ДУША РОССИИ

Надо ли говорить еще о подвиге Белой Армии, о значении «белого движения», спасшего честь России! Об этом теперь не спорят: это уже история. Придет день, когда блистающее имя Белый Воин и сумеречное − галлиполиец − станут для всей России священными именами русского мученика-борца и русского героя. Это придет, и Россия встретит лучших сынов своих высокой и гордой честью: священное имя − Белый Воин − явится знаком высокого духовного отбора − новой русской аристократии. Воины Белой Армии, к какому бы слою они ни принадлежали, − аристократы ли по рождению, крестьяне, казаки, дворяне, горожане, − истинные сыны России, аристократы духом, Ее душа. И Россия признает это и закрепит почетно: впишет славные имена в великую Золотую Книгу − Российской Чести.

Семь лет уже протекло с отхода. Но что такое семь лет! что может значить это движение серых дней, в сравнении с тем великим, что знаменует собою российское «белое движение»! Три года борьбы − исторический перелом, лучше сказать − пролом русской истории. Пролом, в котором Россия как бы найдет себя! Да, Россия найдет себя на крестном пути героического «белого движения».

Скажут: на пути поражения?! Скажут ненавистники и слепцы. Скажут те, кто не разумеет Скрытого Лика судеб народа. Или не знаем случаев, когда внешнее поражение обращалось в великую победу?! Мы, христиане, знаем Величпйшую Победу: «не оживет, аще не умрет»^i[i]. Ненавистники и слепцы усмехнутся только. Пусть смеются. Смеялись и на Голгофе. Мы имеем свою Голгофу. И будем иметь Воскресение, свое.

Но в чем же победа наша, и что это за пролом в истории России?

Белое движение и завершившее его галлиполийство есть удержание России на гиблом срыве, явление бессмертной души Ее, − ценнейшего, чего отдавать нельзя: национальной чести, высоких целей, назначенных Ей в удел, избранности, быть может, − национального сознания. За это, за невещественное за душу, − бились Белые Воины − нынешние галлиполийцы, и те, кто пали на поле брани, на поле российской чести, и те, что остались там, хранимые Господом до сроку, и те, кто в великих муках были истреблены.

Белое движение есть отбор, отбор лучшего русского по духу, по чувствованию России, отбор − того, что не мыслило без России быть, не могло мириться с Ее искаженным ликом, с надругательством над Ее душой. Самой чуткое, самое живое, духовно-крепко спаянное с Россией, к каким бы ни принадлежало классам, религиям, партиям, если только чувствовало биение сердца Родины, − вливалось в Белую Армию или было духовно с нею. Страшная жизнь делила, творя отбор.

Я не хочу сказать, что там, на российской почве, осталось одно худое. Я хочу сказать, что «белое движение» захватило собой ценнейшее в национально-духовном смысле, что оно есть − отбор.

Оно − великий этап России, великий раздел исторического пути Ее, великий пролом истории, за которым Россия найдет себя. В этом движении, в борьбе с врагами национального, с отбросом международья и личине коммунизма, Россия нашла в себе силу-волю. Россия увидала пропасть небытия − и нашла в себе волю − быть. И эта светлая воля − быть − лучшее от Нее, Белые Воины ЕЕ, и оставшихся в живых − галлиполийцы.

В истории России были суровые этапы, когда Она, теряясь, находила себя опять: Куликово Поле, избрание на царство Михаила, Двенадцатый Год… − изломы в истории России. Но то, что случилось с нами, − не исторический перелом: это − пролом. За ним − уже Новая Россия, которая непременно будет.

За ним − напряженнейшие искания подлинного национального бытия, национального обновления, собирания и оберегания того, что есть Россия, что лежит к Ней естественно, без чего она быть не может, − что есть Православная Великая Россия.

Годы горестной жизни вдали от Родины… За эти годы, в нашем сознании величайшего из насилий − над Родиной, не может не обостряться, не может не углубляться чувство национального позора, чувство страстной тоски по Ней… В сознании пережитого, мы крепнем национальной волей, мы копим гордость, мы давим боли, лелеем национальные надежды… И все ясней, и полней, и краше вырастает перед нами образ России нашей, как Идеал.

Без Родины, мы остро болеем Ею, делаемся национально крепче. Лучшее, что дала от себя Россия, − Белые Воины, национально крепчайшее, − с нами, здесь. В достойной борьбе за жизнь, носители сильной воли − найти Россию, они высокий пример для нас, для новых, ярко национальных поколений: российская новая закваска. Они − ярчайший пример великого национального напряжения, безоглядно-жертвенного. Это высокое напряжение светлой российской воли полагает камень будущего строительства, национального, самоотверженного, подчиненного высшей цели: воли России − быть. Это высокое напряжение, это жертвенное служение России, в железном, галлиполийском, строе, полагает конец противонациональным течениям русской общественности, − источнику многих зол, способствовавших российскому погрому, − является потрясающим примером страданий неповинного поколения, за ошибки и преступления отцов и дедов. Белые Воины − высокий и страшный пример национального Искупления. Они кровью своею ставят Россию − на высоту, делают бытие Ее − высшей целью жизни: они умирали за Нее, добровольно!

Близится день Возврата. Не знаем срока, но срок идет. Белые Воины, истинные сыны России, войдут в Нее, в обретенную, свою Россию, нет только с высокопочтенным значком первопоходника и галлиполийца, но и − нетленным знаком − кровью запечатленной любви к отечеству, обереженной национальной чести и упорно творящей воли.

И Россия обнимет их.

И.С. Шмелёв

Ноябрь, 1927 г.

Севр.

Газ. «Возрождение» 27. 11. 1927