История румынской Железной гвардии, часть II

В 1936 году был официально открыт Рабочий корпус Легиона, а также начато внедрение Легиона в сферу торговли: «Менее, чем за год Коммерческий батальон Легиона основал сеть легионерских ресторанов, бакалейных магазинов и мастерских, покрывшую Бухарест и провинциальные города. Доход от этих предприятий шел на финансирование отдыха для непривилегированных детей, а также в фонды движения (Наги – Талавера, стр. 290).» Кроме того, Легион управлял благотворительной организацией и санаторием. Не ожидая помощи правительства, он по кирпичику менял внешность Румынии.

В том же 1936 году Михаил Стелеску, бывший в первых рядах движения с его начала и получивший назначение в парламент, попытался расколоть организацию, сформировав группу под названием «Румынский крестовый поход». Десятка легионеров из его гнезда напала на него в больнице, где он был прикован к постели, выздоравливая после аппендэктомии. Каждый выстрелил в него и ударил топором, после чего они начали петь, танцевать и кричать, целуя друг друга. Верные обычаю легионеров, они сдались полиции, пребывая в трансе. Эти люди стали второй легендой легионеров, Десемвири. Поступок прославлялся среди народа, как акт политической чистоты и чести.

Ноябрьские выборы вновь были отмечены насилием и вероломством, но Легиону, вступившему в прагматический альянс с несколькими малыми партиями правого крыла, удалось выжить и приумножить свои победы, став третьей по величине партией в парламенте. В результате у либералов уже не было большинства в парламенте, однако, чтобы не допустить Легион контролировать парламент, король Кароль назначил правительство Гоги - Кузы, без сомнения, более покладистое. Получив власть, это правительство спровоцировало волну насилий в отношении евреев, в которых главную роль играли их «голубые рубашки».

В конце 1936 года семь легионеров отправились в Испанию, чтобы принять участие в гражданской войне. В январе 1937 года Ион Мота, уполномоченный капитан Легиона, и Василе Марин, лидер бухарестской организации легионеров, погибли в бою. Их тела были переправлены в Бухарест, и десятки тысяч соотечественников, отдавая дань уважения, участвовали в похоронной процессии. Легионеры обеспечивали строгий контроль над толпой. Искренние проявления любви к этим людям привели Кароля в ярость, еще сильнее настроив его против движения Кодряну.

Общественная поддержка Легиону была настолько мощной, что Кодряну отказался от участия в весенней избирательной кампании 1937 года. Он не считал необходимым подвергать своих людей еще большим преследованиям, особенно после потерь в Испании. «Более того, Кодряну в 1937 году во многих отношениях не был похож на того Кодряну, который участвовал в студенческих демонстрациях против евреев в начале и середине 1920х годов. Его тесное сотрудничество с Майну и контакты с Антонеску оказали большое влияние на бывшего фанатика; он увидел другие пути борьбы с коррупцией и несправедливостью вокруг него. Также и Гвардия, которая теперь действовала и как партия, во многом по инструкциям, предложенным Майну, была уже не той, что до 1935 года, в то же время не став еще тем, во что она превратилась после смерти Кодряну (Ваттс, стр. 157).» Приобретя опыт реальной власти, Кодряну изменил свои взгляды на Легион.

Дружба Кодряну с генералом Антонеску была выгодна Легиону. Победы Легиона вызывали у Антонеску все большее уважение, в то время, как его отвращение к правительству и другим партиям росло. Генерал был назначен королем на должность министра коммуникаций, хотя он находил свою работу для режим крайне неприятной. Однако, он использовал свое положение для поддержки репрессий «синих рубашек» LANCERI, организации, вышедшей из-под контроля парламента Гоги - Кузы, а также, чтобы уменьшить давление на Железную гвардию, которая теперь участвовала в основном в конструктивных проектах (Ваттс, стр. 165-7). Король вновь попытался найти компромисс с Кодряну, но получил решительный отказ, обусловленный как сильной позицией Легиона, так и неприязнью, которую все испытывали к своему монарху. Для Кароля, раздираемого гневом и завистью к успеху Легиона, это стало последней каплей. Американский журналист в то время отметил: «Жестокая ревность Кароля отталкивалась от того факта, что Кодряну был и делал все то, чем сам Кароль хотел быть и делать. Как в 1920 году, когда он впервые услышал о Муссолини, Кароль хотел образовать фашистское движение в Румынии (Ваттс, стр. 169).»

