КОММУНИСТЫ О СВОИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ

В истории человечества не было более страшного и кровавого режима, чем тот, который иудо-большевики установили на территории российской империи и напрасно нынешние наследники бесноватых ленинцев надеются скрыть преступления своих предшественников под лукавой формулировкой «нашей общей истории». Все мы знаем, что ещё никому не удалось избежать безпристрастного суда Высшей Инстанции. Поэтому пусть публикуемый нами материал заставит задуматься тех, кто ещё способен мыслить, и одуматься тех кто, прикрываясь «исполнением долга», продолжает кровавую традицию красных комиссаров геноцида.

Книга М.М. Бойко «Люди советской тюрьмы» пожалуй, самое страшное свидетельство преступлений советского режима против оккупированной страны. Редакция сайта «Честь и Верность» предлагает нашим читателям вновь ознакомиться с опубликованным на её страницах материалом.

"НЕУЖЕЛИ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЗАСТЕНОК?"

Под таким заголовком московская газета "Известия" (№ 18 от 26 января 1919 г.) опубликовала письмо коммуниста, жаловавшего­ся на следственную комиссию Сущево-Мариинского района Москвы.

Арестован я был случайно, как раз в месте, где, оказалось, фабриковали фальшивые керенки. До допроса я сидел 10 дней и переживал что-то невозможное. . . Тут избивали людей до потери сознания, а затем выносили без чувств прямо в погреб или холо­дильник, где продолжали бить — с перерывом — по 18 часов в сутки. На меня это так повлияло, что я чуть с ума не сошел".

«ДЕРЖИМОРДЫ ПОД СОВЕТСКИМ ФЛАГОМ"

Этот заголовок красуется над статьей в московской газете "Правда" (№ 276 за 1918 г.), которая сообщает, как в Вологодской губернии выколачивали "излишки" хлеба из населения:

"Чрезвычайка запирала крестьян массами в холодный амбар, раздевала до-гола и избивала шомполами".

В этой же газете (№ 12 от 22 февраля 1919 г.) написано:

"Есть во Владимирской Ч.К. особый уголок, где арестованным иголками колят пятки".

Московская газета "Известия" 12 декабря 1923 г. напечатала отчет о заседании губернского суда в Омске, разбиравшего дело нач. 1-го района уездной милиции Германа, милиционера Щербако­ва и врача Троицкого, обвинявшихся в истязаниях арестованных.

"Они, — говорится в отчете, — жгли горящим сургучем ладони и предплечья; лили сургуч на затылок и на шею, а затем сры­вали вместе с кожей".

"КЛАДБИЩЕ ЖИВЫХ"

Так озаглавлена статья Дьяконова в "Известиях" (4 декабря 1918 г.). В ней автор описывает подследственное отделение Та­ганской тюрьмы:

"Несколько камер переполнены больными с температурой до 38-40°. Здесь все вместе: сыпной тиф и "испанка". Эти полу­мертвые существа лежат по неделе и больше; в больницу их не отправляют... Некоторые больные прикрыты тонким одеялом, а у некоторых и того нет; прикрываются шинелями. На теле до двух месяцев не смененное белье. Лица изможденные, тела словно те­ни... Сопровождающий врач, который провел в этой тюрьме до 20 лет, служивший при всяких режимах, говорит, что случаи го­лодной смерти в последнее время часты... Во всех остальных кор­пусах и одиночках та же грязь, те же изнуренные лица; из-за же­лезных клеток голодные, молящие глаза и протягивающиеся исху­давшие руки. Страдальческий стон почти тысячи людей об амни­стии и о том, что они сидят без допроса 2-3 месяца, без суда свы­ше года, превращает виденное в жуткую картину какого-то кош­марного видения... А сколько сидит в заключении невинных!"

Статью Дьяконова подтверждают сведения, присланные в "Известия" (26 декабря 1918 г.) начальником Таганской тюрьмы:

"Смертность в тюремной больнице доходит до 75% лежащих в ней. Из них 40% смертей от голода".

