ПЕРЕКОП
Виктор
Ларионов
Газета
«Новое Слово»
Берлин №46(375),
воскресенье,
9 ноября 1941 года,
с.1-2.
В конце
октября германская
армия прорвала
укрепленные
позиции красных
на Перекопе,
и в начале ноября
ее моторизованные
части устремились
к портам, с целью
помешать планомерной
эвакуации
большевистских
тылов и политических
учреждений.
Ровно
21 год тому назад,
армия генерала
Врангеля покидала,
под напором
красных полчищ,
Крымский полуостров.
В эти
страдные дни,
в сердцах русских
патриотов
умирала последняя
надежда на
спасение страны,
и десятки тысяч
людей, отплывая
к чужим берегом,
хоронили в
мыслях самое
близкое и святое
– родину…
Еще
за несколько
месяцев до
ноябрьской
катастрофы
любимый генерал
- «вождь кавказских
орлов» - Врангель
обратился к
народу со словами,
пробуждавшими
надежду:
«Минует
лихолетье.
Освободится
от красного
ига весь русский
народ и соберутся
верные сыны
родины строить
ее счастье.
Встретятся
во всероссийском
народном собрании
казак и горец,
горожанин и
крестьянин
и их устами
скажет русский
народ - какой
быть новой
России»…
В течение
нескольких
месяцев было
создано чудо,
Врангелевское,
Крымское чудо:
из разбитых
новороссийской
эвакуацией,
потерявших
большую честь
снаряжения
и конского
состава частей
было создана
маленькая,
стойкая армия,
сумевшая не
только отбросить
красных от
Крыма, но и занять
всю Таврию,
разбить на
голову ХIII советскую
армию, конницу
Жлобы, уничтожить
Александровскую
группу красных
и закрепить
свои фланги:
левый у Днепра
у Хортицы, правый
у Азовского
моря за Бердянском,
угрожая Донбасу.
Нечеловеческими
усилиями
оздоравливался
тыл: была проведено
земельная
реформа, крестьяне
были наделены
землей, было
налажена торговля,
судопроизводство,
борьба со
спекуляцией,
самоуправством…
И вдруг
все рухнуло
. . . Красные хлынули
в Крым. За буденовскими
конниками,
звероподобными
махновцами
и голиковцами,
за одетыми в
шлемы ударниками
Блюхера, за
сибирскими
партизанами
Гришки Зиновьева,
носившими
название: «черная
танка», пришли
в Крым политотделы
и чрезвычайка
Бэла-Куна и
началась заплечная
работа…
Чонгарский
мост, Арбатская
стрелка у Геничевска,
Перекоп – все
проходы в Крым
заняли отряды
чекистов. Земля
крымская пропиталась
кровью… Палачи
комендантских
команд одурели,
устали от расстрелов
и требовали
смены…
Перекоп
пал… Эти два
слова, как молния
облетели полуостров
и наполнили
ужасом сердца
его обитателей.
По всем дорогам
грохотали
колеса, толпы
подавленных
людей спешили
к портам, толпились
у пристаней
и доков… пароходные
гудки, крики,
плач детей,
лошадиное
ржание, гул
толпы смешивался
с равнодушными
всплесками
моря. Перекоп
пал… части
отходящей армии
уже сливались
с толпами гражданских
беженцев у
сходней пароходов…
Перекоп
пал… но кто
смеет сказать
и подумать, что
армия Врангеля
не исполнила
свой долг до
конца?
Еще
в Таврии, сдавленная
и скованная
огромными
силами красных
от Серогоз до
Большого Токмака,
она оказалась
отрезанной
от Перекопа
конной армией
Буденного,
ударившего
по тылам и
врезавшегося
в самую гущу
отступающих
в Крым обозов.
Окруженная
со всех сторон
и обессиленная
огромными
потерями, белая
армия дралась,
как раненый
лев… Дроздовцы
разносят конницу
Примакова,
донские казаки
генерала Гусельщикова
загоняют в
Сиваш дивизию
Тимошенко,
захватывая
всю его артиллерию.
Дорога
в Крым расчищена
и усталые, замерзшие,
обессиленные
бойцы отходят
за линии укреплений.
Им говорили
еще летом, что
Крым – неприступен,
что Перекоп
укреплен по
последнему
слову фортификации
и защищен тяжелыми
батареями…
Увы,
и тут тыл предал
фронт: вместо
фортов: вместо
фортов оказались
неглубокие
ровики для
стрельбы «с
колена», вырытые
в мерзлой земле,
кое где полу-обвалившиеся
от дождей блиндажи…
Кое где проволока
в один кол, но
и то не всюду…
Ни
землянок, ни
печей, ни складов,
ни горячей
пищи, ни тяжелых
батарей…
В открытом
всем ветрам
голой таврической
степи гуляет
поземка… Метет
сухой, крупчатый
снежок белыми
струйками…
Морозный ветер
иглами колет
лицо, пальцы
деревенеют…
Коротко и гулко
простучит
пулемет на
заставе, отгоняя
разведку…
Перед
Татарским валом
красные развернули
лучшие силы.
Гремит с обоих
сторон ураганный
огонь. Полки
51 московский,
«удароно-огневой
имени товарища
Ленина дивизии»
прорываются
через разрушенный
город перекоп
на вал. Цепь за
цепью идет
прямо в лоб и
ложится, скошенная
шрапнелью и
пулеметами
корниловцев.
