ЦИРКУЛЯРНОЕ
ПИСЬМО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА
В Своем Манифесте от 31
августа по ст. ст. 1924 г. Его Императорское Высочество Великий Князь
Кирилл Владимирович удостоверяет факт кончины Государя Императора
Николая Александровича, Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и
Великого Князя Михаила Александровича, и на этом основании
провозглашает Себя Императором Всероссийским, а сына Своего Князя
Владимира Кирилловича – Наследником Цесаревичем и Великим
Князем.
Раз Старшим
Представителем Царствующего Дома торжественно заявлено о мученической
кончине Государя Императора Николая Александровича и Его ближайших
наследников, то сомнениям относительно Их кончины не может быть
места. С этого момента, по силе незыблемого Закона, на котором
зиждется преемственная монархическая власть, Великий Князь Кирилл
Владимирович, как Старший в порядке Престолонаследия Представитель
Царствующего дома, не только в праве, но и обязан объявить себя
Императором, ибо Престол не может быть вакантным при наличии законных
правопреемников. Подрывать теми или иными соображениями
целесообразности или хитросплетениями юридическими силу,
авторитетность и исчерпывающее значение такого выступления –
было бы покушением на самый монархический принцип. Если до сих пор
монархисты могли свободно критиковать Блюстителя или Претендента,
примыкать к нему или оставаться в стороне, ища других вождей
национальному движению по соображениям целесообразности, – если
веления Блюстителя не были формально обязательны для монархистов и
могли подлежать оспариванию или даже просто игнорироваться, то в
отношении Императора все это недопустимо и монархисты по самой
природе своей, по самой сущности своего исповедания должны
преклониться перед волею законного Преемника Русских Царей.
Всякий другой путь
действий, являясь отрицанием закономерности и легитимности, был бы
равносилен революции, бонапартизму, дворцовым переворотам и т. п.
Такова идеологическая
сторона. Обращаясь к практической, надо признать, что новый акт имеет
то существенное преимущество, что им окончательно выясняется
положение и что дальше идти некуда. Невосприятие его, непризнание его
закономерности, даже просто игнорирование – было бы ничем иным,
как признание Великого Князя Кирилла Владимировича –
самозванцем. Проистекающие отсюда последствия для монархической идеи
монархического единения сами собой очевидны. Тогда надо поставить
крест над Законной Монархией, над легитимизмом, над Внепартийностью
Верховной Власти, над преемственной традицией и мистическим ореолом
Законного Царя. Таким образом, не только монархическое чувство, но и
практические соображения в сознании людей, почитающих Законную
Монархию единственным источником возрождения и преуспеяния самобытной
Руси, указывают на необходимость безоговорочного восприятия
Манифеста. Личным симпатиям и антипатиям нет места там, где идет
вопрос о пользе Родины.
В ближайшем образе
действий, пока от Его Величества не последует предуказаний для
верноподданных о работе в интересах скорейшего осуществления общей
цели, намечается лишь один путь: словом и делом всячески внедрять и
закреплять среди эмиграции и заинтересованных кругов правильное
идеологически понимание акта и его последствий.
Новый акт разрешает
противоположение Старшего и Старейшего Представителя Царствующего
Дома. Если Великий Князь Николай Николаевич до сих пор имел
возможность уклоняться от каких-либо взаимоотношений с Блюстителем,
Законом не предусмотренным, то сейчас, как член Династии, Его
Высочество не может не преклониться перед Главою Династии –
Законным Императором. Всякое иное действие и даже бездействие или
игнорирование были бы равносильны б у н т у в Семье и открытому
выступлению на путь бонапартизма. Сие настолько очевидно, что не
стоит углубляться в рассуждения. Великому Князю Николаю Николаевичу
остается только одно – принести присягу Императору и сложить к
его стопам свой меч военачальника.
Великий Князь Андрей
Июль 1925 г.