О поджоге Рейхстага

"Что мы, собственно, знаем о поджоге Рейхстага?

Ответ: как ни странно, все. В 1960 году западногерманский чиновник Фритц Тобиас опубликовал книгу Der Reichstagsbrand, которую можно рекомендовать как одну из немногих в мире книг, не оставляющей вопросов — остаются лишь уточнения, а вопросов не остается. Книга доступна в интернете и переведена на английский.

Ниже — краткая выжимка.

27 февраля 1933 года около 9:03 вечера Ганс Флотер, студент-теолог, шел мимо Рейхстага, когда он услышал звук разбитого стекла и увидел человека, который лез внутрь через разбитое окно. В руке у человека студент заметил пылающий факел.

Тотчас Ганс побежал за полицейским. Полицейский, Карл Буверт, студенту не поверил и побежал смотреть своими глазами; бежать было недалеко. Буверт увидел разбитое окно, отблески пламени, силуэт поджигателя — и выстрелил.

Немцы — люди дисциплинированные, в разбитое окно никто не решился залезть: Рейхстаг все-таки. Пока искали ключи и отпирали двери, прошло минут десять.

В 9:22, меньше чем через 20 минут после начала тревоги, инспектор Скрановиц и трое полицейских вбежали внутрь. Они насчитали около 25 очагов возгорания, большинство из которых уже погасли (где-то сгорела корзинка для бумаг, где-то погасла растопка, разложенная прямо на полу), но некоторые, занавеси в ресторане или зал заседаний, напротив, горели очень хорошо. (Зал заседаний потом сгорел полностью, его венчал стеклянный купол, и когда он треснул от огня, зал превратился в гигантский камин с прекрасной тягой.)

Так как здание было заперто и злоумышленник, проникший в него через разбитое окно, очевидно не мог убежать, полицейские бросились все обыскивать и действительно вскоре обнаружили молодого, обнаженного по пояс (в Берлине в эту ночь было минус 30) человека. Скрановиц заорал: «Ты зачем это сделал?» Человек ответил: «Из протеста».

Полуголого человека, пойманного в здании (рубашку он снял, чтобы употребить ее на поджог), звали Маринус ван дер Люббе, он был бывший голландский коммунист. Его потащили в полицейский участок; туда же набилось все начальство, и ван дер Люббе, одетый в слишком короткие штаны и закутанный, из человеколюбия, в плед (напомню про минус тридцать), принялся рассказывать о том, как он поджег Рейхстаг, чтобы вдохновить германских рабочих на борьбу против кровавого фашизма.

Ван дер Люббе был классический левый псих. Физически сильный, волевой, с типичными прорехами в коммунистическом самообразовании; в коммунистическую партию он вступил, но вышел из нее, оттого что партийные шишки диктовали рабочим. Жуткий инцидент (приятели в шутку надели ему на голову мешок из-под негашеной извести, и остатки извести чуть не выели ему глаза) оставил его с жалкой пенсией по инвалидности (7 гульденов), из-за чего у него появилась привычка время от времени забрасывать камнями офисы системы соцобеспечения, регулярно попадая за это в тюрьму. Пенсию он употребил на странствия по всей Европе.

Ван дер Люббе хотел добраться до Китая через советский Тифлис, намеревался переплыть Ла-Манш (кстати, был недурной пловец и вполне смог бы), но тут услышал о приходе нацистов к власти в Германии и вместо этого поджег Рейхстаг.

Вообще-то Маринус ничего поджигать не собирался: просто, услышав во время своих странствий о приходе национал-социалистов к власти в Германии, он срочно отправился спасать германских рабочих от коричневой диктатуры, как всегда, автостопом. И вот, добравшись до Германии и в каждом городе призывая рабочих выйти с ним на улицу и свергнуть проклятых капиталистов, Маринус с изумлением обнаружил, что немецкие рабочие почему-то не идут за ним: из чего он вывел, что если он сожжет Рейхстаг, то они все сразу поднимутся и пойдут.

