Военный террор коммунистов

По книге Иоахима Гофмана. Сталинская истребительная война (1941-1945 годы). http://hedrook.vho.org/rus/library.htm
Планирование, осуществление, документы.

Joachim Hoffmann. Stalins Vernichtungskrieg 1941-1945.
F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH, München, 1998.
Москва, 2006.

МИФ О МАССОВЫХ ПАТРИОТИЗМЕ И СОЗНАТЕЛЬНОМ ГЕРОИЗМЕ СОВЕТСКИХ ВОИНОВ

ОТКУДА ИМ БЫЛО ВЗЯТЬСЯ?

Цель принижения героизма советских воинов не ставится...

Как конкретно это должно было осуществляться, было продемонстрировано, когда 26 июня 1941 г. в 131-й механизированной дивизии один красноармеец за невыполнение незначительного приказа был заколот штыком на виду у всех. "Так нужно поступать со всеми изменниками родины", - гласил призыв приказного характера.[8]

Черчилль сослался на статистическое исследование профессора Заролеа (Sarolea), согласно которому большевистские "диктаторы" только до 1924 г. убили: "28 епископов, 1219 священников, 6000 профессоров и преподавателей, 9000 докторов, 12950 помещиков, 54000 офицеров, 70000 полицейских, 193290 рабочих, 260000 солдат, 355250 представителей интеллигенции и предпринимателей, 815000 крестьян". "Эти цифры, - пишет Черчилль, - подтверждены м-ром Герншоу (Hearnshaw) из Королевского колледжа в Лондоне в его блестящем введении к книге "Обзор социализма" (A Survey of Socialism). Они, разумеется, не учитывают огромных потерь русского населения в человеческих жизнях, которые погибли в результате голода."[5]

в период насильственной коллективизации сельского хозяйства с 1929 г. и в ходе тщательно запланированного и организованного в этой связи "голодного холокоста" 1932-33 гг., замалчиваемого геноцида против украинского народа, согласно схожим оценкам и демографическим исследованиям, было уничтожено 7-10 миллионов человек.[6] Начатые уже в начале 30-х годов массовые расстрелы так называемых "врагов народа", увенчавшиеся лихорадочным бредом "Большой чистки" 1937-39 гг., лишили жизни еще 5-7 миллионов человек.[7]

В сталинский период, по данным председателя российской комиссии по реабилитации жертв политических репрессий Яковлева, было "расстреляно или повешено, распято или заморожено" не менее 200000 священников и монахов различных конфессий.[8] Около миллиона человек погибли вследствие аннексии Восточной Польши и прибалтийских республик в 1939-41 гг. Жертвами последовавших по приказу Сталина сразу же после начала войны в 1941 г. расстрелов всех лиц, подозреваемых в шпионаже, и предпринятой органами НКВД по его указанию резни политзаключенных перед отступлением стало бесчисленное количество людей - по данным следственной комиссии американского Конгресса во главе с членом Палаты представителей Чарльзом Керстеном (Kersten), 80000-100000 только на Украине.[9]

"По Советскому Союзу рассеяно более 100000 неотмеченных массовых захоронений, - пишет украинский исследователь Царынник, - вся страна построена на костях", в каждом отдельном городе и в каждой отдельной местности имелись свои "массовые захоронения".[15] На Украине только под Быковней, в Дарницком лесу и в Белгородке близ Киева были найдены останки 200000-300000 мужчин, женщин и детей, городские кладбища Киева были заполнены расстрелянными. Массовые захоронения были обнаружены под Днепропетровском, Харьковом (Пятихатка, плановый квадрат 6, еврейское кладбище),[16]

Житомиром, Одессой, Полтавой, Винницей, Донецком, если назвать лишь некоторые заметные места. В Белоруссии в массовых захоронениях под Куропатами, неподалеку от Минска, погребены предположительно 102000 жертв, в целом в окрестностях Минска - 270000. По России назовем Смоленск и Катынь (лес Козьи Горы), куда с 1935 г. конвейером транспортировались трупы 50000 расстрелянных,[17] по Уралу - Свердловск и Горы. Согласно Нобелевскому лауреату Сахарову, на Урале нет ни одного райцентра без массовых захоронений - и так обстоит дело не только там. В заброшенных шахтах под Лысой Горой близ Челябинска в 30-х годах исчезли трупы 300000 расстрелянных мужчин, женщин и детей.[18]

Только в концлагерях Колымы из-за ужасных жизненных условий при температурах до -60° погибли не менее трех миллионов человек.

