НОВОСТИ     СТАТЬИ     ДОКУМЕНТЫ     ПРОПОВЕДИ     ПРЕСТОЛ     СВЯЗЬ     ГОСТИ     ЖУРНАЛ  


О РОДИНЕ И БОЛЬШЕВИЗМЕ



Борис Филистинский


Газета «Новое Слово» Берлин №87(573), воскресенье, 31 октября 1943 года, с.2-3.

«О, Русская земля! Уже за шеломянем еси!» так восклицал певец «Слова о полку Игореве». Так восклицаем и мы, свидетели великой освободительной войны. Мы переживаем великую национальную трагедию. Третий год на территории нашей страны идет небывалая еще в истории человечества война - война между созидательными силами новой жизни и силами смерти и косности – силами большевизма. Мы не сомневаемся в окончательной победе жизни над смертью, творческой инициативы над безличной стадностью, но нам русским очень тяжело. Мы в полном смысле этого слова разорваны. Нет семьи, заживо не раздробленной тяжелым рубежом фронта. И сейчас, когда германская тактика с неизбежной логикой войны, целесообразно использует выжженные и обезлюдевшие пространства нашей родины для маневренных операций; когда на огромных пространствах нашей земли германское командование блестяще оперирует временем и пространством для уничтожения живой силы противника, - нам еще тяжелее. да, это противник… да, он несет России окончательную смерть… Да, это вражеское пространство…

Но ведь в этом вражеском войске наши родные: мужья, братья, отцы. Но ведь на этом вражеском пространстве наши деревни и новые города и села, наши дома, наше имущество, наши поля и леса!

И какая трагедия переживается нашим народом, нашей страной, если мы должны, стиснув зубы, спокойно смотреть на запустение русской земли и говорить: да, враги, да, вражеская территория!
Да, другой народ, сосед – освобождает нас от рабьего ига…
«О, Русская земля! Уже ты за рубежом!»

Воина - жестокое испытание. И сегодня это испытание еще тяжелей. Легко в кабинете спокойно следить по карте за маневренными операциями где-либо на чужой, дальней территории. Легко изучать хирургические приемы на незнакомом пациенте. А сейчас хирургический нож вскрывает наше собственное тело. И мы должны все-таки - если в нас еще не погасли окончательно мужество, честность и ум - признать эту операцию необходимой. Ибо та злокачественная опухоль, которую удаляет нож хирурга, не только делала нас заживо разлагающимся трупом, но и была источником заразы для окружающих. Лучше нож хирурга, чем гниение заживо.
Вы думаете, что опухоль рассосалась бы сама - без постороннего вмешательства? О, как близоруки те, которые думают, что большевизм может эволюционировать и стать вполне крепкой и безобидной демократией! Неужели годы военного коммунизма, годы НЭПа, годы сталинских пятилеток, коллективизация, лагери и расстрелы; игра в национализм и церковь, сменившая интернационально-атеистические лозунги, - все это не научило нас видеть за очередной маской подлинное лицо большевизма? И неужели нам до сих пор не ясно, что никакой «большевицкой России» нет и не было; что большевизм не зря изгонял в первые годы своего существования даже самое имя России?

Дело не в жестокости коммунистов. Дело не в кровавом терроре ГПУ-НКВД. Дело даже не в самих интернациональных лозунгах. Дело - в ненависти советчины к самой идее Родины, к ее духовной сущности.
Да, Родина есть прежде всего сама территория нашей страны, страны, в которой мы родились и живем. Ее задумчивые закаты, блеклый, нежный грунт небес, стройные сосны и трогательные березки; ее широкие степи и полноводные плавные реки. Но ведь это только какая-то часть, какая-то деталь в понятии Родина. Ведь если так «оземлять, овеществлять это понятие, то следует придти к сугубо местному «скобарскому», «кубанскому» или «калуцкому» патриотизму, - и даже патриотизму своей маленькой деревни, своего захудалого городишки. И как издевался даже над этим патриотизмом большевизм! как – на словах – пышно расцвел этот волостной патриотизм в СССР! Каких только не было союзных или национальных автономных республик, национальных округов! Включая округа коми-пермяцкие, ямало-ненецкие и т.д.! А на деле – много ли кубанских и донских казаков осталось в своих станицах? Много ли осталось лезгин в Дагестане, калмыков в своей степи? Кубанцы и Донцы удобрили своими костями коми-зырянские и прочие «республики», а зыряне болтались где- то на каторжных новостройках Амура и Байкала… Все были сорваны со своих мест, перетасованы, лишены родных «корней». Так спокойнее для власти: «дома стены помогают», а в чужой обстановке ты – полный раб «властей предержащих».

И все-таки наша земля – родная для нас – вопреки 25-летнему хозяйничанию большевиков, вопреки полной «перетасовке» населения, вопреки растлению самой земли колхозным земледелием и изнасилованию ее стахановскими методами разработки ее недр; вопреки самому зверскому изуродованию ее облика годами так называемой индустриализации.

