ИЗЪ ВОСПОМИНАНІЙ ЦАРЕУБІЙЦЫ МИХАИЛА МЕДВЕДЕВА: 3/16-4/17 ІЮЛЯ 1918 ГОДА

…Юровскiй, Ермаковъ и я ѣдемъ вмѣстѣ въ Домъ особаго назначенія, поднялись на второй этажъ въ комендантскую комнату — здѣсь насъ ждалъ Григорій Петровичъ Никулинъ (нынѣ персональный пенсіонеръ, живетъ въ Москвѣ). Закрыли дверь и долго сидѣли, не зная съ чего начать. Нужно было какъ-то скрыть отъ Романовыхъ, что ихъ ведутъ на разстрѣлъ. Да и гдѣ разстрѣливать? Кромѣ того, насъ всего четверо, а Романовыхъ съ лейбъ-медикомъ, поваромъ, лакеемъ и горничной — 11 человѣкъ!.. Юровскiй уже предупредилъ наружную охрану, чтобы не безпокоились, если услышатъ выстрѣлы внутри дома, затѣмъ раздали наганы латышамъ внутренней охраны, - мы сочли разумнымъ привлечь ихъ къ операціи, чтобы не разстрѣливать однихъ членовъ семьи Романовыхъ на глазахъ у другихъ. Троѣ латышей отказались участвовать въ разстрѣлѣ. Начальникъ охраны Павелъ Спиридоновичъ Медведевъ вернулъ ихъ наганы въ комендантскую комнату. Въ отрядѣ осталось семь человѣкъ латышей… Николай II (онъ несетъ на рукахъ Алексѣя; у мальчика несвертывание крови, онъ ушибъ гдѣ-то ногу и не можетъ пока ходить самъ); за Царемъ идутъ, шурша юбками, затянутая въ корсетъ Царица, слѣдомъ четыре дочери (изъ нихъ въ лицо я знаю только младшую полненькую Анастасію и — постарше — Татьяну, которую по кинжальному варіанту Юровскаго поручали мнѣ, пока я не выспорилъ себѣ отъ Ермакова самого Царя), за дѣвушками идутъ мужчины: докторъ Боткинъ, поваръ, лакей, несетъ бѣлыя подушки высокая горничная Царицы. На лѣстничной площадкѣ стоитъ чучело медвѣдицы съ двумя медвѣжатами. Почему-то всѣ крестятся, проходя мимо чучела, передъ спускомъ внизъ. Вслѣдъ за процессіей слѣдуютъ по лѣстницѣ Павелъ Медведевъ, Гриша Никулинъ, семеро латышей (у двухъ изъ нихъ за плечами винтовки съ примкнутыми штыками), завершаемъ шествіе мы съ Ермаковымъ.  Когда всѣ вошли въ нижнюю комнату, то оказалось, что комната очень маленькая. Юровскiй съ Никулинымъ принесли три стула — послѣдніе троны приговоренной династіи. На одинъ изъ нихъ, ближе къ правой аркѣ, на подушечку сѣла Царица, за ней стали три старшія дочери — Анастасія почему-то отошла къ горничной, прислонившейся къ косяку запертой двери въ слѣдующую комнату-кладовую. Въ серединѣ комнаты поставили стулъ для наслѣдника, за кресломъ Алексѣя всталъ докторъ Боткинъ. Поваръ и лакей почтительно отошли къ столбу арки въ лѣвомъ углу комнаты и стали у стѣнки. Свѣтъ лампочки настолько слабъ, что стоящія у противоположной закрытой двери двѣ женскія фигуры временами кажутся силуэтами, и только въ рукахъ горничной отчетливо бѣлѣютъ двѣ большія подушки.  Романовы совершенно спокойны — никакихъ подозрѣній. Николай II, Царица и Боткинъ внимательно разглядываютъ меня съ Ермаковымъ какъ людей новыхъ въ этомъ домѣ. Юровскiй отзываетъ Павла Медведева, и оба выходятъ въ сосѣднюю комнату. Теперь слѣва отъ меня противъ Царевича Алексѣя стоитъ Гриша Никулинъ, противъ меня — Царь, справа отъ меня — Петръ Ермаковъ, за нимъ пустое пространство, гдѣ долженъ встать отрядъ латышей.  Стремительно входитъ Юровскiй и становится рядомъ со мной. Царь вопросительно смотритъ на него. Слышу зычный голосъ Якова Михайловича: 