... приказу № 001919 Ставки Верховного Главнокомандования, подписанному, видимо, 12 сентября 1941 г. Сталиным и начальником Генерального штаба, маршалом Советского Союза Шапошниковым, где содержится разоблачительный пассаж. "На всех фронтах, - говорится здесь, - имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу врагу и при первом же соприкосновении бросают свое оружие и тянут за собой других... тогда как число стойких командиров и комиссаров не очень велико".[23]

http://lib.rus.ec/b/122374/read Уже к концу июля 1941 г. поток военнопленных превысил возможности вермахта по их охране и содержанию.

25 июля 41-го года был издан приказ генерал-квартирмейстера № 11/4590, в соответствии с которым началось массовое освобождение пленных ряда национальностей (украинцев, белорусов, прибалтов). За время действия этого приказа, т.е. до 13 ноября 1941 г., было распушено по домам 318 770 бывших красноармейцев (главным образом украинцев — 277 761 человек) [35, с. 334].

Вывод — из действующей армии бесследно «убыло» по меньшей мере 6,4 млн человек.

Тем не менее наша оценка (6,4 млн.) не противоречит тем цифрам, что были названы выше:

— 3,8 млн. человек взято немцами в плен;

— 1,0—1,5 млн. дезертиров уклонились и от фронта и от плена.

Разница (6,4—3,8—1,5), то есть миллион людей, — это, как ни страшно такое писать, раненые, брошенные при паническом бегстве, и неучтенные в донесениях с фронта убитые.

35. «Гриф секретности снят». Статистическое исследование./Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993. http://lib.rus.ec/b/122374/read

После того, как в июле 1942 г. на южном участке наметилась угроза прорыва немецких наступающих соединений вглубь страны и в немецких документах уже пошла речь о "паническом" и "диком бегстве" советских войск, Сталин в качестве народного комиссара обороны 28 июля 1942 г. издал приказ № 227,[28] практически - еще одно ужесточение приказа № 270 от 16 августа 1941 г. Недвусмысленными словами напоминалось теперь о требовании ликвидировать на месте или передавать для осуждения военному трибуналу "изменников родины", сдающихся врагу или предающихся бегству от него, "паникеров и трусов

К середине августа 1941 г. в немецком плену находились 1,5 миллиона советских военнослужащих всех рангов, к середине октября 1941 г. - более 3 миллионов и к концу 1941 г. - более 3,8 миллионов. В целом в ходе всей войны немцами были пленены 5,25 миллионов советских солдат и офицеров.

По данным российских специалистов, обнародованным на германско-российской конференции по архивам в Дрездене 6 июля 1997 г., одни советские военные трибуналы с 1941 по 1945 гг. завели миллион дел против собственных солдат и привели в исполнение не менее 157000 смертных приговоров.[40]

техническая невозможность хоть как-то обеспечить и разместить на восточных территориях миллионную массу военнопленных, зачастую уже совершенно изможденных, в условиях зимы 1941/42 гг., так как после почти полного развала транспортной системы и немецкая действующая армия, оборонявшаяся не на жизнь, а на смерть, испытывала в это время тяжелую нужду. Кроме того, для сравнения можно указать, что и уровень смертности советских военнопленных в финском плену составил почти треть их общего количества.[25]

принцип мести и возмездия членам семьи (Уголовный кодекс, часть 2, статья 581в).

58^1в. В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются –

лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.

Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления – подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет.

