ДУХОВНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ГЕРМАНО-СОВЕТСКОЙ ВОЙНЫ

Для всех русских людей Зарубежья, не утерявших органическую связь с порабощенной коммунистами Родиной, 22 июня 1941 года стал днем воскресшей надежды на избавление русского народа от антихристианского ига. Двадцать долгих лет лишений, а для кого - и горького раскаяния в преступлениях революции и ошибках первой войны с большевиками 1917-1922 годов, предшествовали этому поистине знаменательному и радостному дню. За свободу Испании, Германии и других наций Европы от коммунизма пролили кровь русские добровольцы прежде, чем перспектива сразиться с большевиками лицом к лицу, но уже на русской земле, стала настолько близкой и реальной. Но мало кто понимал тогда, для чего Бог даровал русскому народу и Европе эту благословенную Русской Церковью войну, этот интернациональный Крестовый Поход против антихристовой власти коммунистов.

Принесет ли война долгожданную победу над ненавидимым врагом и возвращение домой? Этот вопрос не требовал немедленного ответа для истинных русских патриотов, ведь то или иное сомнение не освобождало совесть от долга борьбы за Россию, а русское сердце - от любви к своему Отечеству. Необходимо было действовать, и потому они готовились отправиться на фронт. Но проходили дни, недели, месяцы, в течение которых славные немецкие войска всё дальше и дальше продвигались с молниеносной быстротой вглубь России, изгоняя коммунистов и устанавливая законность и порядок на освобожденной территории, а живые силы русского народа, и прежде всего - воинские кадры белых армий, оставались невостребованными для немецкого правительства, возглавившего борьбу христианской Европы с безбожными Советами. Отдельные смельчаки пробирались на фронт, используя всевозможные ухищрения, и сражались в составе немецких частей. Но организованному участию русских добровольцев в войне с коммунистами немцы до определенных пор препятствовали.

Дело в том, что далеко не все бывшие граждане Российской Империи, оказавшиеся в результате национальной катастрофы за рубежом, были единодушны в сочувствии Германии и ее союзникам: многие эмигранты, находящиеся в плену революционных иллюзий, оказались на стороне "Советской России". Раскол белой эмиграции произошел задолго до превентивного удара Гитлера, но плоды этого раскола оказались настолько ощутимыми, что немецкое правительство сочло нужным ликвидировать большинство эмигрантских организаций на территории Третьего Рейха. Не имевшая общей политической платформы, а потому и единого признаваемого всеми руководства, русская эмиграция не представляла какого-либо положительного для Германии значения в начавшейся войне. Наоборот, немецкое правительство имело все основания с подозрением смотреть на раздираемую противоречиями русскую диаспору, особенно в преддверии начала военных действий против СССР. Впоследствии эти опасения неоднократно оправдывались: Например, один широко известный русский философ в августе 1944 года вывесил на фасаде своего дома в Париже красную тряпку в знак солидарности с "советским народом" сразу после того, как немецкие части оставили город под давлением противника. Но и до войны поступки и речи многих эмигрантов обнаруживали явно про-советские тенденции во взглядах интеллигентной (как ее принято было называть) части русской эмиграции. Открывшиеся с революцией язвы русского общества не были излечены и в изгнании: газетные склоки, подсиживание, жалобы немецкому правительству друг на друга - всё это не делало чести русским в глазах новых рыцарей Европы.

Чрезвычайное самомнение, совершенно не соответствовавшее действительному положению русских эмигрантов, уподобляло интеллигенцию жидам, а ненависть к "старому режиму" (превосходившая в ней по силе ревнивую злобу на коммунистов) делало многих "интеллигентных" представителей русской эмиграции духовно причастными к убиению Помазанника Божия Государя Императора Николая Александровича - преступлению, подобному тому, которое совершили жиды две тысячи лет назад со словами: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27: 25).

