь» — вовсе не означает борьбы за «спасение Церкви». «Я — спасаю Церковь» — говорил в 1927 г. митр. Сергий. «Спасает Церковь» теперь патриарх Алексий и присные его. «Спасают Церковь» — те, кто не верит, или забыл, или сомневается в словах Спасителя: «Созижду Церковь Мою и врата ада не одолеют ее». Не Церковь мы должны спасать, а самих себя и ближних. Спасение возможно только в Церкви, только через Церковь.
«За Христову Церковь» — это исповедание перед всем миром и перед всеми силами Зла, перед лицом самого Антихриста, что мы не за него (ни духовно, ни физически), а за Церковь Христову.
«За Церковь Христову» — это значит «без всякого страха», это значит — «с душевным покоем», который потерян всем миром; «за Церковь Христову» — это значит за истину, за любовь, за свободу и против лжи, ненависти и рабства.
Умереть за Христову Церковь — это значит воскреснуть для вечной радости в Царстве Небесном. Борьба за Церковь — есть борьба за правду на земле.

Что случилось в мире?

Что случилось с Родиной нашей — нашей Св. Русью?

Заполонили мир «бесы».

Как глубоко и тонко понял природу этих «бесов» Достоевский. Они, главным образом, набросились на нашу Родину — на Св. Русь. Ибо «где святость, там и нечисть».
Одержимая этими «бесами», подобно Гадаринскому бесноватому, мучается наша Мать Россия. Корчит ее несчастную и бьет о камни и железо. Весь лик ее в крови и все суставы переломаны пытками. Одежды ее разорваны и нагое тело — грязно и покрыто струпами. Одержимая — как пьяная. Конвульсии и судороги похожи на бесстыдные движения. Непотребная, хмельная, горькой отравой опьяненная, лежит наша Родина-Мать.
Но мы не будем хамами.
Любовью и состраданием движимые, мы не заметим соблазнительной грязи, мы не осудим ее, а пожалеем. И еще вспомним, что и мы виноваты в ее грехах. Вспомним, что и мы когда-то осуждали Православную Императорскую Россию, нашу Родину-Мать. Мы ее тогда не любили, не жалели. И содействовали словом, делом и помышлениями, вольно и невольно ее падению.
Гениальный русский философ проф. С. А. Аскольдов, в своем замечательном исследовании («О связи Добра и Зла». «Христианская Мысль», Киев, 1916 г.), научил нас разбираться в тех трагических случаях жизни, когда мы должны выбирать между двумя комплексами, из которых каждый представляет собою органическую связь Добра и Зла.
Самодержавие — представляло собою первичное (связанное с абсолютом) добро, великое добро, органически слитое со второстепенным (гуманистическим) злом.
Революция же соблазнила второстепенным (гуманистическим) добром, органически слитым с первичным (сатанинским) злом.
Роковая ошибка свержения самодержавия заключалась в том, что во имя второстепенного добра было уничтожено первостепенное, первичное, великое добро, а на место уничтоженного второстепенного зла — было поставлено зло первостепенное.
Вспомнив свои ошибки, грехи и преступления, мы прежде всего должны очистить себя покаянием, со смирением понести свой крест — нашу судьбу, посланную Богом. Очистившись покаянием и облегчивши себя смирением, мы должны приступить к служению нашей Родине. Ее надо спасать. Не одежды, не тело, и даже не душу ее надо спасать, а надо спасать ее дух, т.е. то, что питает душу.
Много людей теперь и говорят, и пишут, и работают для спасения Родины. Но подавляющее большинство — или хотят чистое дело сделать грязными руками, или делают не то, что нужно, не самое главное. Спасают красивые русские одежды, спасают тело России, иногда даже заботятся о спасении души России, но о духе России мало кто даже задумывается.
Что же надо делать?
Если наш девиз будет «За Церковь Христову», то к нему смело надо прибавить «и за Родину». Но только надо всегда помнить, что Церковь — выше Родины. Если будет наоборот —Родина будет на первом месте, а Церковь на втором — тогда все пойдет прахом.
Белое движение было героическим, но не было подвижничеством. Родина была в «Белом движении» — на первом плане, а Церковь на втором. То же происходит и теперь. Извращается иерархия ценностей, спутываются понятия духовного с душевным, религиозного с эстетическим; Родина стоит на первом плане, а Церковь — на втором.
«Мы признаем Церковь, Мы ее высоко ценим», — говорят солидаристы. Но Церковь мало только «признавать», или вежливо снимать перед нею шляпу. В Церкви надо жить. Надо питаться духовно ее таинствами. Надо дышать ароматом Св. Духа. И еще: надо бороться с атеизмом.
Мне пришлось не однажды слышать высокие оценки нравственной личности некоторых деятелей и борцов за освобождение России, «горячих патриотов», которые оказывались… атеистами.
Надо понять, что атеизм есть величайший грех и величайшее преступление. Последовательный атеист должен быть материалистом и большевиком. Надо понять, что «если Бога нет», то действительно — «все позволено» (Достоевский). И социальная проблема — есть прежде всего проблема религиозная. В борьбе с большевизмом христианин должен проявлять святой гнев, святую ненависть и святое негодование против самой идеи большевизма, идущей от врага Бога и человека — дьявола; но, в процессе конкретной борьбы, прежде всего должен возгревать в своей душе огонь любви и жалости к тем людям, которые, как несчастные бесноватые, заражены идеей большевизма. Таких большинство. Их можно и должно спасать проповедью христианской любви, проповедью не только словом, но и делом.
Можно и должно спорить. Надлежит быть и разделениям. Могут быть и противные мнения. Но в основе этих споров должны быть ревность к истине и к любви.
По поводу смерти своего идеологического противника — К. Аксакова, Герцен когда-то написал некролог, в котором между прочим сказал: «Рано умер Хомяков, еще раньше Константин Аксаков. Больно людям, близко знавшим их, сознавать, что уже нет больше этих противников, которые были нам ближе многих своих. Мы, как Янус, смотрели в разные стороны, тогда как сердце у нас билось одно».
Какой прекрасный пример не только терпимости, но и любви к идеологическим противникам мы находим в этих словах. Как хотелось бы, чтобы все православные русские люди, истинные патриоты, поняли, что у нас бьется одно, православное, русское сердце.
Чем мы будет ближе к истинной Православной Церкви, чем мы будем больше и глубже жить и дышать духовным ароматом церковности — тем будем ближе друг к другу, согласно мысли Аввы Дорофея: «Чем люди ближе к Богу и истине, тем они ближе между собою».

(статья перепечатана из «Владимирского сборника статей», литературного приложения к «Владимирскому национальному календарю на 1955 г.», изд. Общества св. Князя Владимира, 1954; стр. 142-154)