Патриотизм
наизнанку
Когда
главное командование
войск, сражавшихся
против большевиков,
запросило
Польшу о поддержке,
то Польша первым
условием выставила
требование
о признании
самостоятельного
польского
государства
и после освобождения
России от
большевиков.
С объективной
точки зрения:
требование
вполне естественное.
Польше было
в этом отказано,
а Польша со
своей стороны
– отказала в
поддержке.
Мнение
тогдашнего
командования
было, следовательно,
таким: Отказаться
даже от мало
вероятной
возможности
оставить под
свою власть
чужой народ,
желающий быть
самостоятельным
и фактически
самостоятельностью
уже обладающий
– недопустимо.
Нужно предпочесть
вероятность
ига большевизма
над своим собственным
народом. Точка
зрения доблестная,
что и говорить!
Точку зрения
эту одобрил
бы, может быть
и сам рыцарь
без страха и
упрека Дон-Кихот
– по недостатку
сообразительности
в делах конкретных.
Но доблесть
это особая,
спортивно-воинственная,
для которой
благополучие
и несчастье
родного народа
играют лишь
второстепенную
роль.
Вдолбившиеся
принципы, отстав
от жизни и продолжая
над жизнью
властвовать
- могут только
коверкать и
разрушать. Сюда
относиться
и знаменитое
fiat justitia et pereat mundus. А разве
принято отказываться
от однажды
захваченной
чужой страны?!
Да, пусть лучше
свой собственный
народ гибнет!
Впрочем,
это «свой» в
отношении
народа всегда
имело разные
значения. Под
«своим» народом
многие властители
(солидарные
с «l’etat c’est moi» Людовика
XIV-го), подразумевали
преданное их
власти людское
стадо, которое
обязано беспрекословно
им повиноваться,
платить налоги
и завоевывать
чужие земли.
Состав этого
стада их мало
интересовал.
Какому-нибудь
Чингис-Хану,
завоевывавшему
на своем пути
один народ за
другим и мобилизовавшему
эти народы для
дальнейшего
похода, было
все-равно, останется
ли что-то в конечной
массе войск
от народа, бывшего
в начале похода
«своим» или
он совершенно
исчезнет, уступая
место другим,
вошедшим в
состав войска
народам.
И
полководцы-спортсмены
(таких немало)
смотрят на
армию как на
материал для
спортивных
подвигов на
поле сражения,
а поставляющий
этот материал
народ они –
подобно королям
в стиле Людовика
XIV-го – считают
своим, как крестьянин
считает своим
живой инвентарь:
«моя корова,
моя лошадь, моя
свинья». Это
нисколько не
мешает им казаться,
а иногда и искренне
считать себя
патриотами
и истинными
представителями
народных интересов.
Среди
русской эмиграции,
в том числе и
среди военных
– имеется категория
лиц, обладающим
таким вывороченным
наизнанку
патриотизмом,
причем у этой
поверхностно
чувствующей
и поверхностно
мыслящей категории
– в ушах осипшая
шарманка все
еще несмолкаемо
бубнит все те
же давнишние,
в дни «подъемов»
вдолбившиеся
мотивы: «все,
как один человек!»,
«до победного
конца отступать
хоть до Урала!»,
«в случае чего
– союзники не
допустят!» и
т.д.
Хотя
верные союзники-англичане
в самые критические
моменты за все
время освободительной
войны ничем
иным не занимались,
как только тем,
что под видом
друзей предавали
русские армии
большевикам,
- патриоты наизнанку
все еще галлюцинируют
на мотивы своей
дряблой шарманки,
так как ровно
ничему за последние
20 лет не научились,
ничего не заметили
и абсолютно
ничего в происходящем
вокруг них не
поняли. Нисколько
не будет удивительным,
если находятся
и такие, которые
все еще ждут,
когда же, наконец,
союзники преподнесут
им обещанные
Дарданеллы.
Если
бы в самом деле
состоялся
противобольшевистский
поход под
водительством
Германии, то
старая шарманка
наших паталогических
патриотов,
продолжающих
(из приличия
или по недомыслию)
выдавать себя
за врагов нынешних
угнетателей
русского народа,
зычно прохрипела
бы им из последних
сил «бей немца!»,
покоряя своим
призывом всякую
попытку к
осмысленному
мышлению.