Начдив Блюхер,
видя как тают
его отборные
полки, на третий
день доносит
комфронту
Фрунзе, что
взять в лоб
перекопский
вал невозможно…
В ночной
темноте красные
батальоны пошли
в обход через
Сивашское
озеро. Западные
ветры отогнали
воду и оказалось
что можно не
только пешком
пройти по низкому,
илистому дну,
но даже провести
пулеметные
тачанки.
Батальоны
шли кучно, люди
поеживались
от сырого,
пронизывающего
сивашского
ветра. Начальники
ориентировались
по светящимся
буссолям и по
еле мерцающим
далеко позади
огонькам деревушки
на северном
берегу. Нацеливались
на мысок и татарский
хуторок Караджанай,
что в 5-6 верстах
к востоку от
Перекопского
вала. Шли в полной
тишине, слышалось
лишь хлюпанье
вязкого ила
под ногами
десятков тысяч
людей. Фрунзе
бросил крупные
силы в обход
Перекопа. Кроме
двух дивизий,
52 и 15, пошли 3 бригада
Блюхеровской
«ударно-огневой»,
оторванная
от Перекопа,
- всего тысяч
35 штыков. Кроме
того, к району
обхода из резерва
южного фронта
подтянута была
свежая латышская
дивизия и кавбригада…
Хуторок
Караджанай
занимает бригада
генерала Фостикова:
тысячи полторы
кубанских
казаков с десятком
пулеметов при
двух орудиях.
Части далеко
не первой линии
– больше пожилые
станичники…
Колонны
красных застают
врасплох заставы
пластунов…
Бригада все
же принимает
бой. В кромешном
мраке кипит
беспорядочный
ружейный огонь.
С обоих сторон
кричат «ура»…
К рассвету
кубанцы очищают
мыс и хутор и
красные. развернув
широкий фронт,
ведут наступление
на город Армянский
Базар и Юшунь,
прямо в глубокий
тыл перекопского
вала.
Для
белых создалось
грозное положение.
Командующий
группой генерал
Кутепов двинул
из Юшуни конницу
Барбовича, а
от Армянска
два полка дроздовцев.
День
прошел в упорных
встречных боях.
Гнулась то
одна, то другая
сторона. С
перекопского
вала было видно,
как с северного
берега Сиваша
спускаются
новые колонны
красной пехоты.
Артиллерия
их вязла в тине
и поэтому била
с другого берега
на больших
прицелах. Пошла
было через
Сиваш и кавбригада,
но правофланговые
батареи корниловцев,
из за вала, повернув
орудия на 120
градуссов,
буквально
смешали красную
конницу с сивашской
грязью…
Генерал
Туркул, больной
возвратным
тифом, водил
в контратаки
потрепанные,
но все еще
сохранявшие
дух дроздовские
полки… Успешное
в начале наступление
красных к ночи
было задержано.
Кое где дроздовцы
захватили даже
пленных… Красный
военный историк,
генштабист
Триандофилов
писал впоследствии,
что контр-атаки
дроздовцев
едва не сорвали
операции Фрунзе…
Ночевали
в голом поле
под леденящим
северным ветром…
Цепи сошлись
местами почти
на сотню шагов…
Стрелки лежали
за нацарапанными
руками кучками
земли и стреляли
по каждому
ночному шороху
и голосам.
Кухни
не подошли…
Озлобленные,
продрогшие,
голодные люди
начали терять
веру в победу.
Фрунзе
бросил новые
резервы, новые
тысячи и тысячи
красноармейцев
месили в эту
ночь сивашское
дно, вливались
в цепи, удлиняя
все больше к
западу фронт
охвата…
С рассвета
затрещали сотни
красных пулеметов
и, понукаемые
и вдохновляемые
политруками,
красноармейцы,
тоже голодные
и продрогшие
за ночь, как
лавина саранчи
двинулись
вперед…
Фрунзе
предупредил
начдивов, что
ветер меняется,
что через сутки
вода зальет
Сиваш и тогда
– тогда катастрофа…
Если
дроздовцы не
будут сломлены
и подойдет
спешащая им
на выручку с
арбатской
стрелки марковская
дивизия, то
ударная группа
будет сброшена
в воду…
Начальник
дроздовской
дивизии свалился
в тифозном жару
и был отвезен
в Джанкой, его
заместитель
Харжевский
тоже выбыл из
строя, тяжело
раненый. Однако,
отчаянная
борьба под
хутором Караджанаем
продолжалась.
К вечеру один
из дроздовских
батальонов,
потерявший
всех офицеров,
охваченный
с трех сторон
и расстреливаемый
в упор перекрестным
огнем – сдался…
В образовавшуюся
брешь ворвались
красные, устремляясь
к Армянску.
Наступившая
темнота помешала,
однако, использовать
этот успех.
Заночевали
опять друг
против друга,
переругиваясь
и стреляя на
голос…
Глубокой
ночью пришло
приказание
отступать к
Юшуню… Штаб
армии признал
дальнейшую
борьбу невозможной.
поредевшие
роты корниловцев
и дроздовцев,
соблюдая порядок
и тишину, свернулись
в колонны и
начали отход…
Перекоп
пал…
Падение
Крыма имело
для красных
огромное значение.
Через несколько
месяцев после
этого события
началось кронштадское
восстание –
на севере, махновское
– на юге и антоновское
– на востоке.
Если бы армия
Врангеля продержалась
за укрепленными
(по-настоящему)
позициями Крыма
до этого времени
– она могла бы
двинуться
весной 1921 года
на Москву…
Однако сроки
не наступили…
Белым
– судьба предначертала
исход на чужбину
и долголетние
скитания, красным
– торжество
победы и прославление
сатаны, русскому
народу – скорбную
долю и крестные
муки.
Виктор
Ларионов
kaminec