Поняв, что немцы без его руководства и направляющего света сами не справятся, наш голландский Данко сразу приступил к действиям. Он купил в лавке спички и растопку (тут надо напомнить, что в те времена газового отопления не было и в лавках продавались не только спички, но и растопка — пропитанный маслом хворост), причем трогательно просил ту, что «с красным пламенем на обертке». На три гульдена — а именно столько у него оставалось от пенсии — много не купишь, и, как мы помним, на растопку наш Данко употребил еще и собственную рубашку.

Он не сразу начал с Рейхстага: 25-го поджег для разминки сразу три общественных здания, включая, разумеется, объект давней привязанности — офис социального обеспечения в одном из рабочих пригородов. Однако все они были потушены, причем в одном случае проживавший в подвале инженер, затоптавший пожар, даже не сообщил ничего полиции.

В ночь на 27-е ван дер Люббе ничего не поджег, потому что провел ночь в полицейском участке, но не под арестом, а по собственному желанию: напомню, что у него было три гульдена — половина его пенсии, присланной ему друзьями, которые он истратил на спички с хворостом. На ночлег не осталось: он явился вполицию, как иностранец, подлежавший регистрации, и по собственной просьбе провел ночь в камере.

Полицейские наотрез отказывались верить, что ван дер Люббе один за двадцать минут наплодил столько очагов возгорания: но Маринус, у которого, как компенсация плохого зрения, развилось потрясающее чувство пространственной ориентации, тут же вычертил им на бумаге план комнат, по которым он шел, а впоследствии с гироскопической точностью провел полицейских путем, которым он следовал, объясняя, где и что поджигал: полицейские с изумлением убедились, что, да, голландский Герострат действовал один.

Впрочем, были-таки несколько человек, которые в отличие от полицейских сразу и бесповоротно поверили в логику ван дер Люббе и в то, что поджог должен был вызвать всеобщее восстание коммунистов: это были Гитлер, Геринг и Геббельс.

Гитлер в тут ночь ужинал у Геббельса. Когда Геббельсу позвонили с известием о поджоге, Геббельс после первого звонка решил, что это шутка, и бросил трубку. Ему перезвонили еще, тогда он понял, что это не шутка, а коммунистический заговор, и вместе с фюрером помчался к Рейхстагу.

Первым на место, однако, прибыл Геринг, бывший на тот момент спикером Рейхстага. Ему сообщили, что последними Рейхстаг покинули два депутата-коммуниста, Торглер и Кенин. Ага! Стало быть, они и подожгли.

Очагов возгорания была масса: Геринг наотрез отказался верить, что поджигатель был один. Но как быть с тем, что двери закрыты? Тут Геринг вспомнил о подземном ходе, представлявшем собой узкий коридор длиной 200 м, ведший из Рейхстага в бойлерную (архитектор Валло построил бойлерную отдельно, чтобы в здании не было открытых источников огня). Ага! Стало быть, депутаты-коммунисты, хорошо знакомые со зданием, прошли через подземный ход, подожгли Рейхстаг и убежали, а голландец, со зданием не знакомый, заплутал!

В участок заявился один из нацистских депутатов, Бертольд Карване: он рассказал, что Эрнст Торглер весь день о чем-то подозрительно совещался. Ему дали посмотреть на ван дер Люббе, и Карване заявил: да, вот именно с этим голландцем он и совещался!

В тот же вечер начались аресты по спискам, подготовленным еще прошлым правительством (там было два списка, коммунистов и нацистов). Полиция опубликовала в газетах портрет ван дер Люббе с обещанием 20 тыс. марок тому, кто выдаст сообщников. Официант какой-то пивной, которому очень хотелось 20 тыс. марок, позвонил и сообщил, что видел ван дер Люббе в компании с тремя подозрительными «русскими». За «русскими» приехали, и те попытались бежать, а когда были задержаны, предъявили фальшивые паспорта. Это были болгары Танев, Попов и Димитров — глава западноевропейской секции Коминтерна, о чем немцы не знали до самого конца процесса.

Ван дер Люббе, который не отрицал своей вины, приговорили к смерти, а остальных четырех — болгар и Торглера — оправдали.