- Попрошу всѣхъ встать! Легко, по-военному всталъ Николай II, зло сверкнувъ очами, нехотя поднялась со стула Александра Ѳедоровна. Царица перекрестилась. Стало такъ тихо, что со двора черезъ окно слышно, какъ тарахтитъ моторъ грузовика. Юровскiй на полшага выходитъ впередъ и обращается къ Царю: 

- Николай Александровичъ! Попытки Вашихъ единомышленниковъ спасти Васъ не увѣнчались успѣхомъ! И вотъ, въ тяжелую годину для Совѣтской республики... - Яковъ Михайловичъ повышаетъ голосъ и рукой рубитъ воздухъ: На насъ возложена миссія покончить съ Домомъ Романовыхъ! 

Женскіе крики: - «Боже мой! Ахъ! Охъ! Что же это такое?!»... но я уже спускаю курокъ моего «браунинга» и всаживаю первую пулю въ Царя. Одновременно съ моимъ вторымъ выстрѣломъ раздается первый залпъ латышей и моихъ товарищей справа и слѣва. Юровскiй и Ермаковъ также стрѣляютъ въ грудь Николая почти въ упоръ. На моемъ пятомъ выстрѣлѣ Николай II валится снопомъ на спину…

…Вдругъ изъ праваго угла комнаты, гдѣ зашевелилась подушка, женскій крикъ:

- Слава Богу! Меня Богъ спасъ! Шатаясь, поднимается уцѣлѣвшая горничная — она прикрылась подушками, въ пуху которыхъ застряли пули. У латышей уже разстрѣляны всѣ патроны, тогда двое съ винтовками подходятъ къ ней черезъ лежащія тѣла и штыками прикалываютъ горничную. Отъ ея предсмертнаго крика очнулся и часто застоналъ легко раненый Алексѣй — онъ лежитъ на стулѣ. Къ нему подходитъ Юровскiй и выпускаетъ три послѣднія пули изъ своего «маузера». Парень затихъ и медленно спускается на полъ къ ногамъ отца. Мы съ Ермаковымъ щупаемъ пульсъ у Николая - онъ весь изрѣшеченъ пулями, мертвъ. Осматриваемъ остальныхъ и достреливаемъ изъ «кольта» и ермаковского нагана еще живыхъ Татьяну и Анастасію. Теперь всѣ бездыханны…

…Вечеромъ 20 іюля 1918 года видѣлъ Белобородова, и онъ разсказалъ мнѣ, что получилъ телеграмму отъ Я.М. Свердлова: Всероссійскій Центральный Исполнительный Комитетъ въ засѣданіи 18 іюля постановилъ: считать рѣшеніе Уральскаго областного Совѣта о ликвидаціи Романовыхъ правильнымъ. Мы обнялись съ Александромъ и поздравили другъ друга — значитъ, въ Москвѣ поняли сложность обстановки, слѣдовательно, Ленинъ одобрилъ наши дѣйствія. Въ тотъ же вечеръ Филиппъ Голощекинъ впервые публично объявилъ на засѣданiи областного Совѣта Урала о разстрѣлѣ Николая II. Ликованію слушателей не было конца, у рабочихъ поднялось настроеніе…

Источникъ: Романовы. Подвигъ во имя любви. Составители: В. Долматовъ, Л. Лыкова.  Москва, Издательскій домъ «Достоинство», 2010 годъ.