Но нужно все-таки помнить: земля, родная земля - тело, а не душа нации. А душа нации, душа народа - в национальном сознании. В сознании своего национального единства, национального призвания, национального предначертания. А эта вера в национальное призвание и национальное единство не может опираться на учение о борьбе классов, на человеконенавистнические установки советской системы с ее натравливанием одной группы населения на другую. Не может она не быть в противоречии и с материалистическим и атеистическим мировоззрением коммунизма. Ибо с материалистической точки зрения прав только Маркс: «для пролетария родина там, где ему лучше живется». И о каком самопожертвовании во имя родины можно говорить человеку, неверующему в свое личное бессмертие? Ведь законы безудержного и ничем неограниченного эгоизма – единственный эгоистический, разумный стимул для последовательного материалиста и атеиста. Если я смертен, то для чего мне жертвовать своей и так быстротекущей жизнью, данной мне всего один раз? Ведь я то умру… Для близких своих? но что мне то до них? Для своих детей? но и они то ведь смертны. Так я хочу для себя самого пожить.
И вот большевизм сам отказывается, конечно, лишь временно, только по тактическим соображениям – от материалистического катехизиса, от религии марксизма. Ибо попытка для нужд войны – срочного изготовления – географо-физиологического патриотизма потерпела фиаско. И вот Сталин нащупывает единственную возможность соединения этнографических особей в единое национальное тело - религию. Советская патриархия - последняя пока что маска коммунистического бедлама. Большевицкий Кремль твердо заучил многое из русской истории. Он хорошо усвоил собирательную роль церкви в создании российского государства.

Но одно позабыто: покаяние. Искреннее, душевное покаяние во всем содеянном, во всех кровавых, смрадных грехах духовного блуда, душевного и телесного растления страны. И вся патриархия - становится лишь крикливым маскарадом, лишенным всякого внутреннего содержания. Становится шелухой без сердцевины, гнилой дуплистой осиной, - может быть, той самой, на которой повесился Иуда.

Но и мы, русские, «патриоты» находящиеся по эту сторону фронта, часто впадаем в ту же большевистскую крайность. От самозаушения и национального самооплевывания которыми и отличались мы, русские «интеллигенты», от всех остальных нормальных людей, - мы перешли в столь же непристойно-сюсюкающее самовосхваление: «Мы - скифы, мы еще спасем мир! Мы – соль земли…»

Смешно и грустно увидеть, как в те часы и дни, когда решаются судьбы мира, когда мы должны осознать себя как народ, мы недобросовестно спихиваем все свои грехи на дядю, только на «жидобольшевизм», а сами стоим чистыми агнцами, обманутыми и неповинно умученными.

Нет, нужно покаяться. Достойно и спокойно. без истерики и всхлипываний. Без истерики и юродствующих всхлипываний. И часть суровой эпитимьи – заслуженные нами самими кровавые годы советчины – уже позади. Но они еще не научили нас покаянию и единению. Мы еще не отучились от мелкого самолюбия, уездного патриотизма, не научились и справедливости в самооценке. Когда-то один из публицистов характеризовал подобный тип поведения формулой: «либо – в морду», «либо – ручку пожалуйте!» так и мы: от огульного охаивания всех национальных святынь – перескочили прямо в умиленную самовлюбленность: народ Александра Невского, Пушкина, Мусоргского, Рублева!.. Да, но ведь это все история, прошлое… А мы-то что? Серафимы Саровские или Маниловы? Дмитрии Донские или чекистские Держиморды?

Ибо не кончатся тяжелые часы нашего сегодня до той поры, пока мы не осознаем не только своих несчастий, но и своей вины; пока мы не осознаем своего национального духовного единства и национального духовного предначертания, - ибо не для еды, питья и размножения живут национальные тела на земле, если они хотят быть историческими индивидуальностями.

И пусть территориальные утраты и другие испытания не смущают наш дух: нужно твердо верить – жизнь всегда побеждает смерть, если есть воля к жизни. И нож хирурга должен срезать вредную опухоль, хотя он при этом отчасти рассекает и нашу живую плоть.

Духовная бодрость, душевное спокойствие - и мы снова обретем наше утраченное национальное единство и нашу родину.

Но не даром: надо подтянуться духовно, очиститься и все силы положить на воссоздание нашей родины, измученной, телесно и душевно растленной за четверть века большевицкого ада.

Б. Филистинский.



http://vk.com/russkiyrassvet





РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ЗАГРАНИЦЕЙ
КЁНИГСБЕРГСКIЙ ПРИХОДЪ СВ. ЦАРЯ-МУЧЕНИКА НИКОЛАЯ II
e-mail: info@virtus-et-gloria.com