ЗАГРАДОТРЯДЫ

Ранее уже стало ясно, что Красная Армия, наряду с аппаратом военного командования, зиждилась еще на одном столпе - автономном политическом аппарате, который обладал собственной субординацией и был непосредственно подчинен начальнику Главного управления политической пропаганды (с июля 1941 г. - Главное Политуправление), пресловутому армейскому комиссару 1-го ранга Мехлису. К этому добавлялось еще одно зловещее учреждение, функционировавшее скрытно, но тем более опасное, - аппарат террора НКВД, который в организационном плане не имел отношения к Красной Армии и получал свои указания от наркомата внутренних дел во главе с Берией.

... все приказы командира без подписи военного комиссара, представлявшего "партию и правительство в Красной Армии", являлись недействительными, а приказы комиссара или политрука без подписи командующего или командира были действительны и в любом случае должны были выполняться. Как показал комиссар 280-й стрелковой дивизии Мартынов 5 июня 1942 г., военный приказ подлежал исполнению лишь тогда, когда комиссар ставил на нем служебную печать, находившуюся только в его распоряжении.

Приказ № 40 начальника особого отдела НКВД Отдельной 51-й армии, бригадного комиссара Пименова от 25 октября 1941 г.[10] дает представление о том, в каком объеме "советские патриоты" в Красной Армии подвергались слежке и доносам. Ведь Пименов угрожающим тоном сетовал на то, что в 276-й стрелковой дивизии "оперативными" тайными сотрудниками, доверенными лицами и агентами все еще не созданы во исполнение сталинского приказа № 270 и дополнительных приказов НКВД ни "массовая секретная служба", ни "широкомасштабная справочная сеть", ни "густая сеть агентов-осведомителей", ни "работоспособные агентурные ячейки". Хотя в каждую роту, наряду с "резидентом", надлежало внедрить не менее 8 "агентов-осведомителей",[11] в одной роте этой дивизии, как он указывал, на передовой находился только единственный шпик, так что "классово-враждебные", "контрреволюционные", "преступные элементы" могли беспрепятственно вести свою "подрывную работу".

Каковы были обычные методы, видно и из случайно обнаруженного "спецдонесения" особого отдела НКВД 264-й стрелковой дивизии начальнику особого отдела НКВД 26-й армии майору (госбезопасности) Валисю о первых боевых действиях 1060-го стрелкового полка.[12] Когда молодые солдаты 4-й роты 2-го батальона спасовали, станковые пулеметы открыли по ним огонь и убили не менее 60 из них: "Командир и политрук расстреляли всех, кто попытался сдаться". Согласно письму писателя Ставского "дорогому товарищу Сталину", только в 24-й армии в районе Ельни в течение нескольких дней августа 1941 г., по данным командования и политотдела, было "расстреляно за дезертирство, паникерство и другие преступления" 480-600 солдат.[13] Перед лицом таких цифр документы заполнены также данными о единичных и массовых расстрелах в частях Красной Армии. "Поразительно велико число каждодневных казней за дезертирство и самострелы", - гласило одно немецкое итоговое сообщение. Поэтому не удивительно, что, как сказано в одном месте, уже только существование особых отделов оказывало "на офицеров и солдат парализующее воздействие", или, как признавали перед немцами военнопленные генералы Снегов и Огурцов и другие высокопоставленные офицеры: "Страх перед таинственной властью НКВД был непреодолим", "среди всех офицеров царит сильный страх перед НКВД".[14]

и маршалом Шапошниковым,[17] в течение пяти дней в каждой дивизии надлежало сформировать так называемые заградительные отряды из "надежных бойцов", из "надежных, стойких, преданных командиров, политруков, младших командиров и солдат" , как говорится в другом месте, силой до батальона. Эти хорошо вооруженные, оснащенные также несколькими танками и бронемашинами заградительные отряды получили полномочия препятствовать самовольному отступлению фронтовых частей силой оружия и пристреливать всех впавших в панику солдат, которые хотели уклониться от боя.

