Ханс Хорст Вессель (9.09.1907 – 23.02.1930)

“Он шагает с нами, в наших рядах.” Такими словами начинается один из легендарнейших маршей германского национал-социализма – “Хорст Вессель”. Но это не просто песня. Хорст Вессель – герой, павший за возрождение Германии и ставший впоследствии олицетворением неизвестного бойца СА, жизнью которого будут жить и смертью которого будут умирать сотни подобных ему. Его короткая биография не столько личная судьба, сколько символ своего времени. А именно той незабываемой эпохи, когда беспощадная борьба за будущее нации становится смыслом жизни таких людей как Хорст Вессель.

Он шагает с нами, в наших рядах

И это неудивительно, ведь Германия 1920-х годов представляла унылое зрелище. Мировая война и революция повергла в прах некогда могущественную империю. На ее руинах тотчас пышно расцвела веймарская демократия, поставившая во главу угла служение интересам мирового еврейского капитала.

Однако демократия не принесла в послевоенную Германию ни экономического процветания, ни политического спокойствия. Поэтому очень скоро узкие средневековые улочки немецких городов превратились в арену ожесточенных сражений. Германский дух восстал против тех, кто попытался продать немецкий народ в рабство темным силам. И в первых рядах борцов с легионами тьмы оказались молодые, безымянные бойцы, беззаветно верившие в правоту своего дела.

Одним из них по воле провидения стал совсем еще юный Хорст Вессель. Он родился 9 сентября 1907 года в Берлине. Его отец был настоятелем Берлинского кафедрального собора, во время Первой мировой войны служил капелланом при ставке фельдмаршала фон Гинденбурга. Впоследствии родной город станет местом, где развернутся основные события его жизни. Стоит отметить, что в те годы Берлин, и в особенности его Восточная часть, являл из себя настоящее царство красного Молоха. Отряды шуцбунда и банды красных люмпенов хозяйничали на улицах, не давая борцам за будущее Германии порой даже поднять головы.

С приходом в движение Хорста Весселя такое положение стало быстро изменяться. Он оказался не только дельным организатором, но и незаурядным оратором, способным зажечь пламень воодушевления в сердцах слушателей. Его пылкие речи убеждали скептиков, наставляли на истинный путь заблудившихся, а главное вырывали молодежь из рядов противника. Кто шел за ним – находил в нем лучшего друга. Кто же становился против него, очень скоро убеждался, что у этого юноши железный кулак. Что ж “московским севрюгам”, так немецкие патриоты звали социал-демократов и коммунистов, пришлось потесниться.

Конечно, долго мириться с таким положением вещей враг не мог. Уличные баталии стали делом вполне обыкновенным. Яростные схватки явились испытанием для Хорста Весселя и его молодых соратников. Но они не сломили их ни морально, ни физически. Наоборот, отряды СА все чаще и чаще стали громить красные банды шуцбундовцев. Между тем борьба не была бескровной. Героический путь национал-социалистического движения усеяли многочисленные жертвы, павшие за возрождение немецкой нации. Среди них немало товарищей Хорста Весселя. Однако его самого судьба до поры хранила.

До поры, ибо раньше или позже его жизнь должна была лечь на алтарь победы. И сей трагический час пробил. В конце февраля 1930 года коварные убийцы нанесли Хорсту Весселю смертельные раны. Но его желание жить и бороться во имя Германии было так велико, что смерть не смогла одолеть его сразу. Он умирал долго и мучительно.

Лучше описать последние дни жизни Хорста Весселя, чем это сделал доктор Йозеф Пауль Геббельс невозможно: “…вхожу в узкую больничную палату и ужасаюсь от этого трагического взгляда. Лицо искажено, и я едва узнаю его. Но как светла голова этого мужественно держащегося юноши, он приветлив и полон счастья. Я находился у его кровати в тот момент, когда пришла целая толпа посетителей и до рассвета стояла под его раскрытым окном. Он полулежал и рассказывал. О чем? Глупый вопрос. Конечно, о своих друзьях, о нашем движении. Тогда все еще верили, что беды удастся избежать. Придя на другой день, товарищи, стоя в дверях с вскинутыми руками, приветствовали своего юного вождя. Это зрелище невозможно было выдержать. В тот миг я бросил взгляд на его узкие, белые руки, единственно оставшиеся невредимыми, на осунувшееся лицо и с удивлением заметил, как искрятся его светлые глаза. Воля к жизни, желание борьбы было сильнее смерти.

Но произошло самое страшное – заражение крови. И без того призрачные надежды стали таять как утренний туман. К нему приходят врачи, но помочь ему они уже не в силах. Умирающий герой смутно догадывается, что пытаются скрыть от него и последний раз просит всех уйти. “Ему так спокойнее,” – поясняет сестра. Мужество не может проиграть. “Приходите опять,” – будто умоляют мне в след его глаза, руки, высохшие губы. Я уходил с болью в сердце. Смутное предчувствие говорило мне, что это прощание навсегда.