Наконец, в феврале 1938 года, Гога был удален, и Кароль навязал фашистскую систему Десятых, встав во главе правительства. Значительная власть попала в руки нового министра внутренних дел Арманда Калинеску. Под руководством Кароля система стала еще более коррумпированной (Наги – Талавера, стр. 296).

В соответствии с новым запретом на деятельность политических партий, Кодряну распустил Т.Р.Т. В различных источниках имеются указания на то, что он рассматривал тогда возможность отъезда в Италию, хотя неизвестно, насколько серьезными были эти планы. «Кодряну считал, что не имеет права подвергать сотни тысяч молодых партизан новым суровым испытаниям: новым тюрьмам, новым пыткам, новым убийствам; летучей директивой он предложил провести генеральную демобилизацию движения и прекратить деятельность Легиона... Опасаясь, что даже эта умиротворяющая мера не сможет защитить его партизан, он приказал не оказывать сопротивления, даже если к ним будут применяться несправедливые или насильственные меры (Стурдза, стр. 111).» Стурдза настаивает, что Кодряну определенно собирался покинуть страну, но был посажен в тюрьму, не успев полностью подготовить визу. В большинстве других источников считается, что он планировал остаться в Румынии, но, учитывая тенденцию к оборонительной позиции в последние годы движения, кажется более вероятным, что Кодряну намеревался уехать, чтобы защитить себя и своих легионеров.

Какова бы ни была причина, он остался в Румынии и был за два месяца дважды судим по обвинениям в подготовке заговора и клевете. Несмотря на очевидную опасность для себя потерять положение, генерал Антонеску свидетельствовал в пользу Кодряну: «… Антонеску был спрошен, считает ли он Кодряну предателем. Выпрямившись, генерал подошел к обвиняемому Капитану, просто взял его руку и пожал ее. «Разве генерал Антонеску подаст руку предателю?» - заявил он в притихшем зале суда (Ваттс, стр. 174).» За свою прямоту генерал «был отстранен от дел и содержался фактически под домашним арестом (Наги – Талавера, стр. 174).» Кодряну получил десять лет тюрьмы. Это, однако, не удовлетворило короля:

«… 16 апреля, Калинеску нанес удар. Был проведен обыск почти 30000 домов легионеров; тысячи легионеров арестованы – полиции получила хороший улов. Жорж Клайм, лидер Легиона, назначенный Кодряну после своего ареста, и почти вся элита Легиона были посажены в концентрационные лагеря и тюрьмы Жилавы, Миеркура-Циукулиу, Рамникул-Сарат и Васули. Жестокие преследования Железной гвардии усилились летом и стихли. Таким образом, эмблема Легиона – перекрещенная тюремная решетка – была выбрана крайне удачно (Наги – Талавера, стр. 299).»

Последовала новая попытка запрячь Железную гвардию в интересах Кароля, который опять попытался примириться с теми, кого активно преследовал. Отказ пойти на компромисс был предсказуем. Из оставшихся на свободе легионеров был выбран новый капитан, Хориа Сима. Человек, желавший стать лидером, он играл слишком маленькую роль в реальном руководстве Легиона, чтобы быть посаженным в тюрьму (Наги – Талавера, стр. 299). Его руководство, или отсутствие оного, привели к жестоким насильственным действиям против евреев и государства, заставив Кодряну поверить в то, что его дни сочтены: «Он то посылал предупреждения Симе, то впадал в религиозный фатализм, видя впереди неизбежность, которая будет последним доказательством его предназначения, как жертвы, принесенной в награду за победу Легиона и воскрешение Румынии (Наги – Талавера, стр. 299).»