Прагматичное немецкое командование долго присматривалось к русским организациям Зарубежья, прежде чем частично удовлетворить жажду истинных белогвардейцев к вооруженной борьбе с заклятыми врагами Христа и России. Кратковременным арестам и допросам подвергались даже некоторые белые генералы, наиболее трезвые и рассудительные из которых ни в коей мере не осуждали немцев, видя в такой осторожности признак серьезности намерений Германии относительно войны с большевиками. Впрочем, аресты и допросы, проводимые гестапо, по своей учтивости и строгой законности не имели ничего общего с насилиями и беззакониями, творимыми НКВД. Будущий генерал-майор Вермахта и командир 1-ой Русской Национальной Армии русский эмигрант Б.А. Смысловский был награжден орденом Германского Орла сразу после того, как следствие установило, что обвинение, предъявленное ему немецкой контрразведкой, не соответствует действительности.

Стоит также отдать должное и снисходительности наших могущественных немецких союзников: старые кадры белых армий и русская молодежь, не имевшие достаточных знаний и опыта войны в новых условиях (появление танковых армий и т.д.), получили возможность на германские средства (нищих русских эмигрантов немцам приходилось одевать "от фуражки до подметок на сапогах", по выражению П.Н. Краснова) и под германским командованием формировать в достаточной степени самостоятельные воинские подразделения, предназначавшиеся частью для войны на Восточном фронте, частью для борьбы с красными партизанами в тылу.

Ярким свидетельством того, что неспешность немецкого командования в деле формирования частей из русских эмигрантов не была случайностью или признаком недоброжелательства ко всем русским вообще, но была вызвана соображениями военной пользы и государственной безопасности, служит, например, опыт Локотской республики и ее Русской Освободительной Национальной Армии (РОНА), созданной в первые месяцы войны из числа русских добровольцев, бывших советских граждан, на деле доказавших свое желание, и, главное - способность бороться с коммунистами и устраивать мирную жизнь на освобожденных территориях. Что принесла бы с собой русская эмиграция, окажись она в полном составе на освобожденных территориях? Комитеты, заседания, учредительные собрания, партийную борьбу и безконечный митинг - всё это не соответствовало ни желаниям лучших русских людей, ни представлениям немецкого командования о должном общественном порядке.

Наш славный атаман генерал П.Н. Краснов, который, мы уверены, за свое исповедничество и мученическую кончину от рук богоборцев будет причислен Церковью к лику святых, в августе 1942 писал: "Русские, поехавшие переводчиками в отряды из красноармейцев, оказались не на высоте. Много было, с одной стороны, слюнявого сентиментализма, с другой стороны - грабежей и насилия над местным населением; вообще русские оказались в некоторых местах забывшими дисциплину и распоясавшимися за долгие годы эмигрантской жизни, и немцы стали очень осторожны с ними".

Была еще одна причина, по которой германское командование не желало участия русской эмиграции в восстановлении органов местной власти и хозяйства на освобожденных территориях до окончания войны: оно усилило бы и укрепило бы большевицкую пропаганду в Красной Армии - мол, с немцами идут "помещики" и "капиталисты" отнимать у рабочих и крестьян землю и имущество, идёт "офицерьё" загонять под офицерскую палку и т.п. - вследствие чего увеличилось бы ее сопротивление.

К сожалению, русские эмигранты долго не могли и не хотели понять, что война с большевиками велась не ими, не "украинцами", не казаками (казачьи войска из разрозненных казачьих общин зарубежья были восстановлены только благодаря немцам), - она велась исключительно Германией, и никакими резолюциями русских беженцев, отправляемыми во множестве в канцелярию фюрера, криками газетных заголовков или требованиями дать русским возможность повоевать за Россию - изменить этого положения было нельзя. Оставалось только дожидаться, пока немецкое командование посчитает возможным допустить русских эмигрантов к созидательной работе в России или к вооруженной борьбе с коммунистами.

