Из речи Рудольфа Гесса на Имперском крестьянском съезде в Госларе 29 ноября 1936 г.

Мы знаем, что большевизм больше всего ненавидит новую Германию, что он с ветхозаветной ненавистью смотрит на страну, которая некогда казалась ему созревшим плодом, а под руководством Адольфа Гитлера обрела полный иммунитет против его яда, — на страну, которая стала центром всемирного антибольшевистского движения. В Коминтерне знают, что если бы не пришёл Адольф Гитлер со своим национал-социализмом, не возникла бы его новая Германия и власть Коминтерна распространилась бы сегодня от Владивостока до Атлантики и Средиземного моря. Но тем больше наша убеждённость в том, что все помыслы и желания Коминтерна и стоящих за ним сил направлены на то, чтобы однажды сокрушить этот германский бастион и превратить его в зону большевистских ужасов.

Нет предела нашей благодарности Фюреру за то, что он уменьшил эту серьёзную угрозу нации актом всемирно-исторического значения, заключив несколько дней назад «Антикоминтерновский пакт» с великой державой Востока, Японией. Япония тоже осознала всё значение разлагающей народы деятельности Коминтерна. Две нации нашли друг друга на почве общего интереса: защиты от опасности, которая угрожает им обеим.

События в Испании показали миру, какую опасность влечёт за собой деятельность Коминтерна не только для затронутого ею государства, но и для мира между нациями. Поэтому заключение пакта для совместной и эффективной обороны против деятельности Коминтерна — это важный вклад в обеспечение мира.

За границей Германию упрекают в том, что она стремится к «разделению народов по противоборствующим формам правления». Мы не хотим никакого разделения народов, мы — за соединение народов независимо от форм правления.

Мы — за соединение народов для защиты от тех, кто слишком часто объявляет о своих намерениях огнём и мечём развязать гражданскую войну в других народах и слишком часто доказывает на живом объекте, сколь серьёзны эти намерения.

Мы — за соединение народов против преступников, которые сознательно заражают народы ядовитыми бациллами. Я говорю: «преступников» — потому что и в Советской России большевистским является не народ сам по себе: это еврейская клика с помощью террора надела на народ смирительную рубашку большевизма. Поэтому мы более всего сожалеем о том, что нам приходится направлять наши оборонительные меры и против народа, который преступники поставили на службу своим тёмным целям.

Мы не спрашиваем о форме правления народов, которые из чувства самосохранения вместе противостоят мировой чуме, мы не спрашиваем о том, авторитарная эта форма правления или демократическая. Мы не думаем о том, чтобы даже только рекомендовать нашу форму правления другим народам, не говоря уже о том, чтобы попытаться ввести её у них.

Но мы знаем о намерении Коминтерна силой навязать форму правления или государства, с которыми он связан корнями, другим народам. И мы хотим, чтобы народы вместе противостояли этой попытке вмешательства в их внутренние дела, попытке силой отнять у них право на самоопределение.

Можно ли называть это желание совместной обороны «нетерпимостью»? С таким же успехом можно было бы называть «нетерпимостью» противостояние граждан государств людям из их рядов, которые организовались, чтобы вламываться к своим согражданам, совершать поджоги, грабежи и убийства, насиловать женщин, мучить детей; с таким же правом можно было бы назвать «нетерпимыми» законы о защите общества, полицейские меры.

На нас обижаются в остальном мире за то, что заключён союз между государствами, которые действительно осознали опасность Коминтерна и имеющихся в его распоряжении средств. Должны ли мы потому, что другие страны, несмотря на пример Испании, ещё не осознают эту опасность и отстраняются от руки, которую им снова и снова протягивают, отказаться от заключения оборонительных союзов?

Ожидают ли от нас, что мы позволим осуществиться угрозе, которую видим, потому что другие её не видят?

Лорд Китченер сказал за несколько лет до Мировой войны одному немецкому офицеру, ныне профессору геополитики, что он предвидит грядущую катастрофу Мировой войны, но считает её неотвратимой, потому что ни у одной из сторон нет дальновидных и энергичных государственных деятелей, которые могли бы её предотвратить.

В нынешнем мире есть несколько государственных деятелей, достаточно дальновидных и энергичных, способных сделать всё, чтобы отвратить от своих народов грозящую им опасность — опасность утонуть в хаосе мирового большевизма. Они не дадут своим народам «оступиться» в катастрофу, как государственные деятели 1914 года.

Пусть мир сегодня ещё относится к этим государственным деятелям с подозрением, — мы убеждены, что придёт время, и он скажет им «спасибо». Мы, немцы, благодарны, прежде всего, нашему Вождю за то, что его заботы и действия позволяют нам чувствовать себя в безопасности в нашей Германии.