Сима гнул свою линию, становясь все более агрессивным, и последней каплей стала жестокая волна насилий, развязанная во время визита Гитлера к королю Каролю. «Сима начал пропагандировать насилие против правительства, «революцию», не ощущая никакой ответственности, так, что Гвардия Кодряну стала действовать по принципам, прямо противоположным убеждениям самого Кодряну. В том числе, политика набора новобранцев, проводимая Симой, была рассчитана на скорейшее пополнение состава. Теперь предполагаемому члену не надо было проходить двухлетний кандидатский срок и надеяться быть избранным из двадцати кандидатов (Ваттс, стр. 186).» Такие изменения были непродуктивными, враждебными твердой линии, установленной Кодряну с 1935 года. Хотя Сима и новый, эрзац-Легион делали попытки совершенствоваться, результаты были бедственными.

30 ноября 1938 года Кодряну, Никадори и Десемвири были убиты. «Между вальсом и джазом радио объявило, что Кодряну и тринадцать его товарищей застрелены при перемещении из одной тюрьмы в другую (Стурдза, стр. 119).» На самом деле, легионеров вывезли в сельскую местность и там расстреляли. Принц Стурдза с иронией замечает, что убийство произошло в ночь праздника св. Андрея, которая по румынскому фольклору является ночью вампиров (стр. 118). Подходящая ночь для триумфа паразитов. В дневнике Калинеску предстоящие события намечаются в духе плохого романа: «Мы хорошо понимали возникшую дилемму. Если мы их не расстреливаем, мы теряем мораль. Если мы их расстреливаем, мы создаем жертвы (Ваттс, стр. 171).» Через несколько дней были убиты еще трое из иерархии легиона.

«Узнав об убийстве Кодряну, Гитлер был в ярости, во многом потому, что опасался, что в мире сделают вывод, будто Кароль осуществил убийства по соглашению с ним (Наги – Талавера, стр. 301).» Все медали, которыми Кароль наградил немецких официальных лиц, были отосланы назад, а германская пресса получила право свободно ругать правление Кароля. Пресса СС занималась этим с особенным удовольствием, чувствуя элитарное родство с Железной гвардией. Эти перехлесты продолжались недолго. Хотя Гитлер видел Кодряну идеальным духовным вождем Румынии, политические реалии были таковы, что Германия не сделала ни движения, чтобы помочь Легиону любым образом, несмотря на частые обвинения врагов в том, что движение является марионеткой нацистов. Отсутствие помощи или прямое содействие со стороны Германии, вероятно, способствовало вынесению приговора Кодряну, и отрицание Гитлером связи с этой историей красноречиво говорит о политических реалиях отношений нацистов с Румынией. Прекратив клеветать на Кароля в газетах и по радио, Германия вновь начала обхаживать румынское правительство из-за нефти и золота, ресурсов, к эксплуатации которых отношение у гайдуков и Легиона было сдержанное.

Зев Барбю изображает тщетность борьбы легионеров в виде счета: «Между 1924-37 они осуществили одиннадцать убийств – в основном важных политических фигур. В этот же период, однако, свыше 500 легионеров были убиты, большей частью полицией. Между апрелем и декабрем 1939 года, года мученичества, около 1200 легионеров были арестованы, посажены в тюрьму и уничтожены (стр. 165).» Тринадцать лет ожесточенной борьбы за благо бедной нации против коррумпированной верхушки. Они не были связаны с антисемитизмом; сейчас Железная гвардия должна рассматриваться в виде героев - революционеров, возможно, наравне с американскими революционерами. Вместо этого их представляют второстепенным фашистским движением, чем они явились во Вторую мировую войну, без связи с предыдущими событиями. А дела шли все хуже и хуже.

«В начале 1939 года, после смерти Патриарха, Калинеску, обладавший реальной властью в правительстве, стал, наконец, премьер-министром. В феврале он дал конфиденциальное интервью Пари-Суар: «Железная гвардия – это старая история… Железная гвардия больше не существует.» Лондонский Ллойд был иного мнения и отказал Калинеску в страховом полисе; эта жестокая оценка полностью подтвердилась (Наги – Талавера, стр. 302).» Оставшиеся легионеры вновь собирались в группы, в том числе многие из числа бежавших в Германию во избежание неотвратимого убийства. Система гнезд оставалась активной, как и Команды смерти, выбиравшие мишени для убийств из числа политических фигур.