Та часть русского народа, которая не была порабощена большевиками, переживала драматический момент своей истории - в России шла освободительная война, но не белых русских против красных, а немцев против богоборческого СССР. Русские добровольцы, наставляемые благословением Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви, имели возможность принимать участие в этой войне, и, со временем, даже создавать русские добровольческие части в составе Вермахта и войск СС, но их значение и влияние на ход войны было ничтожным.

Итоги войны показали, что Господу неугодно было освободить Россию от богоборческой власти в то время. В чем же состоял всеблагий Промысел Божий в этой войне, и почему русским в ней была отведена такая совершенно незначительная роль?

Можно было бы предположить, что Всемогущий Господь, ведающий помыслы каждого сердца, даровал, таким образом, русскому народу возможность покаяться в свержении богоустановленного порядка на земле, и в союзе с немцами освободить Россию от антихристова ига для того, чтобы восстановить Престол православных царей.

Но это предположение не считается с обстоятельствами, которые предшествовали началу войны, и духовным состоянием русского эмигрантского общества, в котором оно неизменно пребывало с первых дней изгнания. За двадцать лет русские люди не принесли Богу достойных плодов покаяния в беззакониях революции, в отступлении от святоотеческого предания, в измене Помазаннику Божию Русскому Царю и предательстве его на мученическую смерть в лапы красного антихриста. Не было осознано мировое значение Русского Царства, не было воцерковления масс русского народа, жаждущих только правды Божией. То, что являлось единственным залогом единства и победы, было русскими людьми более всего попираемо.

Русская эмиграция далека была от мысли о восстановлении прежнего порядка в России: каждый жил по своей "правде" и каждый искал своего, а не Божьего. Покаяния в страшных преступлениях против Бога не было. Предполагать же, что в 1941 году с объявлением войны русский народ мог вдруг одуматься и покаяться (после десятилетий преступного безразличия и целого ряда подлых измен) как минимум наивно.

Однако, что мы видим? В то время, пока русский опоганившийся народ, захлебывающийся от переизбытка гордости и тщеславия, мечтал о воплощении мерзких политических и социальных учений в России, Западная Европа, все те, кого Православная Церковь справедливо именует еретиками и злочестивыми, ополчились на красного антихриста во имя духовной свободы, во имя торжества справедливости на земле, во имя христианских наций всего мира, во имя Бога! Крестоносная германская армия, включающая в себя добровольцев разных стран мира, била Красную Армию, несравненно более могущественную, чем она была двумя десятилетиями ранее, и даже дошла до Москвы, чего не удавалось ни одной из русских белых армий! Эта неправославная армия сделала для России не меньше, а может быть даже и больше, чем сделали православные белые армии, а ее гениальный вождь встал на защиту Православной Церкви, предоставив Ей равные с Римской Церковью права в Третьем Рейхе.

Германо-советская война стала пиком духовного подъема Западно-европейского христианского мира, самым значимым явлением его истории с момента впадения в латинскую ересь римского епископата.

Это стало возможным благодаря, не в последнюю очередь, тому обстоятельству, что нацистская партия, ставшая идейным вдохновителем вооруженной борьбы западно-христианского мира с мировым злом, в основе своей имела позитивное христианство, то есть христианство вне конфессий (пункт 24 программы НСДАП). Крестовый поход против коммунистов объявил не Папа Римский (осторожный политик даже по отношению к очевидному беззаконию), и не какой-нибудь церковный авторитет Запада: его объявила свободная Германская нация, заслугу которой в этом трудно переоценить.

Мы видим духовный смысл Германо-советской войны, преимущественно, в милосердии Божием к заблудшим еретикам: именно в том, чтобы в последние времена лучшие представители латинской и протестантской Европы имели возможность вступить в схватку с антихристом и проявить в борьбе за христианский мир высшую степень любви, по Слову Божию, то есть положить животы свои за други своя (Ин. 15: 13).