Даром,
конечно, ни
Германия, ни
тем более кто-либо
из «бескорыстных
и верных» союзников
не станут отдавать
жизни своих
солдат за
освобождение
чужого народа.
Но у Германии
была бы при
этом и своя
особая цель:
уничтожение
большевизма
в Европе; а
компенсации
от России за
помощь носили
бы характер
экономический.
Германия не
желает принимать
другие народы
в границы своего
государства;
не желает уже
потому, что в
народной монолитности
Германии заключается
один из важнейших
элементов ее
нынешней непобедимой
силы.
Для
российских
псевдопатриотов
условия жизни
родного народа,
его страдания,
его вымирание,
его прогрессирующая
деградация
– все это вещи,
первостепенной
роли не играющие,
а может быть
и вообще не
имеющие значения.
Захватив
власть над
Россией, большевики
с остервенением
стали преследовать
и уничтожать
представителей
русской культуры,
заменяя их в
государственном
аппарате преступными
элементами,
тупыми палачами,
изворотливыми
лгунами и
подхалимами,
людьми морально
тупыми; причем
остальное
население
вынуждено
суживать свои
потребности
до степени
потребностей
животных; а
воспитание
детей направлено
к тому, чтобы
создать поколение
покорных большевизму
выродков.
Избежавших
смерти культуроспособных
людей и их детей
в течение 20-ти
лишним лет
большевики
ставят в такие
условия, при
которых шансы
на существование
настолько же
умаляются,
насколько они
увеличены у
элементов тупых
и преступных.
Русские люди
на родной земле
измучены душевно
и физически.
Подрастающее
поколение
теряет врожденную
культуроспособность.
Вырастает новый
народ, подчиняясь
жестокому
отрицательному
биологическому
отбору. Русский
народ находится
в процессе
изменения
своего биологического
характера, все
более переставая
быть тем, чем
он был.
Еще
лет 20-25 такого
процесса и на
пространстве
бывшей России
будет прозябать
население, хотя
и говорящее
на языке своих
дедов, но население
такое, из которого
будет вытравлено
все, что раньше
давало России
ее национальный
облик, что когда-то
составляло
ее культурную
силу и было
залогом дальнейшего
биологического
и культурного
развития.
*
Не так
давно в Париже
опять выступал
с публичным
докладом генерал
Деникин. Суфлировала
ему знакомая
нам старая
охрипшая шарманка.
«Если
они» (т.е. немцы)
решили идти
(на большевиков),
то они, вероятно,
обойдутся без
вашей помощи».
(Немцы в роли
союзника?! Пусть
лучше идет
один, и остается
во вражеском
звании!). «Бить
надо не друг
друга, а врагов!»
(Бить большевиков
– это бить друг
друга! Бить
полагается
только немца.
Шарманка иначе
не играет).
«Наше
место будет
в рядах русской
армии, кто бы
ее не возглавлял!»
(Т.е. хотя бы и
большевики
ее возглавляли!).
А если
вся большевизия
встанет на
защиту страны
против внешнего
врага? Деникин
полагает: «В
этом случае
мы должны отказаться
от борьбы с
большевиками
и бороться
против внешнего
врага» («Бей
немца, не трожь
большевика!»
хрипит старая
шарманка. «До
победного
конца!»).
Гробокопателям
России такие
рассуждения,
конечно, на
руку. И полпредство
в Париже, вероятно,
весьма одобряет…
Но спаси
Господь замученную
Россию от таких
паталогических
патриотов, в
глазах которых
судьба гибнущего
родного народа
играет гораздо
меньшую роль,
чем у мужика
благосостояние
его свиньи и
коровы.
Д-р мед.
В. Вендт.
Маститые
лидеры оборончества
Политические
события, последовавшие
после Мюнхена,
вызвали у русских
людей надежды
на разрешение
русского вопроса.
Надежда на то,
что коммунистический
интернационал
будет уничтожен
мощно развивающимся
фашистским
и национал-социалистическим
движением
получила реальное
обоснование.
Не будет преувеличением
сказать, что
– здесь в эмиграции
и там в СССР –
люди вышли из
состояния
тяжкого и
беспросветного
прозябания
и, приобретя
опытом пережитых
страданий
обостренную
утонченную
нервную систему,
охвачены массовым
предчувствием
грядущего
рассвета.
Незримые
нити тянутся
к нам сюда от
страдающего
русского народа.