Из исполнительного приказа № 04/00378 командующего 19-й армией генерал-лейтенанта Лукина и члена Военного совета дивизионного комиссара Шекланова от 15 сентября 1941 г. видно, что заградительные отряды формировались вовсе не только от случая к случаю, а действительно являлись штатными и "самостоятельными" частями. Однако, наряду с этими постоянными заградительными отрядами дивизий в "1 роту на 1 полк", располагавшимися на высотах артиллерийских позиций, уже в июле 1941 г. отмечены специально сформированные полковые заградительные отряды. По показаниям командира полка майора Кононова,[18] этим отрядам, формировавшимся перед боевыми действиями из членов партии и комсомола (для маскировки - всякий раз в ином составе), было приказано расстреливать всех "трусов", то есть всех тех, "кто по каким-либо причинам не рвался слепо вперед". В тыловых районах армий, особенно на дорогах и возле узловых пунктов, кроме того, расставлялись замаскированные заградительные команды "военного комиссара и начальника особого отдела", чтобы задерживать подозрительных солдат, переправлять их в "спецлагеря НКВД", где они "проверялись", то есть большей частью расстреливались.

В период кризиса 1942 г. заградительные отряды были восстановлены. Ведь Сталин в своем известном приказе № 227 от 28 июля 1942 г. вновь обратился к этому испытанному учреждению и подчеркнул свое требование еще одним дополнительным приказом от 31 июля 1942 г., подписанным им самим и теперешним начальником Генерального штаба генералом Василевским.[19] Согласно им, под руководством сотрудников особых отделов непосредственно за каждой дивизией устанавливались и подчинялись Военным советам армий хорошо вооруженные заградительные отряды до 200 человек в каждом. В случае беспорядочного отступления и они должны были опять же "расстреливать на месте паникеров и трусов".

УНИЧТОЖЕНИЕ СОВЕТСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ЕГО СРЕДСТВ К СУЩЕСТВОВАНИЮ

... Сталин, 3 июля 1941 г. призвал не оставлять противнику "ни килограмма хлеба, ни литра горючего" и безусловно уничтожать "все ценное имущество... которое не может быть вывезено". 7 июля 1941 г. это было еще раз особо внушено населению советским радио.[20] Уничтожать следовало весь подвижной состав, все запасы сырья, все горючее, каждый килограмм хлеба и каждую голову скота.

Чтобы подкрепить политику "выжженной земли", провозглашенную Сталиным 3 июля 1941 г. и введенную партийными и государственными органами директивой ЦК и Совнаркома уже 29 июня 1941 г., формировались так называемые "истребительные батальоны" из членов партии и комсомола и верных системе элементов.[32]

Их задача состояла в том, чтобы осуществлять в угрожаемых врагом центрах и городах страны разрушения максимально возможного масштаба. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования, под руководством Главного военно-инженерного управления и во взаимодействии с фронтовыми штабами, например, в Харькове, Киеве и других городах создавались и оперативные саперные отряды с единственной целью - взрывать или минировать все основные объекты и здания в регионе.[33] Кроме того, генерал-полковником Волкогоновым опубликован приказ № 0428 Ставки Верховного Главнокомандования от 17 ноября 1941 г.[34]

В этом "страшном приказе", характерном своей "жестокостью", Сталин распорядился сформировать в каждом полку особые поджигательские команды, которые и в случае вынужденного отступления должны были совместно с партизанами и диверсантами "разрушать и сжигать дотла" все без исключения человеческие селения и жилища в немецком тылу на расстоянии 40-60 километров в глубину и на 20-30 километров вправо и влево от дорог. В этом разрушительном деле должны были участвовать соединенные силы авиации и артиллерии.

Никакой оглядки на жившее ведь и здесь население, лишавшееся своего последнего убежища и изгонявшееся в ледяные заснеженные пустыни, не предусматривалось. "Ведь горели деревни и дома там, где немцев не было, - пишет Волкогонов. - Где были оккупанты, поджечь было непросто." "Пылали потемневшие крестьянские избенки. Матери в ужасе прижимали к себе плачущих детей. Стоял стон над многострадальными деревнями Отечества." Сталинский приказ, переданный фронтовым и армейским штабам, очевидно, исполнялся уже загодя, как показывают захваченные немцами документы о "систематических поджогах".