Все это можно было бы назвать "эксцессами первых лет рево­люции", если бы они не превратились в традицию советских тюрем, в коммунистическую систему истязания и уничтожения людей. Вы­ступавший 25 февраля 1956 г. на XX съезде коммунистической партии Советского Союза, ее генеральный секретарь Никита Хру­щев много говорил о "вопиющих нарушениях социалистической законности, приведших к смерти невинных людей" во времена "ежовщины". Между прочим он сказал:

"Выяснилось, что многие партийные, советские и хозяйствен­ные работники, заклейменные в 1937-38 г. г. кличкой "врагов", в действительности никогда не были врагами, шпионами, вредителя­ми и т. п., но всегда были честными коммунистами. Все они были так подавлены, а многие из них были не в силах вынести варвар­ских пыток, что по приказу фальсификаторов-следователей они сами обвиняли себя в всевозможных тяжких и невероятных пре­ступлениях".

Говоря о следственном "деле врачей-заговорщиков", аресто­ванных в январе 1953 г. и освобожденных из заключения после смерти Сталина, Хрущев заявил:

"На этом съезде, в качестве делегата, присутствует бывший министр госбезопасности т. Игнатьев. Сталин сказал ему кратко: "Ес­ли не добьешься от докторов признания, сорву голову". Сталин вы­зывал к себе следователя, давал ему инструкции, указывал, какие ме­тоды следствия применять. Методы эти были простые: бить, бить и еще раз бить".

В качестве иллюстрации Хрущев в своей речи привел заявление Сталину, написанное из тюрьмы кандидатом в члены Политбюро ПК и чекистом Р. И. Эйхе, арестованным 29 апреля 1938 г. Обра­щаю внимание читателей на следующую выдержку из этого письма:

"Не будучи в состоянии выдержать пыток, которым я был под­вергнут Ушаковым и Николаевым, — знавшими, что мои ребра сломаны, не были залечены и причиняли мне большие боли, ~ я был вынужден обвинить себя и других. Большинство моих призна­ний было внушено мне или продиктовано Ушаковым, а остальная часть составлена мною по памяти из различных материалов НКВД по Западной Сибири, находившегося в моем ведении. Если какая-либо часть подписанной мною истории не соответствовала другим, то меня заставляли подписывать другую версию..."

Может быть, все это происходило лишь в ленинские и сталин­ские времена, а при Хрущеве изменилось? Нет! Коммунисты и че­кисты приходят и уходят (в большинстве случаев их "уходят"), но созданные ими система, нравы и методы остаются. В 1954 году, после того, как Берия был "убран" с поста возглавителя советской полиции, московские и провинциальные газеты глухо бормотали о "нарушениях им и его ставленниками социалистической законно­сти и применении недопустимых методов следствия в органах гос­безопасности". Писать более откровенно газетам не разрешалось. В роман советского писателя В. Дудинцева "Не хлебом единым", вышедший из печати осенью 1956 г., проскочили мимо цензуры сло­ва о том, что и теперь на допросах "бьют, но так, чтобы не было заметно".

Возьмем, наконец, еще один документ: постановление пленума ЦК КПСС, продолжавшегося с 22 по 29 июня 1957 г. В нем петь такой абзац:

"Товарищи Маленков, Каганович и Молотов упорно сопротив­лялись всем мероприятиям, которые проводил Центральный коми­тет и вся наша партия по ликвидации последствий культа личности, по устранению допущенных в свое время нарушений революци­онной законности и созданию таких условий, которые исключают возможность повторения их в дальнейшем".

Таким образом, коммунистические главари сами признаются, что в СССР попрежнему существуют советская беззаконность, пыт­ки, бессудные казни и всяческие насилия над человеческой лич­ностью, а условий для устранения этого — даже в будущем — нет.