Его мысли, его
надежды и чувства.
Как всегда
массы ясно и
просто формулируют
свои устремления,
народ не может
мыслить сложными
рассуждениями
и «поправками
и голосованиями».
Русский народ
давно уже ненавидит
«их» и ждет
«их» гибели
любой ценой
– вот и все. «Массы
двигает любовь
и ненависть»
- сказал еще,
кажется, Густав
Лебон. Все бегущие
оттуда – «пораженцы»,
за немногим
исключением
«оборонцев»,
пахнущих явно
ГПУ. Эмигрантская
масса, независимо
от стран своего
рассеяния,
также настроена
пораженчески
по отношению
к СССР, во всяком
случае, ее основной
и самый крепкий
костяк.
Кто
не утратил
способности
улавливать
биение народного
пульса – там,
кто не утратил
последней
искры, действительно,
священной
ненависти к
палачам России,
кто не может
спокойно вспомнить
об убийстве
царских детей,
у кого есть
представление
не абстрактное,
привычное,
формулируемое
на всех собраниях
о преступлениях
иудомарксизма,
а хоть сколько-нибудь
конкретное
- тот никогда
не может быть
ни в какой степени,
ни в какой доле
«оборонцем»,
- т.е., в конечном
итоге, хоть в
сотой доле
пособником
и воином марксистского
интернационала
и его отвратительных
вождей.
«Я прощу
Сталину все
его грехи, если
он защитит
Россию» - заявил
недавно Милюков.
Престарелому
лидеру демократической
группы не за
что прощать
Сталина, да и
не придется
прощать, ибо
Сталину предстоит
бороться не
за Россию, а с
Россией и эта
борьба будет
нелегкая: «между
ног борющегося
не будет вертеться
теперь тщедушный
лилипут (Милюков)
с интернационалом
подмышкой и
поправкой к
третьему голосованию
на натруженном
языке» (Сергей
Горный: «Пугачев
или Петр»).
Иностранцам
не всегда легко
судить о настроениях
русских эмигрантских
масс, ибо не
всегда и не
всюду русские
люди имеют
право высказать
свое суждение.
За них, за эти
массы, в нужный
момент, выступают
никем не уполномоченные,
но возглавляющие
ничтожную
группу «маститые»
лидеры и претендуют
на роль не только
возглавителей
этих масс, но
и выразителей
их настроений…
Недавно
пришлось высказать
на страницах
печати предположение,
основанное
на сопоставлении
довольно веских
фактов, что
похищение
генерала Миллера
заграничными
органами ГПУ
было вызвано
«пораженческой»
его по отношению
к СССР политикой
и желанием
заменить его
лицом, считающимся
популярным,
авторитетным
и хоть не признанным
официально,
но фактически
лидером «оборонческих
группировок».
На это намекает
бывший полк.
Махров в своей
недавно вышедшей
брошюрке: «Кто
и за что похитил
генерала Миллера».
Эренбург – с
другой стороны
– громил в советских
газетах русских
белогвардейских
«наймитов»,
сражающихся
против интернационала
в Испании.
Генерал
А.И. Деникин в
своем докладе
«Мировые события
и русский вопрос»,
читанном на
этих днях в
Париже, неодобрительно
высказался
о русских героях,
сражающихся
в армии Франко.
Мол, позволяют
играть русскими
головами ради
чужих интересов
(Обычный сентиментальный
припев А.И.
Деникина).
Генерал
Деникин этим
своим докладом
сделал большой
шаг вперед на
пути своего
дальнейшего
сближения с
масонством,
поставившим
сейчас во Франции
на русский
национализм,
на патриотизм,
на создание
какого-то пока
трудно уловимого,
но уже ощущаемого
фронта, явно
оборонческого
признака и
направленного
прямо или косвенно
против фашизма.
«Фашизм»
сейчас весьма
популярное
слово в русских
эмигрантских
массах, и там
– в СССР – это
слово известно
и желанно, но
«лидеры» маститые
и не маститые
пытаются это
слово запретить
или заменить
его иными старыми,
лишь подновленными
лозунгами. Все
произошедшие
за последнее
время сдвиги
и события в
русских кругах
во Франции не
лишены какой-то
общей основы
м целеустремленности:
и съезд в Сенлисе,
и собрание
«НТСНП» на
Лаз-Каз и доклады
Деникина. Лидеры
«НТСНП» довольно
определенно
пытаются отмежеваться
от фашизма,
призывая обычными
туманными
формулами к
«борьбе за
родину». Категорически
и покаянно
отмежевываются
от фашизма и
младороссы
в своей печати.