Германо-советская война, этот Крестовый поход XX века, стал переломным событием в духовной жизни многих христиан Запада - убежденных антикоммунистов. Показательно в этом отношении открытое письмо Папе Римскому Леона Дегрелля (возглавлявшего до 1945 года партию бельгийский фашистов) с беспощадной критикой лжи и лицемерия, исходящих из Ватикана в связи с вопросом о "холокосте" - небывалое явление для католического мира. Также удивительно, насколько стойкими в своих убеждениях оказались тысячи нацистов и фашистов всего мира, гонимых режимами масонских демократий. И всё это тем удивительней, что православная русская эмиграция таяла в своих принципах и убеждениях, в своем "белогвардейском" порыве, на глазах.

Однако, Бог не без милости к своему народу: ведь любовь Божия к людям может проявляться и в посылаемых им испытаниях и муках с тем, чтобы лишения помогли очистить наши сердца слезами подлинного покаяния. Русский народ имел чему радоваться светлой, духовной радостью. Как героическая христианская Европа пала в 1945 году под натиском безбожников с востока, так и русских богатырей - казаков - Бог сподобил муками засвидетельствовать свою верность Христу и России. Лиенц - казачий Грюнвальд - символ победы, а не поражения; надежды на воскресение, а не повод для уныния. Конец казачьих войск был покрыт вечной славой; великой чести был удостоен орден православных рыцарей. Только так могло быть побеждено верное Богу казачество: путем коварного обмана и измены. Только такой могла быть последняя схватка казаков с богоборцами: Божественная Литургия на поле боя, трогательные причастные молитвы, полные благоговения и страха Божия, благословение священников на муки, и - избиение безоружных рыцарей Христовых. Нам есть чему радоваться, казаки! Лиенц - символ нашего непременного возрождения, как Крест - символ Воскресения Иисуса Христа.

Германо-советская война в национально-политическом смысле не была Русской войной. Нам необходимо это понять для того, чтобы мы могли дать верную оценку духовному состоянию русского народа в то время, и сделать правильные выводы из итогов войны. Тогда прошло еще слишком мало времени, и мера наказаний русскому народу за отступничество не была восполнена. Всякий раз Господь посылал русским людям возможность всё изменить и покаяться, но каждый раз жестоковыйный народ русский не желал видеть очевидного и не принимал любви Истины. Был отвергнут законный Император в изгании Кирилл Владимирович Романов (двоюродный брат святого Государя Императора Николая Александровича), который из любви к России и по зову династического долга принял на себя тяжелое бремя руководства рассеянным в эмиграции русским народом, благословенный на это Русской Церковью. Изменив последовательно сначала законному природному Государю, затем Временному правительству, после чего еще много кому - русские люди совершенно утратили понятие законной государственности, заменив его на плюрализм политических мнений. Без Царя в голове русский народ не мог ни воевать, ни кого-то (не говоря уже о себе) освобождать, ни даже объединяться в крупные политические организации. Единственной организацией, которая объединяла всю эмиграцию, была Русская Церковь, Богочеловеческий организм, но именно голос Церкви мало кого интересовал.

Изменилась ли ситуация сегодня? Очевидно, что нет. Мы до сих пор что-то о себе мним, гордость наша не знает предела. В вещах простых мы видим сложность, а лукавство мира сего принимаем за чистую монету. Покаяние начинается не на бумаге и не в собрании благонамеренных патриотов, оно начинается только в Церкви Христовой, и только в нашем сердце, когда мы отбросим всё своё - ложное и уродливое - и примем Божие: совершенное и всесильное. Смирение и послушание истинным пастырям Христовым - вот единственное лекарство для духовных очей. Не будем же медлить им воспользоваться! Ибо чистое, незамутненное страстями, духовное видение позволит нам осмыслить положение, в котором мы оказались сегодня, и его промыслительное значение так же, как мы осмысливаем историю нашей вековой борьбы с революцией.

Казак Александр Оршулевич,

Кёнигсберг.