Утро субботы. Его состояние безнадежно. Врач больше не разрешает посещений. Впрочем, в них нет необходимости. Наступила предсмертная агония. Он умер ранним воскресным утром в половине седьмого, но даже здесь он не изменил себе. Смерти тяжело далась победа над ним. Спустя два часа я стоял у его кровати и не мог поверить в то, что это Хорст Вессель. Лицо его сделалось желто-восковым, чернота покрывала его узкое, небритое лицо, его бездонные глаза оставались полуоткрытыми. В них отражалась бесконечность и, казалось, что они продолжают жить и еще грозят своим врагам.

Хорст Вессель ушел от нас, оставив лежать безмолвно и неподвижно среди белых и красных тюльпанов то, что олицетворяет смерть. Но, несмотря на это, я ощущаю его, почти физически, ведь его Высокий Дух не покинул нас, он всегда будет жить между нами.”

Осознание долга

Берлинские штурмовые батальоны хорошо знали, что это значит: идти под знаменами Гитлера. Знал и Хорст Вессель. Знал больше всех. Сотни раз его предупреждали. Даже сами коммунисты, ненавидевшие начальника знаменитого Штурма ? 5 больше, чем доктора Геббельса. Разве не Вессель был тот, который отнимал у них лучших людей, превращая их в фанатичных поборников “коричневой чумы”? Разве не Вессель был тот, который со своими людьми проникал в самые укромные уголки коммуны, чтобы говорить и проповедовать о священной миссии Адольфа Гитлера?

Товарищи просят его быть осторожным, чтобы он ушел на некоторое время в отпуск, чтобы снова взялся за учебу. Заботливая любовь находит тысячу мотивов. “Ты можешь бороться за идею, где бы то ни было. Получишь командование батальоном того города, где ты поселишься. Работай, Хорст Вессель! Много работы ожидает тебя!“

Он чуть было не решился уступить просьбам товарищей. Но не из-за угроз смертью. Где уж там! Мысль о смерти – постоянный спутник штурмовых батальонов. Кто считал себя политическим солдатом Гитлера, тот должен был уметь умереть с последним “Хайль Гитлер!” на устах. В этом-то и все величие – в этом непреодолимом духе штурмовиков, готовых умереть за свободу, за будущее счастье своей родины.

Нет, подкрадывающихся убийц Хорст Вессель не боится, в последний момент он решает: “Нет, остаюсь! Здесь мое место! Здесь борются мои товарищи. Мы скованы опасностями и преследованиями. Мы вместе восстали против низов человечества, вместе стояли под огнем. А пролитая нами кровь – спайка крепкая. Я остаюсь.“

Хорст Вессель остался. И вот 14 января 1930 года бульварные листки закричали крупными заголовками: “Убийство национал социалистического студента”, и тотчас же начали шептать о том, что им диктовали их грязные надежды. 14 января совершилось дело, достойное по трусости и подлости его аморальных авторов.

Хорст Вессель занимал меблированную комнату на Франкфуртерштрассе, ? 62, как раз против ресторана, где собирался его “Штурм”. Его хозяйка, коммунистка, не говорившая о своем жильце иначе, как о “свинье-наци”, давно уже думала о том, как бы его “вывести в расход”. Она и видела, как он зашел в комнату, и сочла момент удачным. Побежала к ближайшему увеселительному парку, где, как она знала, как раз собралась шайка испытанных красных негодяев и наемных убийц, которые уже сотни раз клялись убить Хорста Весселя. Скоро она нашла все это избранное общество. Шестнадцать человек! Али Геллера – альфонса, Эрвина – каторжника, Пимеля, Йонхена и т.д. Шестнадцать преступников – купленных, чтобы убивать. И еще кто-то шел с ними и натравливал, щуря кровожадные глаза, когда мужчины колебались. То была еврейка Коган.

Трусливо, как убийцы, они все снова и снова спрашивали, действительно ли наци у себя совершенно один.

- Да!

- Ну, тогда – да здравствует красный фронт!

Хозяйка, вдова Сальм, показывает дверь и кивает им с искривленным ртом. Потом уходит в кухню, свистя “Интернационал”. В темном затхлом коридоре стоят шестнадцать человек и караулят, прижимаясь один к другому, с револьверами в руках, и страх искажает их лица. Страх перед… одним. Али собирает все свое мужество и стучит в дверь. Внутри слышны шаги.

- Один момент! – кричит Хорст Вессель.

- Войди, Рихард!

Он думает, что его друг Фидлер хочет посетить его. Потом он сам открывает дверь… и в ту же секунду грохочет целый залп выстрелов. Хорст Вессель падает с предсмертным криком. А его убийцы мчатся из дому, как гонимые фуриями… Бегут в дом Карла Либкнехта, чтобы получить свою плату за кровь и паспорт с рекомендациями в Москву. В рай отличившихся.

Доктор Геббельс навестил Весселя в больнице, и каждая деталь этих посещений была опубликована в «Дер Ангрифф»… Вот какие чувства охватили его, когда он узнал, что тот ранен. «Мертв? Нет. Но безнадежен. Вокруг меня рушатся стены, потолок грозит раздавить. Нет, не может быть! Вессель принадлежал исключительно партии и штурмовикам. Штурмовики — это Хорст Вессель. Где бы ни была Германия, ты будешь с нами, Хорст Вессель!»