Так, например, начальник штаба 1322-го стрелкового полка майор Жарков уже 17 ноября 1941 г. дал 1-му батальону боевое задание - будущей ночью сжечь деревни у Барыкова, Лутовинова и Крюковки и уничтожить людей (солдат и гражданских лиц), которые пожелают покинуть дома, гранатами и огнестрельным оружием.[35]

в 1943 г. немецкие войска начали отступать и советские войска шаг за шагом возвращали себе оккупированные прежде территории. По пятам за частями Красной Армии всюду следовали пограничные войска и части НКВД для охраны тыла, которые имели задание принять "чекистские меры", чтобы очистить "до конца от вражеских элементов и их пособников", от "агентов врага и прочих враждебных элементов" "всю освобожденную от оккупантов территорию", особенно города и населенные пункты, "нормализовать" и "восстановить" ситуацию и навести в тылу сражающегося фронта "революционный порядок".[37]

... с помощью особых отделов и прочих органов НКВД, начали систематично прочесывать города и населенные пункты в поисках "годных к военной службе" рядовых[63] и бесцеремонно призывать схваченных "в ту же ночь".[64] Военнообязанными и годными к военной службе считались все мужчины до 50, отчасти и до 60 лет[65] и, как правило, все юноши, включая 1927-й, подчас и 1928-й год рождения, то есть 16-летние и иногда 15-летние, во многих дивизиях - с фальсификацией даты рождения.[66] Согласно словам Сталина, что в этой войне не должно быть негодных, отставлялись только "явные больные и калеки", а во многих случаях привлекались как "годные к военной службе" даже лица с физическими недостатками. Молодые люди, в соответствии с оценкой, либо тотчас направлялись во фронтовые части, либо доставлялись в штрафные подразделения, так что, как говорится в одном месте, "штрафные роты большей частью состоят из солдат молодых и младших возрастов".[67]

... как верно заметил австрийский военный историк, университетский доцент д-р Магенгеймер, "можно предположить, что основную часть погибших среди гражданских лиц следует приписать репрессиям, ликвидациям и депортациям сталинской системы, не в последнюю очередь - насильственным репатриациям в конце войны и после ее завершения в 1945 г., которые последовали по настоятельному желанию Сталина".[73]

Ленинград: осада, обстрел и блокада укрепленного и защищаемого города и крепости всегда принадлежали к обычным и бесспорным методам ведения войны и вполне соответствовали действующему международному военному праву.

... маршал Советского Союза Жуков, в 1945 г. считал честью для себя, что с 21 апреля до 2 мая обстрелял обороняемый Берлин не менее чем 1 800 000 тяжелых артиллерийских снарядов. "Выкуривайте крыс из Кёнигсберга" - гласил официальный советский призыв 15 февраля 1945 г.[10]

Бесчувствие Сталина к страданиям населения проявилось и в приказе, который он отдал 21 сентября 1941 г. командующему войсками под Ленинградом генералу армии Жукову, членам Военного совета Жданову и Кузнецову, а также представителю НКВД Меркулову.[36] Повод не скрывается, но и не вызывает особого доверия. Во всяком случае, указанные лица донесли, что немецкие войска посылают вперед к Ленинграду "стариков, старух, женщин и детей" с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Сталин отреагировал в привычной манере, "предельно жестоко" и с угрозой, что тех "в наших рядах", которые не сочтут возможным применить оружие "к такого рода делегатам", "надо уничтожать... ибо они опаснее немецких фашистов". Его "совет", а в действительности приказ, переданный начальником Генерального штаба Красной Армии маршалом Советского Союза Шапошниковым, гласил: "Не сентиментальничать, а бить врага и его пособников, вольных или невольных, по зубам... Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами. Никакой пощады ни немецким мерзавцам, ни их делегатам, кто бы они ни были". Командирам и комиссарам дивизий и полков в Ленинграде этот приказ Сталина об огне по старикам, женщинам и детям был передан незамедлительно.

http://s-mahat.ru/cgi-bin/index.cgi?cont=139