Доклад
генерала Деникина,
как всегда,
сухой, отвлеченный,
построенный
по той же обычной
для него схеме,
в сущности
читанный уже
не раз за последние
десять лет, все
же на этот раз
ставит особенно
жирные точки
над «i». Вольно
или невольно,
маститый Антон
Иванович особенно
постарался
вызвать одобрение
еврейских
кругов, высказывая
свою всегдашнюю
мысль об «игре
русскими головами
ради чужих
интересов»,
о «вожделении
империализма»
центральных
держав и Японии
и только-только
не договорился
до «классического»
определения
литвиновского
«агрессора».
Антон Иванович
категорически
заявил о необходимости
полной непримиримости
к Японии, Германии
и Италии, вызвав
продолжительные
аплодисменты
первых рядов.
Кстати, интересный
штрих – строки
письма, полученного
из Парижа – как
иллюстрация
доклада (с
сохранением
подлинника):
«На
выступлении
Деникина народу
было много,
аплодировали
мало (1/4 присутствующих).
По залу шныряли
Кацман и
Завадский-Краснопольский
и переписывали
присутствующих
(для кого: разведупра
или сюртэ-националь?
– Авт.)
В первом
ряду: Евлогий,
Мих. Мих. Федоров,
проф. Федотов,
Милюков и вся
редакция «Последних
Новостей».
Деникин стоит
на прежних
позициях 1918 года
и называет все
прежних друзей
и врагов…»
Разве
не мог дать
этот печальный,
льющий воду
на советскую
мельницу, доклад
благодарную
тему для польского
журналиста
(цитирую выдержки
из газеты «Курьер
Повшехный»,
№ 351), расценивающего
шансы Сталина
в будущей войне:
«И вот как в
начале войны
(1914 года) русские
либералы и
социалисты
сближались
с царизмом, так
и теперь значительная
часть белых
русских (!!!) в
эмиграции
протягивает
Сталину руку
примирения,
чтобы вместе
защищать родину…
Представителем
этой части
русской эмиграции
является генерал
Деникин. Он
призывает к
единению белых
и красных для
борьбы против
чужого империализма…»
Юркий
польский журналист
помещает и
других лиц,
кроме А.И. Деникина,
в единый фронт
со Сталиным,
но тут уже явно
или ослепление
из под развесистой
клюквы, или
специальный
заказ почтенного
советского
учреждения…
Лидеры
вольного и
невольного
оборончества
не ведут за
собою масс и
особенно молодежь.
Русская молодежь
и здесь и там
– в СССР – давно
уже идет своей
дорогой и «заветы
Ильича» и «Труды»
Сталина ей
также чужды
по духу, как
эмигрантской
молодежи чужды
рассуждения
Милюкова. Но
«лидеры» и
особенно маститые
лидеры будут
еще долго шуметь,
ибо их поддерживают
мощные тайные
рычаги, еще
долго будут
они фальсифицировать
русское общественное
мнение и пытаться
повернуть с
правильного
пути русские
массы.
До того
момента, когда
кончится период
эмигрантских
докладов, съездов
и резолюций
и борьба между
фашизмом и
марксизмом
перейдет из
кабинетной
фазы в открытую.
Горе тем, кто
не понимает
и не поймет во
время всей мощи
охвата интернационала,
успевшего
закрепить свои
позиции почти
во всех странах
мира, кто попытается
за туманными,
сентиментальными,
непротивленческими
лозунгами
удержаться
на средней,
промежуточной,
примиренческой
позиции в этой
грядущей борьбе
завтрашнего
дня.
Времени
остается немного:
будем чутко
изучать настроение
наших братьев
там, постараемся
объединить
здоровые элементы
здесь, чтобы,
не строя никаких
иллюзий, исходя
лишь из самой
реальной оценки
обстановки
(отнюдь не под
углом зрения
семнадцатого
столетия и
эпохи смутного
времени), в нужный
момент отдать
все силы и жизнь
родине.
Виктор
Ларионов.
"Новое
Слово", №3, воскресенье
15 января 1939 г.
http://ugunskrusts83.livejournal.com/