Неделями мучится жертва. С простреленным ртом Хорст Вессель лежит в больнице. Борется со смертью. Черпает силы из страстного желания дожить до возрождения Родины. Любовь товарищей и вождей помогает ему в страшной борьбе. И, почти кажется, что его юный организм одолеет мрак смерти, что он будет победителем и здесь. При этой перспективе вскипает ненависть красной шайки убийц. Их печать раздувает невероятно дикую, грязную кампанию клеветы против умирающего. С извращенным удовольствием садистов они копаются в зловонном гное своих собственных мерзких душ. А их наемники не раз пытаются доконать раненого ядом.

Но товарищи Хорста начеку. Они бодрствуют у его постели, и горе тому красному бандиту, который в эти трагические минуты попадет в их руки. Да, врачи питают надежды. А мать и сестра посылают горячие молитвы к престолу Милосердного. Но судьба решила иначе. Заражение крови въедается в страшную рану.

Газета «Дер Ангрифф» стала помещать ежедневные бюллетени о состоянии его здоровья. Доктор Геббельс вел сентиментальный счет посещениям раненого героя, принимавшего друзей в больничной палате. Под конец Вессель смог сказать всего несколько слов, что-то вроде «необходимо держаться», и гауляйтер объявил это «самым патетическим и незабываемым моментом в своей жизни». Он пригрозил «уничтожить его убийц» и процитировал слова из стихотворения Весселя: «Товарищи, погибшие от рук коммунистов и реакции, маршируют рядом с нами в наших рядах!»

Хорста Весселя зовут на последний сбор. Он еще может попрощаться. Он еще может увидеть, еще один раз свою мать, сестру, доктора Геббельса и своих штурмовиков.

23 февраля, при первом мерцании рождающегося дня, вождь знаменитого “Штурма ?5" закрыл глаза навеки. А ненависть преследовала его и по ту сторону жизненной грани. Она дико ревела и хохотала, когда его хоронили. Градом камней она встретила траурное шествие. Она хотела опрокинуть с дороги и разорвать тело павшего героя.

- За что? – спрашиваете Вы. Он помогал своему народу оборвать многотысячные щупальца еврейского спрута.

Какое-то время спустя один из убийц Хорста Хёлер был арестован, судим и приговорен всего к шести годам тюрьмы.

Творец боевого гимна Новой Германии

Геббельс устроил погибшему Хорсту Веселю необыкновенно пышные похороны, с шествием колонны штурмовиков, и произнес прекрасную проникновенную речь, полную сантиментов и огня. Окончив ее, он крикнул собравшимся, подняв руку в драматическом жесте: «Хорст Вессель!», и штурмовики рявкнули в ответ: «С нами!»

На похоронах Весселя состоялось первое публичное исполнение песни на его стихи. Стараниями Геббельса образ Хорста Весселя вошел в нацистскую мифологию, а его песня стала частью идеологии движения: «Мы добьемся того, что через десять лет ее будут петь дети в школах, рабочие на фабриках, солдаты в походе. Она обессмертит его имя!» Так все и вышло: в Третьем рейхе песня Хорста Весселя стала вторым национальным гимном.

Хорст Вессель был представлен как современный святой, живший ради своих убеждений и погибший за них: «Это был и социалист, и святой! Один из тех, кто мог сказать — идите за мной, я искуплю ваши грехи!»

К двадцатитрехлетию Хорста Весселя, через полгода после его смерти и через месяц после того, как нацистская партия одержала победу на выборах в рейхстаг, получив в нем 107 мест, Геббельс вновь написал статью. Она была озаглавлена просто: «Хорст». В ней говорилось: «Те, кто пришли на его могилу 15 сентября, после нашего триумфа, увидели там немало людей, мужчин и женщин с детьми, безработных, пожилых дам и молодых девушек. Были студенты и чиновники, мелкие хозяева и пролетарии. Матери поднимали детей на руках и показывали им могилу, утопающую в цветах, говоря: «Там лежит наш Хорст!» Больше не произносилось ни слова. Наш Хорст! Как будто он стал братом нам всем, членом нашей семьи; как будто он живет в каждом из нас!»

Именем Хорста Весселя назывались улицы и дома, подразделения СА и авиационное соединение «Fliegergeschwader Horst Wessel». Пронеслись годы… Хорст Вессель не увидел ни взлета Третьего Рейха, ни его падения… Но он не забыт!

23 февраля 2000 года, на рубеже столетий, по приглашению национал-социалистической партии Германии в Берлин приехали многочисленные гости со всего мира, чтобы на кладбище в Prenzlauer Berg отметить семидесятилетнюю годовщину со дня гибели Хорста Весселя. Муниципальные власти испугались возможных инцидентов и не разрешили провести демонстрацию у Бранденбургских ворот. Гости возложили венки и букеты цветов на могилу бессмертного Хорста Весселя.