Наконец, 21 сентября 1939 года Гвардии удалось прикончить Калинеску на бухарестской улице. «… Когда Калинеску, убийца Кодряну, был казнен девятью легионерами, молодые люди, перед тем, как сдаться полиции, захватили радиостанцию и, прервав на минуту легкую музыку, объявили нации: «Капитан отомщен» (Стурдза, стр. 119).» Резня легионеров, непосредственно ответственных за убийство, была только началом: основную часть оставшихся в Румынии руководителей Легиона, большинство из которых находились в концентрационных лагерях, в скором времени казнили. От 250 до 400 человек предали смерти немедленно. Истинное положение вещей подтверждало «… достаточно кислую оценку, услышанную писателем в современной Румынии: После резни Легион был «похож на картофель… лучшая часть которого находится под землей (Наги – Талавера, стр. 304).»» Стурдза добавляет, что чистка унесла жизни двух братьев Кодряну (стр. 149).

Этой чередой казней командовал генерал Георге Аргезану, за что и был, в свою очередь убит Легионом. Убийство принесло ему сомнительную славу: он стал четвертым подряд министром внутренних дел, убитым Железной гвардией (Наги – Талавера, стр. 305). Движение легионеров было не единственной оппозицией королевскому новому порядку: «Согласно анализу OSS, Кароль был «автократом, навязывающим фашизм и игнорирующим демократические элементы», чья деспотическая политика создала ситуацию, при которой он «вряд ли мог надеяться спасти свой трон и независимость своей страны (Ваттс, стр. 163).» Все население ощущало разлитые по улицам неопределенность, беспокойство и нестабильность. Непопулярность короля росла с каждым опрометчивым шагом, который он делал.

В 1940 году, с началом войны против Франции, Кароль образовал Партию нации. Остаткам Гвардии было предложено присоединиться к движению; проявлением доброй воли стало освобождение многих из них из тюрьмы. Надежды у обеих сторон было мало, и последней каплей для режима Кароля стало венское решение, принятое в то же лето, по которому Румынии было приказано уступить целую треть своей территории Венгрии. Общественная реакция была быстрой и прямой: «зеленые рубашки» появились везде, вместе с песнями легионеров и криками, требующими голов Кароля и его окружения. Антонеску был возвращен из вынужденной отставки и использовал недовольство, как рычаг в своих требованиях диктаторской власти. Короля отправили в изгнание; сопровождал его поезд, полный богатств, награбленных у народа.

«То, что происходило в следующие часы, было похоже на истории Дикого Запада. Гвардейцы предприняли несколько попыток перехватить поезд, и, наконец, в Тимишоаре, в нескольких милях от югославской границы им это удалось. Если бы только поездная бригада послушалась красного сигнала! Но для этих честных румынов (начальника станции и гарнизона Тимишоары) Кароль, достоин он был того или нет, все еще оставался королем. Они провели поезд через сортировочную станцию под градом пуль легионеров, и, в то время как Кароль, его мадам и Урдадеану прятались в ванной, позволили им в целости достигнуть Югославии. Достойные люди! Если бы только у них был достойный король! Оказавшись в безопасности, Кароль предложил поездной бригаде, спасшей ему жизнь и миллионы долларов, чаевые, по два доллара каждому. Некоторые из них отказались (Наги – Талавера, стр. 308).»

Антонеску 15 сентября провозгласил свое правительство национальной легионерской структурой и назначил Гориу Симу вице-премьером. Небольшое число оставшихся в живых легионеров были свидетелями победы. Сима оказался некомпетентен во всех отношениях; отец Кодряну смотрел на него с понятным презрением, ведь из-за насильственной тактики Симы погибли трое его сыновей (Наги – Талавера, стр. 311). Последовала робкая попытка национального возрождения, включавшая в себя прославление памяти Кодряну и расследование источников состояний коррумпированных бизнесменов и политиков. По иронии, промышленник Малакса, к которому Антонеску питал отвращение, «...снискал расположение Симы и Легиона, жертвуя им значительные суммы; теперь он предоставил большой спортивный стадион и, что более важно, вооружил и экипировал легионерские Рабочие корпуса, которыми руководил Дмитриу Грозеа, чье прошлое было больше красным, чем зеленым (Наги – Талавера, стр. 313-4).» То же чувство триумфа, защитившее Малаксу, придало храбрости Легиону, который набросился на евреев, политических врагов, промышленников и иностранных дипломатов. Многие акции представляли собой ограбления и открытый вооруженный грабеж, с которыми Кодряну никогда не мирился: «Четверо юнцов зашли в еврейскую таверну и заказали сардины, хлеб и вино. Хорошо поев, они встали; вместо того, чтобы заплатить по счету, один из них начал героически размахивать револьвером, угрожая жизни еврея, если тот вздумает донести: «Потому что мы из группы Корнелиу Кодряну», - добавил он (Кодряну, стр. 265).» Молодые люди, виновные в этой краже еды, были наказаны Капитаном, который заботился о чести движения и его «новых людей». Мелкий грабеж никогда не соответствовал миссии Легиона; новая Железная гвардия была фальшивкой.

Попытки Антонеску управлять Легионом были безуспешными. За короткий период нахождения Легиона у власти «цены на продукты выросли на 300-400 процентов» (Наги – Талавера, стр. 315). Это было так далеко от политики снижения цен на рынках, которой Легион придерживался в прошлом. В октябре германские войска прибыли в Румынию под предлогом обучения румынских солдат. Это вызвало на удивление точное замечание со стороны Симы: «Германия ...собирается занять место евреев в экономической эксплуатации Румынии» (Наги – Талавера, стр. 316). Создавшаяся ситуация нарушала планы Антонеску прервать полосу румынских неудач. Он долго готовился к войне против Венгрии и Германии, и его надежды перед 1940 годом были связаны с Францией (Ваттс, стр. 187). Его единственное стремление было сохранить суверенитет нации, соглашаясь с требованиями Германии.

Обстановка на улицах продолжала накаляться. Легион неистовствовал в ожидании расследования по делу лиц, виновных в казнях его членов. Недостаток официальных государственных действий и ожидающаяся эксгумация Кодряну и мучеников Легиона привели к убийству многих бывших членов правительства в их тюремных камерах в ночь 26 ноября. Волна убийств продолжалась. Гиммлер соглашался с духом мщения. В письме Симе он заявлял: «Такая мера является единственной, поскольку это никогда не могло быть осуществлено при помощи обычного правосудия, которое ограничено параграфами и зависит всегда от формальностей параграфов (Наги – Талавера, стр. 326).» Хотя этот жест понимания значительно поддержал надежды Симы относительно будущего государства легионеров, он являлся отдельным сантиментом и стоял далеко от официального взгляда Германии на ликвидацию беспорядка, возникшего в результате правления Гвардии.

Период нестабильности достиг наивысшей точки в январе 1941 года, после убийства германского офицера греком, британским агентом. Легион попытался предпринять 21 – 23 января переворот, вылившийся в нечто большее, чем еврейский погром; отец Кодряну был настроен против. «В то время как сборище фашистов снаружи (загона для бойни – ред.) насмешливо скандировала еврейские молитвы, происходила массовая резня евреев в соответствии с иудейским ритуалом забоя. Еще живых, их подвергали всем стадиям расчленения скота, после чего обезглавленные тела были повешены на крюки с надписью «Кошерная пища (Наги - Талавера, стр. 326).» Подобные действия не принесли никакой пользы и не были похожи на организацию государственного переворота: «Некоторые легионеры сошли с ума - одна из них, молодой парень, пребывая в восторженном неистовстве, разрядил свой револьвер в прохожих... в самом сердце Бухареста, а по его щекам катились слезы. Солдат, схваченный Легионом, был облит керосином и подожжен (Наги – Талавера, стр. 326).» Таким образом, Легион легко был сломлен; Гитлер предложил Антонеску полную поддержку германской армии. Антонеску воспользовался возможностью, чтобы посадить в тюрьму Малаксу за финансирование и вооружение Железной гвардии.

Со своей стороны Антонеску просто заменил легионеров членами фракции Гога - Куза и продолжил свои попытки сохранить для нации как можно больше территории Румынии. Сима отметил легкость, с которой была заполнена пустота: «...Когда легионеров удалили от власти, немцы находились в отличных отношениях со старым миром, который прежде был их врагом. В союзе с Осью нас заменили на тех представителей старого мира, которых Берлин счел более гибкими, более легкими на маневр и более покладистыми в отношении требований германского империализма (Наги – Талавера, стр. 329).» Антонеску и Куза слишком старались раболепствовать перед Германией. Оба были слишком консервативными, чтобы иметь какие-либо идеи, которые могли бы помочь их нации выйти из бедственного положения, в котором она очутилась. У них не было иного выхода, кроме как делать то, что им говорили, и Куза просто удовлетворялся антисемитизмом нацистского режима. В свою очередь, Сима был настолько глуп, что желал реальной самостоятельности без реального контроля над Легионом. И каков оказался выбор? Или Легион остается пассивным, а Германия распоряжается ресурсами нации, или Легион неистовствует, в этом случае раздавят также несомненно, как и при открытом восстании.

Некоторые легионеры были освобождены из тюрьмы для участия в войне против России, но находились под тщательным наблюдением. После Сталинграда Антонеску начал зондировать почву на Западе, надеясь на благоприятный для своего народа мир. Вместо этого 6 марта 1945 года в Румынии власть перешла к правительству коммунистов. Антонеску был казнен расстрельным отрядом в 1946 году. Он умер, выполняя то, что он считал своим долгом перед своим народом, почему и заметил перед казнью: «Наступит день, и история изучит наше дело. Она будет гораздо более беспристрастной, чем наши нынешние судьи (Наги – Талавера, стр. 309).»

Какими бы не были недостатки легионеров, их миссия не была скомпрометирована при жизни их лидера. А когда он сам пошел на компромисс, это было сделано для спасения жизней своих людей. Чистота движения и его распад после смерти Капитана могут быть аргументом в пользу Fuhrer Prinzip. Или это довод против возможности существования морального политика. Сейчас является спорным, что же символизируют собой Кодряну и его движение. Время и место его действия ушли вместе с ним, в частности, после холодной войны. Он останется удивительным примером того, что можно достигнуть в удивительно неблагоприятной ситуации: образец воли или духа победителя, даже под эгидой Христа. Судьи сейчас ничуть не более беспристрастны, чем в 1938 или 1946: политическое принуждение и террор не стали более утонченными, или менее важными инструментами правительства. Побуждают ли или вдохновляют эти воспоминания, политика всегда будет нуждаться в убийстве, идеологических причин для убийства - множество, поиск власти держит в напряжении любой политический спектр, и различия разделяют тех, кто стоял бок о бок. Итак, смерть дает долгую жизнь.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!

Источники

Барбю, Зев. «Румыния». Из: С.Дж. Вулф, ред. Фашизм в Европе. Methuen and co. New York, NY. 1981.

Кодряну, Корнелиу Зеля. К моим легионерам: Железная гвардия. Editura "Libertatea." Madrid, Spain. 1976.

Наги – Талавера, Николас М. Зеленые рубашки и другие. Hoover Institution Press. Stanford, CA. 1970.

Стурдза, Принц Михаил. Самоубийство Европы. Western Islands. Belmont, MA. 1968.

Ваттс, Ларру Л. Румынская Кассандра: Ион Антонеску и борьба за реформы 1916-1941. East European Monographs. Boulder, CO. 1993.

Вебер, Юджин. «Человек Архангела». Из: Дж.Л.Мосс, ред. Международный фашизм. London, England. 1979